Адиль Каукенов: Рост Китая провоцирует его на противостояние с Россией в Средней Азии

Последний саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Пекине продемонстрировал решительность Китая по укреплению своих позиций в Средней Азии. Причем стало очевидно что Пекин находит новые экономические инструменты по достижению своих целей, предлагая не только торгово-экономические, но и финансовые механизмы. Объяснить подобную энергичность КНР невозможно, если не разобрать внутреннюю ситуацию Поднебесной и новое положение в мире, которые серьезно изменились после выхода из мировой рецессии. Китай из кризиса вышел экономически более сильным и активным, он готов конкурировать за ресурсы в разных регионах мира.

Кризис не помеха

В течение последних 30 лет Китай переживает столь невероятные метаморфозы в своем развитии, что постоянное реформирование и модернизация собственной экономики стали там уже чем-то вполне привычным и даже обязательным. И в рамках этой логики объясняется роль Китая в современном мире: на него зачастую смотрят с надеждой - видя в нем стабилизатора мировой экономики или будущего гегемона. Но, данные надежды не всегда оправданы, так как, внешнеэкономическая и внешнеполитическая деятельность Китая, в первую очередь, исходят из внутреннего развития, которое сохраняет ряд ставших уже традиционными для Китая болевых точек. В среде экспертов уже несколько заездили остающееся актуальным, меткое сравнение китайского руководства с велосипедистом, который должен крутить педали экономики со скоростью не меньше 8% в год, а иначе - падение.

Китай сравнительно безболезненно пережил финансовый кризис, несмотря на фундаментальные проблемы своей экономики. Оговорюсь, если смотреть на это с экономической точки зрения. Это связано с тем, что два серьезнейших аспекта кризиса: финансовый и продовольственный - обошли Китай стороной. Это связано с тем, что степень самообеспечения продовольствием в КНР составляет порядка 95%. Что же касается финансовой системы, то и здесь ее замкнутость была столь велика, что мировой кризис ударил по Китаю не так уж и сильно. По сути, эти две страховки остаются и перед прогнозируемой новой рецессией.

Все идет по плану?

В 2010 году Китай выдвинул так называемые четыре стратегии посткризисного развития, которые действуют на сегодняшний день:

1. Стратегия по расширению внутреннего спроса. В ее рамках предусматривается дальнейшее стимулирование внутреннего рынка Китая, обладающего серьезным потенциалом в силу демографических причин, но являющимся слабым в результате бедности и социального расслоения. Стимулирование оправдало себя в условиях кризиса, когда широким слоям населения были представлены возможности по приобретению товаров народного хозяйства, произведенных в Китае. То есть, основной целью является уменьшение зависимости от внешних рынков.

На сегодняшний день можно сказать, что в Китае считают: эта задача уже решена и им удалось уйти от критической зависимости от внешних рынков потребления. И следующей задачей, ставится снижение темпов роста цен на рынке недвижимости, так как рынок недвижимости является пузырем, угрожающим экономике Китая уже на протяжении многих лет. Помимо этого, во многих публикациях говорится о финансовом "пузыре".

2. Стратегия перехода и эскалации индустрий. В данной стратегии предусматривается развитие инновационных и современных технологий. И хотя Китаю удалось немалого добиться на этом поприще, все же он не является лидером ноу-хау, занимаясь копированием технологий, адаптацией или создавая гибриды из различных технологий. Особенно это заметно в военной промышленности, где причудливо сочетаются западные, российские и собственно китайские разработки.

3. Стратегия по повышению личностных качеств. Здесь ставится вопрос о социальном строительстве - это касается сферы здравоохранения, трудоустройства, доступности образования, развитии инфраструктуры в сельской местности. Это - болевая точка Китая. О разрыве между городом и деревней мы поговорим чуть позже.

4. Стратегия по экономии энергии и сокращению выбросов. Так как Китай продолжает быть экономикой с экстенсивным методом производства, энергетические и экологические затраты становятся слишком велики. Энергетические - приводят к зависимости от цен на энергоносители. А экологические издержки уже привели не только к загрязнению окружающей среды, но и к социальным протестам.

Надо отметить, что китайские эксперты хотели решить социальные проблемы с помощью урбанизации, тем самым выводя избыточную рабочую силу из сельской местности. На данный момент в сельской местности сконцентрировано по разным оценкам от 30 до 200 млн. человек. В качестве необходимого дополнения к проблемам решения социальных неурядиц специалисты рассматривают увеличение доли сектора услуг, так как, несмотря на бурный рост экономики, промышленность все равно является ее доминирующим сектором. Тогда как в развитых странах сектор услуг занимает до 60% экономики. Плюс развитие информационных технологий, а также строительство соответствующей инфраструктуры, должно привести к созданию новых рабочих мест и ослабить социальное напряжение.

Хотелось бы акцентировать внимание: хоть Китай и продолжает устойчивое развитие, темпы роста экономики снижаются, а уровень инфляции растет. Пик был зафиксирован в июне прошлого года - на уровне 6,4% (в годовом исчислении), что стало своеобразным рекордом за последние три года. По итогам 2012 года инфляция в Китае может составить приблизительно 5%, превысив запланированные правительством 4%. Как прогнозирует Всемирный банк, китайская экономика в целом будет замедляться, достигнув роста в 8,4% по итогам 2012 года, против 9,2% в 2011 году. Уже сейчас в Китае зафиксирован резкий спад промышленного производства, что отразилось даже на нефтяных котировках.

"Китай А" и "Китай Б" - разные параллели

Но самая болевая точка Китая - это громадная социальная дифференциация. Уже в 2010 году коэффициент Джинни перевалил считающиеся критичными 0.4 и составил 0,47.

Это значит, что Китай в социальной сфере разделен на две параллельные вселенные: "Китай А" и "Китай Б". "Китай А" - это городской Китай, уровень жизни и развития которого приблизился к уровню Южной Кореи, а местами даже обошел ее. И "Китай Б" - это сельская местность, которая находится зачастую за гранью бедности. Более того, уровень расслоения на селе превышает уровень расслоения в городе в 12-14 раз!

При этом, несмотря на урбанизацию, особенно ускорившуюся в последнее десятилетие - сельское население в Китае по-прежнему является доминирующим. Общая численность крестьян в 2010 году составила 674,15 млн. чел. (50,3%). Средний доход на душу населения у крестьян - 5900 юаней ($898), что составляет только 13 от аналогичного показателя у горожан - 19100 юаней ($2900).

Для нас интересным может показаться факт, что "Китай А" и "Китай Б" по-разному оценивают свое положение в мире и по разному влияют на китайское руководство и друг на друга.

"Китай Б" относит себя к развивающимся странам, стремится к эмиграции в развитые страны или хоть куда-нибудь в поисках лучшей доли. Социальные протесты в "Китае Б" нарастают и становятся все жестче. Пекин не ослабляет цензуру и пытается направить недовольство в сторону Запада, нагнетая антизападные настроения. Но это привело к недовольству "Китая А", в лице городских интеллектуалов, никогда не видевших бедности. Они, зная политику партии, недоумевают, почему их лидеры обнимаются с западными лидерами и не могут жестко обозначить свои позиции, когда, по их мнению, ущемляются интересы Китая. С этим связаны ностальгические настроения по временам Мао Цзедуна среди широких слоев населения. Это особенно ярко проявляется в интернете. И является, кстати, своего рода полулегальным протестом. Во многом благодаря этому, усиление сторонников более жесткой линии во внешней политике становится заметно по публикациям и выступлениям китайских политологов, в частности, по отношению к Средней Азии.

Дракон и медведь: объятия или борьба

На протяжении многих лет, китайские эксперты подчеркивали приоритетность и важность России в Средней Азии. Ими прямо проговаривалась необходимость быть аккуратными, чтобы не перейти в стадию прямой конкуренции с Россией в регионе. Но уже по ходу кризиса позиция несколько изменилась. Китай за счет своих запасов, оставшись, по сути, единственным крупным инвестором, сделал рывок в укреплении своих позиций в Средней Азии. Экспертные круги уже сформулировали новую позицию, гласящую, что Россия - такая же внешняя сила в регионе, как и Китай. И поэтому в Средней Азии ни у кого из внешних игроков нет приоритетных интересов. В соответствии с традицией китайского публичного дискурса, акцент изменяется на артикуляцию необходимости уважения хозяев, то есть, стран региона. В этом контексте внешние силы становятся второстепенными, что само по себе довольно характерно.

Данное явление, судя по всему, вызывает раздражение и в России, которая ревниво относится к региону и расстановке сил в нем. Российские политологи уже откровенно указывают на Китай, как прямого конкурента России в Средней Азии.

Более того, последний саммит ШОС, прошедший в Пекине, наиболее ярко выявил нарастающий раскол между Москвой и Пекином именно в среднеазиатском регионе. В частности, российские дипломаты публично поставили себе в успех "заморозку" проектов предложенных их китайскими визави.

В первую очередь, это проект Банка развития ШОС. Он сам по себе интересен, так как китайцы видят в нем возможность создания реального финансового инструмента в рамках данной организации. Отметим, что одной из основных проблем ШОС, как организации - является именно отсутствие реальных механизмов, поэтому ШОС часто упрекают в том, что это лишь диалоговая площадка. Китай как наиболее заинтересованный в ШОС участник, конечно, ищет пути наполнения организации дополнительными смыслами, и Банк развития мог бы стать одним из таковых. Но камнем преткновения служит вопрос, по какому принципу будет наполняться финансами этот Банк. Китайцы предлагают накачивать его средствами по мере возможности, а по сути - это означает, что там будут превалировать китайские средства. Что, естественно, качнет баланс в организации в сторону Пекина. Кремль это прекрасно осознает, поэтому блокирует попытки "китаизации" этой структуры.

Не менее интересно сложилась ситуация и с другим проектом, открытием специального счета. Это, напомним, была российская инициатива, выдвинутая на саммите в Астане. Но идею перехватил Китай, предложив 10 млрд. долларов США для заполнения счета. В использовании счета между Россией и Китаем - тоже серьезная разница. Если Москва видит счет для финансирования общих проектов, то Китай считает более важным использовать его для решения финансовых проблем непосредственно стран-участниц. Для Киргизии и Таджикистана это выглядит крайне заманчиво, но Россия воспринимает это в качестве потери влияния в регионе. Ну и особое сопротивление Москвы вызывает проект Зоны свободной торговли на территории ШОС. Этот проект выгоден только двум странам: Китаю и Киргизии, которые уже являются членами ВТО, причем Киргизия далеко не на самых выгодных условиях. Казахстан также осторожно относится к этому проекту, но отношение свое не артикулирует, отдавая в этом вопросе пальму первенства России.

****

Тем не менее, в результате кризиса и ожиданий новых волн рецессии Китай укрепляет и продолжает наращивать свою мощь в регионе. За счет успеха предоставления кредитов странам региона, Пекин стремится углубить эту политику, создавая не только торгово-экономический, но финансовый базис под лояльность стран Средней Азии. Подстегивает Китай также и осознание неизбежной скорой смены элит по всему региону, поэтому во избежание смены курса странами в негативную для Китая сторону, Пекину требуется как можно больше опор своей политики.

Адиль Каукенов - старший аналитик Агентства по исследованию рентабельности инвестиций (Казахстан)

06.07.2012