Есть на свете страна, президент которой в начале своего правления отправился в Египет. Там он, выступая с речью, воспел движение к демократии в арабском мире. В той же стране госсекретарь сурово осуждает любую критику, которая возникает на пути этого процесса.

Та же самая страна на двухпартийной основе финансирует организации, которые, участвуя в строительстве демократии, работают в Египте – в Каире и других городах. Ее компании, располагающие передовыми технологиями, ставят себе в заслугу то, что облегчили свержение Хосни Мубарака с помощью социальных медиа.

Эта страна приложила максимум усилий для смены режима и начала процесса демократизации в Египте.

Впрочем, существует также страна, которая на свой страх и риск оказывает поддержку египетским военным. Страна, чьи внешнеполитические и военные круги уже длительное время вкладывают немалые средства в дело обучения египетских офицеров. Этот подход – гарантия тесных контактов, и не только с нынешним поколением генералов, но и с будущим. В арабском мире ничто не укрепляет контакты лучше, чем сердечные отношения с военными.

Однако эти "партнерские отношения" – не только пример тесной дружбы и общего понимания целей. Не меньшее значение имеет материальный интерес. Чтобы удовлетворить это вполне человеческое желание египетских военных, в течение нескольких десятилетий мировая держава тратит более 2 млрд. долл. в год. Эти средства позволили египетской армии обзавестись военными игрушками, о которых мечтает каждый солдат.

Проблема в том, что обе страны с диаметрально противоположными стратегиями – одни и те же Соединенные Штаты. Очевидно, стратеги США кое-чему научились у финансовых рынков, так как их подход очень напоминает хеджирование, или страхование рисков, когда инвестор занимает противоположные позиции на разных рынках.

Конечно, эти факты никогда не признавались. Любое заявление Верховного совета вооруженных сил Египта, чреватое серьезными последствиями (касается ли оно роспуска парламента, отстранения кандидатов на президентский или премьерский пост, манипулирования результатами выборов, попыток повлиять на процесс составления новой Конституции или же – что происходит сейчас – монополизации права определить все ключевые пункты Конституции при полном пренебрежении к Конституционному совету, которому и отводились эти полномочия), провоцирует громкие претензии Вашингтона.

Он спорит: не так нужно действовать египетским властям. Он настаивает: им нужно позволить зарождающемуся демократическому процессу идти своим путем. Да, признает он, на этом пути будут и камни преткновения, и регресс, но важнее всего, чтобы, принимая участие в первых реальных выборах в стране, египетский народ учился на собственных ошибках и т.д. В разных вариациях американские чиновники неутомимо твердят одну и ту же мысль.

А еще есть... "Братья-мусульмане". То ли из-за длившегося десятилетиями пренебрежения к народу и его нуждам, то ли в результате эгоцентризма режима Мубарака и военных среди египетских избирателей сейчас наблюдается желание передать контроль в руки иных сил, нежели нынешнего истеблишмента.

Тем не менее "Братья" могут без оглядки двинуться в сторону учреждения полноценного исламского государства. Для Вашингтона это было бы ночным кошмаром. За последние полвека вся американская стратегия в отношении Египта строилась вокруг главной задачи: создать такое соседство для Израиля, которое не будет угрожать его существованию.

Безусловно, это законная цель. Однако у этой стратегии есть недостатки. Ведь для большинства египтян США – это не только служанка Израиля, но и государство, которое всерьез запятнало себя предосудительными сделками с египетскими военными и режимом Мубарака.

Если учесть, что египетские военные, во многом как и пакистанские, – не просто государство в государстве, а еще и очень успешное национальное и международное бизнес-предприятие, заключающее весьма выгодные сделки, то несложно понять, почему большинство египтян, зачастую нищих, презирает это "параллельное государство".

Венец успешной карьеры в египетской армии обычно связывают с весьма выгодным положением в "частном" секторе, которое обеспечивает обладателю серьезного военного чина после выхода в отставку непомерные, по египетским стандартам, доходы. Чтобы попасть в эти круги, нужно стать успешным и весьма сговорчивым военным офицером.

Все это "параллельное государство" США не только не критиковали, но и активно поддерживали. Поэтому неудивительно, что "Братья-мусульмане" очень популярны в широких народных кругах. Конечно, у "Братьев" есть и своя темная сторона, но египетскому народу она не так режет глаз, как способы обогащения мини-фараонов, то есть военных офицеров.

Что касается будущего Египта, то его лики зловещи. Высший военный суд позиционирует себя как святой покровитель и трезво мыслящий монарх, который жалует Конституцию и решает, что лучше для его подданных.

Трудно не признать, что попытки суда обойти мелководье потенциального экстремизма нацелены на привлечение помощи из Вашингтона – моральной и иной. В то же время американская столица официально сохраняет позу публичного негодования и "оскорбленной невинности" на всех фронтах.

Американские стратеги вполне довольны. Страна повела себя именно так, как предписано желающим занять полноценную хеджирующую позицию. Она действует и в роли двигателя демократического процесса, и как скрытая сила, стоящая за неослабевающими попытками военных осуществить нечто вроде реставрации прежнего режима.

2012-07-18 / Стефан Рихтер - главный редактор журнала Globalist и президент одноименного исследовательского центра.