Спецкор "Комсомолки" Дарья Асламова

пробралась в расположенный на сирийско-турецкой границе лагерь вооруженной оппозиции, воюющей с режимом Башара Асада

ЖУРНАЛИСТ МЕНЯЕТ ВНЕШНОСТЬ

"Тебя зовут Фатима. Запомнила? Реагируй только на имя, как на пароль, - внушает мне статный сириец Хасан. - Но молчи как убитая. Одно твое слово, и ты всех нас погубишь. Ты сирийка, тебе двадцать два года". "Двадцать два?! - в отчаянии восклицаю я. - Но мне уже сорок два!" "Не волнуйся. Мы тебя так закутаем, что сойдешь за шестнадцатилетнюю. Тебя родная мама не узнает. И самое главное, ни глотка воды. Сейчас Рамадан. Нельзя пить до восьми вечера. Терпи. А то тебя сразу вычислят".

Хасан, знойный мужчина с хищным носом и пронзительными глазами, абсолютно уверен в успехе. Моя переводчица Лейла колет мою голову иголками, чтобы закрепить хиджаб. Я чуть не плачу от боли.

- Ой, извини, - говорит она. - Никогда еще никого не одевала. Но главное, что у тебя хороший белый хиджаб. Такой обычно носят паломницы, недавно вернувшиеся из Мекки. А значит, солдаты на турецком КПП постесняются задавать тебе вопросы. Смотри в пол и семени за своим спутником, не суетись.

Дело происходит в получасе езды от города Антакия в турецкой провинции Хатай, неподалеку от турецко-сирийской границы. Мне крайне необходимо попасть в военный лагерь, где засела верхушка революционной Сирийской свободной армии (ССА). Лагерь охраняется турецкой полицией, и пройти туда не смог еще ни один журналист. Обитателям лагеря самим выходить на прессу турки тоже не позволяют. Значит, надо сделать невозможное.

ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ В СИРИЙСКОЙ ОППОЗИЦИИ...

Сирийка Лейла из города Латакия нелегально пересекла турецко-сирийскую границу всего двадцать дней назад вместе с братьями и сестрами. И с белым котом по кличке Sugar (Сахарок). Лейла - красавица революционерка, девушка из состоятельной суннитской семьи, уважаемая учительница. Глубоко религиозный человек и при этом обаятельная кокетка. Участвовала в протестах в своем родном городе. "Я кричала в лицо полицейским на демонстрациях: "Аллах акбар!" - рассказывает она. - Для них - это как нож в сердце. Когда они бьют наших ребят-оппозиционеров, они говорят: "Ну, и где же твой Аллах? Почему он тебе сейчас не помогает?" После протестов я боялась ареста и десять дней пряталась в доме своей подруги. Потом наша семья заплатила контрабандистам (по 200 долларов с носа). Нас довезли до маленькой деревни в горах, где мы переночевали. А в пять утра наша группа из семи беженцев и пяти контрабандистов пешком пошла в Турцию. Шли пять часов. Труднее всего пришлось моему коту, он страшно нервничал в клетке. Но ничего, Аллах нас миловал".

Лейла очень чистым, сильным голосом проникновенно поет арабские революционные песни, в которых я понимаю только одно восклицание "Аллах Акбар!" На камеру сниматься категорически отказывается.

Моя переводчица Лейла поет революционную арабскую песню на фоне кадров сирийской революции. Имя девушки изменено в целях безопасности.

Она вертит меня, словно манекен. Из-под хиджаба теперь виден только мой нос (глаза закрыты огромными солнечными очками).

- Зато тебе никто не будет задавать вопросов, - замечает сириец Бурак. - Мне совсем не хочется, чтобы тебя арестовали. Что я тогда скажу своей сестре, у которой стащил для тебя длинное черное платье?

Бурака и Хасана мы с Лейлой подцепили накануне, когда нас выставили с турецкого КПП. Двое сирийских парней вышли из лагеря и увидели, как мы собачимся с турецкой полицией. "Эй, девчонки! Не подбросите нас на своем такси до города?" Мы согласились, а уже в дороге начали плакаться на жизнь. Через четверть часа ребята уже придумали план, как нас провести в лагерь.

Проблема - в моей видеокамере. Даже мобильники отбирают прямо у входа. Значит, и фото не сделаешь! В мои узкие джинсы камеру не спрячешь. Но Лейла - человек решительный, с авантюрной жилкой. Она засовывает камеру прямо в свои безразмерные арабские штаны, прикрытые сверху традиционным платьем. "А ты уверена, что нас не обыщут?" - тревожусь я. "Да они нас даже пальцем не тронут, - бросает она. - Тем более в Рамадан".

Этот добродушный на вид человек (на фото слева) - заместитель командующего оппозиционной Сирийской свободной армией Малик аль-Курди. Автору репортажа Дарье Асламовой пришлось превратиться в "местную жительницу", чтобы взять у него интервью.

ПРОШЛИ!

На КПП все идет как по маслу. Я прячусь за широкой спиной Хасана, сутулюсь и смотрю в пол. Молча открываю сумку для обыска. И тут какой-то противный сирийский мальчишка, из тех, что вечно вертятся под ногами, о чем-то спрашивает у меня по-арабски! Сильно удивляется, что я не отвечаю, и снова спрашивает! В отчаянии дергаю за рукав Хасана. Он шугает мальчишку, словно бродячего пса. Уф! Пронесло!

Мы внутри. Теперь остается только ждать. При температуре плюс 51 градус я просто плавлюсь в своих тряпках. И с завистью смотрю на Лейлу. Хотя она одета в шерстяные черные штаны, платье и куртку (!), у нее безупречный макияж и даже нос не блестит! А свой последний глоток воды она сделала в три часа ночи! "Да я привыкла, - смеется она. - Мы, мусульмане, в Рамадан встаем в три часа ночи, чтобы совершить свою первую трапезу. Едим и пьем вволю, а потом снова ложимся спать. Но с момента, как мы проснулись, и до заката солнца - ни глотка воды, ни куска хлеба".

Сердце колотится у меня прямо в горле. Холодный пот липкими струйками стекает по телу. Воды! Кто-нибудь! Воды! Хасан подводит меня к крану и знаками показывает, что я могу освежить лицо и руки. Пить нельзя! Рядом мокрый от пота турецкий солдат направляет струю ледяной воды на свои тяжелые солдатские ботинки. Ну, и чем это ему поможет?!

"ХОТИМ, ЧТОБЫ РУССКИЕ НАС УСЛЫШАЛИ"

Внезапно появляется мужчина средних лет, одетый в скромную гражданскую одежду. Только выправка выдает в нем военного. Это полковник Малик аль-Курди, заместитель командующего ССА.

- Добро пожаловать! - торжественно говорит он. - Вы первый русский журналист, который пришел к нам. Это важно. Мы хотим, чтобы русские нас услышали!

- Почему и как вы бежали из Сирии? - спрашиваю я.

- Я занимал очень высокую позицию в армии Асада. Был, так скажем, финансовым офицером - отвечал за сделки по закупке оружия из России и Китая. Моя жизнь была удачной и даже завидной, но то, что происходит в моей стране, заставило меня бежать. Я перешел границу с Турцией 26 августа прошлого года. Я близко к сердцу принял то, что режим Асада делал и продолжает делать с нашими людьми. Я знаю имена тех асадовских офицеров, которые насиловали мужчин-оппозиционеров в тюрьмах деревянными дубинками. Они получали садистское удовольствие, когда издевались над людьми. После протестов в Латакии, когда многие оппозиционеры были арестованы, я просто не мог этого вынести. Режим Асада выдумывает истории, будто в Сирии идет религиозная вой-на. Это ложь.

- Несколько дней назад в Дамаске был осуществлен теракт, в результате которого погибли главы всех силовых структур правительства Башара Асада. Чьих рук это дело?

- Наших. У нас есть свои люди внутри правительства, которые перешли на нашу сторону, но пока они работают подпольно. Именно наша армия осуществила эту операцию, используя своего офицера внутри системы.

- Турецкие политологи уверяют, что ССА не под силу в одиночку совершить столь профессиональную операцию. Ходят слухи, что в этом принимало участие ЦРУ.

- Чушь! Мы не нуждаемся в помощи ЦРУ для такого простого дела. Наши люди находятся на всех ключевых позициях. Мы знаем до мелочей все, что происходит в правительстве Асада.

- Почему же тогда вы не убрали самого Асада?

- Потому что его охраняют лично преданные ему и его религии люди - алавиты. И он постоянно носит бронежилет. Он даже спит в нем!

- Сколько у вас людей и какое вооружение?

- Наша армия насчитывает сто тысяч человек. Вооружение самое простое - "калашниковы", гранатометы РПГ и снайперские винтовки.

- Кто платит за ваше оружие?

- Сирийцы из зарубежной диаспоры.

- Но западные СМИ утверждают, что деньги дают Катар и Саудовская Аравия.

- Возможно, они что-то дают Сирийскому национальному совету, и только на помощь беженцам. Но мы закупаем оружие исключительно на пожертвования сирийцев.

- Вы постоянно находитесь здесь, в лагере?

- Я не раз пересекал границу с Сирией. Вот и сейчас мы готовим большую операцию, и я надеюсь лично ее возглавить.

- Когда вы планируете покончить с Асадом?

- До конца Рамадана (последние числа августа. - Д. А.) все будет кончено. Может быть, чуть позже. Максимум пятьдесят дней.

- Как вы представляете себе будущее Сирии, если Асад уйдет тем или иным образом? Будет ли гражданская война?

- Да, может быть религиозная вой-на между суннитами и алавитами. Но не думаю, что религиозные столкновения будут затяжными. Проблема между суннитами и алавитами не религиозная. Проблема лишь в том, что алавиты поддерживали Асада. Они сейчас оказались в положении его заложников.

- Россия предлагала выступить посредником между оппозицией и Асадом? Почему вы отказались?

- Это абсолютно невозможно. Мы дали Асаду слишком много шансов.

- Как вы рассматриваете позицию России?

- Если Россия боится за свои прежние соглашения с Сирией, то она должна понимать: пришло время разговаривать тут не только с режимом, но и с нами. У нас давние исторические отношения с Россией, и мы намерены их продолжать. Мы вас всегда любили! Мы просим российское правительство срочно помочь остановить насилие и убийства в Сирии. Но имейте в виду: завершение Рамадана мы надеемся отпраздновать в Дамаске! Иншалла - если будет угодно Аллаху!

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Исраэль ШАМИР, политолог, специалист по Ближнему Востоку: "Только национальное примирение спасет Сирию"

У Дарьи Асламовой получился очень яркий и даже дерзкий репортаж. Но и он - лишь элемент мозаики, из которой складывается сирийская драма. За его пределами осталась работа спецслужб Катара, Саудовской Аравии и США, которые раздувают конфликт в Сирии. Равно как и слезы вдов, которые хоронят убитых повстанцами православных христиан. Но об этом, надеюсь, мы прочтем в другой раз.

Да, в гражданских войнах у каждой стороны есть своя горькая правда. Сирия - не исключение. Центральное правительство и повстанцы по-разному оценивают одни и те же события, у них разные взгляды на будущее своей общей родины.

Об этом нужно помнить, чтобы не демонизировать противника. Его можно разбить наголову, но потом жизненно необходимо примириться с побежденным - в этом весь секрет.

Позиция России по Сирии именно такова - не война до полного уничтожения повстанцев, не борьба до свержения Асада, но национальное примирение на основе демократических выборов, постепенных реформ. И уж, конечно, не иностранная интервенция. Иначе - страшная смертоносная схватка, в которой еще прольются реки крови. Уверен: очень скоро все сирийцы, даже сегодняшние ультрареволюционеры, поймут, что это самая правильная позиция.