Начиная с 2010 года Центральная Азия становится все более неустойчивым регионом, что многие объясняют ростом воинствующего исламизма. С 2010 года количество боевиков действительно увеличилось, но утверждение, что воинствующие исламисты несут главную ответственность за нестабильность центрально-азиатского региона, является крайне близоруким, так как не принимает во внимание другие важные политические и экономические факторы в Центральной Азии.

Но, если эти факторы, а не идеи джихадистов, вдохновляют последние действия боевиков, то предстоящий в 2014 году вывод американских войск из Афганистана может увеличить риск усиления исламистских боевиков в будущем. Вместе с предстоящими изменениями в руководстве некоторых стран Центральной Азии, вывод войск может усложнить и без того сложную систему боевиков в регионе.

Региональные боевики: конец 1990-х и начало 2000-х годов

Центральная Азия была важным регионом для исламистских боевиков в конце 1990-х и начале 2000-х годов. Регион является по большей части мусульманским, хотя, как и все религиозные практики, ислам в советское время подавлялся. Учитывая секуляризацию при советском правлении, многие религиозные группы и личности либо перешли в глубокое подполье, либо практиковали открыто, но в рамках дозволенного властями. Данные группы и личности проживали в Ферганской долине - демографическом центре, соединяющем части Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Исламисты были особенно широко распространены в Узбекистане, где расположены несколько важных в религиозном и культурном аспекте городов, - например, Самарканд и Бухара.

По мере того, как страны Центральной Азии обретали независимость в начале 1990-х годов, религия начала проявляться все более открыто; как и исламистские группы, действующие в рамках общественных норм, получили большую свободу действий. Это предоставило поле для усиления исламистского окружения, в то время как способность режимов стран Центральной Азии контролировать и подавлять исламистские движения ослабла. В результате - некоторые исламистские группы начали призывать к созданию халифата, в котором правил бы шариат.

Среди этих групп - "Исламское движение Узбекистана" и "Исламская партия освобождения", которые вдохновились борьбой афганских моджахедов, боровшихся с Советским Союзом с 1979 года по 1989 год. Несмотря на схожесть (обе группы выступали за отставку президента Узбекистана Ислама Каримова), группы имели и фундаментальное различие: "Исламское движение Узбекистана" оправдывало насилие в борьбе за идеалы, в то время как "Исламская партия освобождения" - нет. Другие группы, например, "Акромия" (Akromiya), позже начнут применять тактику насилия "Исламского движения Узбекистана", пропагандируя идеологию "Исламской партии освобождения".

Каримов начал притеснять подобные группы в начале и середине 1990-х годов, но "Исламское движение Узбекистана" нашло убежище в Таджикистане, опустошенном гражданской войной, которая продолжалась с 1992 года по 1997 год. В связи с последовавшим вакуумом во власти и благодаря длинной и не сильно контролируемой границе с Афганистаном, Таджикистан стал основной операционной базой для "Исламского движения Узбекистана". В конце 1990-х и начале 2000-х годов группа провела несколько нападений из Таджикистана через Ферганскую долину на юге Киргизии и Узбекистана.

Вторжение США в 2001 году в Афганистан, который благодаря крайне консервативному режиму талибов предоставлял и материал, и идеологическую поддержку исламистским группам в Центральной Азии, эффективно сократило деятельность джихадистов и их амбиции в Центральной Азии. С помощью американских военных, включая американский спецназ, "ИДУ" было по больше части вытолкнуто из Центральной Азии, найдя убежище у пакистано-афганской границы. Со своей стороны, "ИПО" ушла в подполье.

Тогда режимы стран Центральной Азии, особенно - режим Каримова, оказались в состоянии подавить оставшихся исламистских боевиков. В последовавшие десять лет нападения стали редкими в связи с тем, что исламистским группам боевиков становилось все сложнее оперировать на оккупированной силами США территории Афганистана.

Боевики с 2010 года

Нападения боевиков стали учащаться в регионе с июня 2010 года, когда начались столкновения между киргизами и узбеками в провинциях Ферганской долины Ош и Джалал-Абаде. В результате - власти Киргизии провели несколько спецопераций в (по большей части) узбекских районах под предлогом выслеживания подозреваемых исламистских боевиков.

На самом деле, данные зачистки были направлены против самих узбеков. Многие киргизы давно относились с подозрением к киргизским узбекам, которые составляют довольно значительную часть населения Ош и Джалал-Абада. Таким образом, спецоперации в данных районах и последовавшее вооруженное сопротивление не обязательно вписываются в определение религиозного экстремизма. Скорее, деятельность боевиков может относится к межэтническим и политическим конфликтам между киргизами и узбеками. Действительно, данные конфликты периодически всплывали с самого распада Советского Союза.

Схожая динамика наблюдается в Таджикистане. После гражданской войны, примирившиеся исламистские боевики, например, "Партия исламского возрождения Таджикистана", были включены в состав правительства и служб безопасности, в то время как "ИДУ" и другие сторонники джихадистов продолжали подавляться. Всплеск насилия произошел в начале 2000-х годов, после чего Таджикистан десять лет наслаждался относительным спокойствием. Однако, побег из тюрьмы в Душанбе в августе 2010 года нарушил сложившееся спокойствие. Во время побега примерно 24 заключенных, подозреваемых в причастности к "ИДУ", убежали в долину Рашт в Таджикистане. Это привело к тому, что в Раште начались зачистки, которые, в свою очередь, привели к нападениям на таджикские военные конвои. Правительство Таджикистана обвинило исламистских боевиков в нападениях.

Эти боевики были, скорее всего, связаны с оппозиционными группами времен гражданской войны, а не с боевиками-джихадистами. (Тот факт, что они отправились на восток говорит сам за себя: те, что были из восточной области Гарм и Горно-Бадахшанской автономной области, противостояли тем, кто пришел к власти в западных областях Ленинабад и Куляб). Побег мог вызвать (или быть симптомом) возрождающуюся борьбу за власть между таджикскими кланами, - борьбу, которая была столь обычна в первые несколько лет независимости. Сам по себе побег не мог ознаменовать возрождение движения джихадистов.

Более того, нынешние военные операции в Горно-Бадахшанской области можно рассматривать со схожей точки зрения. Службы безопасности расположились в регионе после того, как силы, верные бывшему лидеру оппозиции и военачальнику Толибу Айомбекову, убили высокопоставленного регионального офицера спецслужб. Но Айомбеков скорее всего не убивал офицера из религиозных соображений. Связи Айомбекова с бизнесом крайне доходных сетей незаконных перевозок, а также сопротивление режиму Эмомали Рахмону привели к определенным действиям и последовавшей смерти офицера. Как боевики в Киргизии, большая часть боевиков Таджикистана сформировалась в результате политических и этнических конфликтов, а никак не из-за религиозного экстремизма.

Схожим образом и Казахстан опровергает теорию, что в регионе идет процесс увеличения исламистских боевиков. Учитывая географическую удаленность от Ферганской долины и относительно менее религиозное общество, Казахстан не имел дела с исламистскими боевиками в 1990-х и 2000-х годах. Однако, в 2011 году в Казахстане произошли первые нападения боевиков за всю современную историю. Тот факт, что все нападения, включая нападения в Алматы, Атюрау и Таразе, были проведены по разным схемам, кажется особенно аномальным.

Казахское правительство винит во всем исламистских боевиков и религиозную пропаганду, которая циркулирует по стране. Однако, время проведения нападений выбрано не просто так, - ведь они случились на фоне оживленной политической борьбы за освобождающееся президентское кресло, которое покидает давний лидер Нурсултан Назарбаев. Получается, что данные нападения могли быть спровоцированы не столько исламистским радикализмом, едва заметным в Казахстане за последние 20 лет, сколько борьбой за власть между несколькими лидерами, стремящимися стать преемниками Назарбаева.

Стоит отметить, что группа джихадистов "Солдаты халифата" взяли на себя ответственность за некоторые нападения, включая взрывы в Атюрау в октябре 2011 года. Заявление предполагает, что в Казахстане существует реальная исламистская угроза. Однако, группа была неизвестна вплоть до 2011 года, и существует дефицит информации о ее лидерах и членах группы.

За последнее время число нападений и сообщений о деятельности боевиков в Узбекистане и Туркменистане уменьшилось. Это означает, что внутреннее положение дел у них относительно стабильно, и что правительства чувствует себя достаточно уверено для того, чтобы не оправдываться исламистским радикализмом для проведения спецоперации по обеспечению безопасности.

Данная ситуация крайне похожа на реальное положение дел в Туркменистане, но положение в Узбекистане менее понятно, хотя обстановка в стране была гораздо более стабильной, чем у соседей по Ферганской долине. Однако, в ноябре 2011 года в Узбекистане, недалеко от границы с Таджикистаном, прогремел взрыв на железной дороге. Правительство расценило инцидент как теракт. С момента взрыва в отдаленном районе без определенного стратегического значения, многие говорили о том, что узбекское правительство произвело взрыв с тем, чтобы остановить перевозки в Таджикистан, против чего выступал Ташкент.

Тем временем, в Узбекистане также проходит борьба за власть, которая может привести к нестабильности. Действительно, недавно появились сообщения о протестах в провинции Андижан в Ферганской долине, где в 2005 году в результате разгона протестов погибли несколько сотен человек. И на этот раз правительство считает, что организаторами стали "ИДУ" и исламистские группы боевиков. Однако, как и в случае с Киргизией и Таджикистаном, события, скорее всего, стали результатом борьбы за власть внутри страны.

Возможное возрождение

Согласно динамике развития событий и обстоятельств в странах Центральной Азии, правительствам зачастую выгодно определять любую деятельность боевиков как исламистскую. В таком случае предполагается, международная деятельность, а не активность местных политических групп, и это предоставляет повод для разгона данных групп.

Конечно же, в Центральной Азии существуют группы джихадистов и боевиков, но большая часть сведений указывает на то, что важные джихадисты по большей части уничтожены, истощены или оттеснены к афгано-пакистанской границе. Однако, вывод американских войск из Афганистана может спровоцировать возрождение джихадистов в регионе. Вакуум в обеспечение безопасности, который возникнет после вывода американских войск и сил союзников, может привести к дестабилизации обстановки по мере того, как некоторые силы внутри страны начнут вести борьбу за освободившееся пространство.

В связи с близостью Центральной Азии к Афганистану и плохо охраняемой границе между Афганистаном и Таджикистаном, существует вероятность потенциального взрыва насилия и хаоса. Режимы Центральной Азии особенно обеспокоены исламистскими боевиками у афгано-пакистанской границы, которые выжили и укрепились в своей борьбе с западными силами. Однако, существуют данные о том, что лидер "ИДУ" Абу Усман Адил был убит четвертого августа в ходе операции беспилотного самолета ВВС США в Пакистане, что означает, что группе сложно выжить даже у афгано-пакистанской границы.

Степень активности исламистских боевиков в Центральной Азии зависит от вывода американских войск и состояние "ИДУ" на тот момент. До этого момента, любое развитие событий на повстанческом фронте региона должно рассматриваться в контексте борьбы за власть внутри страны и политической динамики каждой отдельно взятой страны, помимо исламистской точки зрения. Лишь в таком контексте можно по-настоящему определить и выявить мотивы, стоящие за нападениями и действиями боевиков в Центральной Азии.

Оригинал публикации: Militancy in Central Asia: More Than Religious Extremism

Опубликовано: 09/08/2012
("Stratfor", США)
Евгений Чаусовский (Eugene Chausovsky)