Россия-Иран: один нереализованный контракт не должен портить отношения

Нереализованный между Россией и Ираном контракт на поставку Тегерану комплексов С-300 продолжает вызывать у иранской стороны негативные чувства, способствующие проявлению некой демонстрации и в сторону Москвы.

Летом с.г. тема нереализованного контракта по С-300 вновь активизировалась в российско-иранских отношениях. В августе близкие к российским правительственным кругам источники выступили с предупреждениями в адрес Тегерана. Их суть сводилась к тому, что иск Ирана против России за отказ от поставки комплексов С-300 может привести к серьезным политическим последствиям. Москва дала понять Тегерану, что если он не отзовет иск, то российская сторона пересмотрит свою позицию в отношении Ирана и займет более жесткую линию в вопросе ядерной программы последнего.

В первых числах сентября стало известно о планах Ирана провести в сентябре-октябре текущего года крупные маневры сил ПВО при участии подразделений армии и Корпуса стражей исламской революции (КСИР). По заявлениям военных представителей Ирана, цель учений - подготовка личного состава для действий в условиях кризисной ситуации.

В эти же сроки стало известно о планах США и их союзников с середины сентября с.г. провести 12-дневные учения ВМС в зоне Персидского залива в непосредственной близости от берегов Ирана. В ходе маневров будут отрабатываться действия по поддержанию судоходства в Ормузском проливе и Персидском заливе в условиях "враждебных действий предполагаемого противника".

За несколько дней до озвучивания сроков учений войск ПВО военные Ирана заявили о планах начала собственного серийного производства ракетных комплексов, которые будут похожи на российские С-300 и смогут выполнять те же задачи.

С чем связано оживление темы нереализованного контракта, которая многими уже была задвинута на второй план в российско-иранских отношениях?

Тегеран фактически никогда со времени подписания предыдущим президентом России Д.Медведевым 22 сентября 2010 г. известного указа "О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1929 от 9 июня 2010 г." не скрывал своей трактовки в вопросе причин отказа российской стороны от исполнения контракта. Иранские представители чаще всего косвенным образом связывали "срыв" контракта с не совсем последовательным внешнеполитическим курсом президента Д.Медведева.

Производным от такого весьма поверхностного подхода к существу вопроса стало предположение Тегерана о том, что приход В.Путина на пост главы российского государства позволит выйти на горизонты реализации контракта, пусть и с задержкой на несколько лет. Однако прошедшие с момента официального вступления в должность президента В.Путина месяцы не привнесли в ожидания Тегерана объективных свидетельств готовности российского руководства вернуться к обсуждению темы реализации контракта по С-300.

В результате иранские власти вновь вспомнили о своем решении добиваться исполнения контракта через международные судебные инстанции и параллельно решили оказать на Москву некое символическое "придавливание", демонстрируя свои способности при случае самостоятельно решить собственные потребности в выстраивании эффективной системы ПВО, которая бы прикрыла страну от возможных ударов с воздуха.

Россия не та страна, от которой следует добиваться достижения своих целей путем международного судебного разбирательства. Демонстративное педалирование Ираном темы решения всех вопросов по С-300 через подачу иска на Россию в судебные инстанции тем более представляется контрпродуктивным для Тегерана в условиях сжимающегося вокруг него кольца региональных оппонентов, в число которых, помимо такого традиционного актора как Саудовская Аравия, эксперты все чаще склонны относить Турцию и даже Пакистан. Иран тесним на Ближнем и Среднем Востоке по многим региональным вопросам, среди которых особые проявления солидарности и тесной кооперации между Саудовской Аравией, Турцией и Пакистаном разворачиваются вокруг "сирийской темы".

Вот только один эпизод из последней череды свидетельств углубляющегося втягивания Эр-Рияда, Анкары и Исламабада в стратегическую цель США по изоляции Ирана. После кадровых перестановок в руководстве саудовских спецслужб в июле с.г. новому руководству Управления общей разведки страны была поставлена задача по свержению президента Сирии Б.Асада. Одновременно приоритетной стала задача насыщения аппарата разведки новыми кадрами, в котором большой сегмент будут занимать иностранцы.

По некоторым данным, это будут не только европейцы и американцы, но и пакистанцы. Все сотрудники-саудовцы должны пройти процедуру переквалификации во Франции, США и Пакистане, либо же на базе королевского центра специальных операций в Эр-Рияде. В последнем уже работает большой штат инструкторов из Пакистана. Пакистанские инструкторы из Межведомственной разведки Исламабада уже сейчас составляют основной "костяк" советников в филиалах Управления общей разведки Саудовской Аравии на Бахрейне и "шиитских" провинциях Королевства, где они координируют действия Национальной гвардии по предотвращению экспансии Тегерана.

Параллельно этому развиваются связи и по линии еще более тесного сотрудничества спецслужб Саудовской Аравии и Турции, в частности, в виде совместной работы представителей соответствующих структур двух стран на турецкой базе Адана вблизи сирийской границы, где проходят подготовку боевики Свободной сирийской армии (ССА).

По информации израильских источников от 6 сентября с.г., турецкие офицеры приняли на себя прямое командование двумя бригадами сирийских повстанцев, которое осуществляется из турецкого Газиантепа. Израильские источники отметили, что это произошло практически сразу после визита директора ЦРУ Д.Петрэуса в Турцию 2-3 сентября с.г.

Иран также ощущает прогрессирующую враждебность по отношению к себе со стороны некоторых стран региона из состава Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) по традиционно сложной в арабо-иранских отношениях теме территориального спора вокруг трех островов в акватории Залива.

На таком весьма настораживающем для Ирана фоне региональных развитий представляется весьма сомнительным с его стороны муссирование любой темы разногласий с Москвой, тем более, если данная тема затрагивает международные обязательства российской стороны с учетом обладания ею статусом постоянного члена Совета Безопасности ООН.

Москва прилагает большие усилия для введения вопроса ядерной программы Тегерана в русло конструктивного международного диалога. Встреча переговорной "шестерки" с Ираном в Москве 18-19 июня с.г. не внесла качественных прорывов, но стала серьезным признаком попыток российской стороны не допустить региональной и международной изоляции Ирана.

В ряду выводящих Иран из-под угрозы изоляции действий России также необходимо указать на инициативы Москвы привлечь Тегеран на совместных с другими заинтересованными странами позициях к урегулированию сирийского кризиса.

В политике Ирана в региональном разрезе и за пределами Ближнего и Среднего Востока всегда присутствовал элемент прагматизма. Маловероятно, чтобы данный элемент в последнее время был пересмотрен в Тегеране на его внешнеполитическом направлении развития сотрудничества с Москвой, конечно, с учетом тех международно обязывающих последнюю норм, которые были приняты в рамках ООН.

Наиболее востребованным, с нашей точки зрения, направлением российско-иранского сотрудничества, которое бы демонстрировало внешнему миру действительную готовность Тегерана к мирному развитию своей ядерной программы, представляется сфера атомной энергетики. По всей видимости, совсем не случайно с российской стороны в начале сентября с.г., в момент очередного акцентирования Ираном вопроса судебного разбирательства с Россией по контракту поставок комплексов С-300, прозвучали заявления, настраивающие Тегеран на конструктивную волну двусторонних отношений. Представители российского "Атомстройэкспорта" 5 сентября заявили о планах передать иранским партнерам в конце декабря текущего года АЭС "Бушер" в гарантийную эксплуатацию.

Ирану еще долгие годы будет необходима поддержка России не только в общей системе региональных и глобальных отношений, но и по весьма конкретным вопросам, в частности, для выхода иранской стороны на самостоятельное обеспечение и обслуживание своих атомных энергомощностей. В данном контексте важны сигналы Москвы о проведении в настоящее время в рамках эксплуатации АЭС "Бушер" плановой подготовки (по контракту) иранского персонала.

Заявления официальных лиц со Смоленской площади также содержат мысль о большей заинтересованности Ирана в сохранении нормальных отношений с Россией. Так, 6 сентября заметистель министра иностранных дел России С.Рябков в интервью агентству "Интерфакс" заявил об отсутствии на данный момент доказательств того, что Иран разрабатывает военную ядерную программу. Подчеркнув, что российская сторона "по-прежнему не видит никаких признаков того, что в ядерной программе Ирана есть военное измерение", С.Рябков в то же время призвал Тегеран "более активно и интенсивно взаимодействовать с Международным агентством по атомной энергии, чтобы восстановить доверие международного сообщества к сугубо мирному характеру иранской ядерной программы". "Полного доверия в этом плане нет, не все вопросы закрыты, и здесь есть еще над чем поработать", - указал заместитель главы внешнеполитического ведомства России.

Арман Микаелян, политический обозреватель - специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".