В нашем государстве, если что-то взорвалось, загорелось или упало, – это еще не ЧС. Вот если об этом из СМИ узнали люди – вот это уже чрезвычайная ситуация. И неудивительно, что власть пытается всячески ограничить СМИ в распространении такой информации.

11 сентября на заседании правительства министр информации (еще и культуры, но это к делу не относится) Дархан Мынбай рассказал, какие меры собирается предпринять его ведомство в деле оповещения населения о чрезвычайных ситуациях. Вот эта, ставшая уже легендарной цитата: "Принимаются меры по недопущению распространения альтернативной информации по всем каналам распространения: ТВ, газеты, Интернет. На время возникновения ЧС достигается договоренность с руководством государственных СМИ о недопущении распространения неофициальной информации и негативной интерпретации официальной информации, которая ставит под сомнение достоверность информации, компетентность спикера, призывает граждан к совершению каких-то действий".

Надо пояснить, что на заседании правительства рассматривались вопросы оповещения при ЧС на стратегических объектах и опасных территориях страны. То есть тема касалась ведомства Владимира Божко. Но, очевидно, были поручения, которые касались Министерства информации, так что заслушали и его главу. Что говорил Божко – не помнит уже никто. Что сказал Мынбай – запомнили все. Потому что восприняли однозначно: мол, государство пытается накинуть очередную уздечку на и так уже стреноженного казахстанского коня свободы слова.

Что ж, весьма похоже на то. Если перевести сказанное министром информации с бюрократического языка на общедоступный, получится следующее: правительство решило резко смягчить сообщения СМИ о ЧС. А для этого – организовать своего рода информационный ЦОН – центр одного окна. Только в этом окне граждане смогут получать информацию о происшедшем ЧС. А соседние "окна" мы заколотим, и оттуда ничего "проистекать" не будет.

Журналисты бросились за комментариями. Самый хлесткий сделала депутат Дарига Назарбаева: "Каждая редакция должна сама определять в зависимости от своей редакционной политики. А задачи средств массовой информации – как раз таки быть первыми на передовой и рассказывать своим зрителям, читателям, слушателям все, что происходит в стране. Особенно, когда происходят чрезвычайные ситуации. Насколько я помню, такого запрета в законе нет. Чиновникам всегда хочется, чтобы "картинка" по телевизору была благостная. Это их задача, но для этого они должны лучше работать".

Дарига Нурсултановна многих повергла в шок: до сих пор считалось, что достаточно поработать над "картинкой", а реальную жизнь можно не трогать. Да и с "картинкой" можно особо не напрягаться, все равно почти все "в кармане". Оказывается, есть еще такие, кто считает иначе. И чиновникам было бы, наверное, на таких наплевать: на всякий роток не накинешь платок – но мешает фамилия депутата.

Между прочим, г-жа Назарбаева знает, о чем говорит. Она довольно долго предметно занималась вопросами СМИ, возглавляя Конгресс журналистов – пожалуй, единственную организацию, которая реально кое-что сделала для наведения мостов между журналистами и властью. В недрах конгресса родилась идея создания Кодекса журналистской этики, именно как инициатива снизу. И этот кодекс даже был принят, без всякого давления чиновников и без каких бы то ни было поручений президента страны. Жаль, что и сам текст, и опыт обсуждения, и принятия кодекса да и вообще Конгресс журналистов почили в бозе…

Надо сказать, подчиненные министра попытались спасти репутацию шефа. В газете "Время" появился комментарий главы Комитета по информации Болата Кальянбекова: "Фраза "Меры по недопущению распространения альтернативной информации по всем каналам распространения: ТВ, газеты и Интернет" относится только к государственным органам. Имелась в виду недопустимость распространения государственными органами через СМИ противоречивой непроверенной информации. Кстати, ранее представители СМИ неоднократно ставили в вину государству именно подобные факты".

Комментарий появился только в этой газете, а другие тему вообще как бы не заметили, так что и комментарий не понадобился.

Знаете, я тоже категорически против распространения непроверенной информации, тем более сеющей панику. Но тут, как говорится, сняла халат – снимай и тапки. Если уж вы решили запретить "альтернативную" информацию, обеспечьте журналистов хотя бы "безальтернативной". Вот планируется запретить ставить под сомнение компетентность спикеров. Так их компетентность ни у кого не вызывает ни сомнения, ни каких-либо других чувств, потому что от них ничего невозможно добиться. Спросите любого журналиста: можно ли дозвониться до пресс-секретарей силовых ведомств, вам все ответят, что реальнее дозвониться до генсека ООН.

Давайте вспомним несколько ЧС и ЧП последнего времени. Кто сообщил о пожаре на горе Мохнатка и когда "проснулись" официальные лица? И вообще, что теперь делать журналистам в такой ситуации – сидеть и ждать, пока ЧСники проведут брифинг? Министр Мынбай, наверное, должен ответить утвердительно. Но журналист Мынбай, я уверен, скажет, что репортеры должны брать ноги в руки и незамедлительно начать рассказывать о том, что происходит.

Или другой пример. Бомба, якобы заложенная в аэропорту Алматы. Журналисты различных СМИ в течение нескольких часов пытались получить официальный комментарий, но так ни от кого ничего не добились. Должны ли они были сообщить то, что им стало известно помимо официальных лиц и вопреки их информационной импотенции? Безусловно!

Журналисты до сих пор считают, что их министр должен быть, как у Лермонтова в "Бородино", – "слуга царю, отец солдатам". У нас же министр, как ни старается, все равно больше "слуга царю". Г-н Мынбай, правда, старается больше других: сказывается, видимо, журналистское прошлое. Однако история с ограничением СМИ в период ЧС показывает, что он все-таки больше чиновник, нежели журналист.

Ведь любой чиновник таит глубоко в сердце тоску по СССР, в котором любая информация "литовалась" – официально одобрялась. Поэтому в Советском Союзе так редко падали самолеты, тонули корабли, взрывались заводы и практически не горели леса. И любой чиновник понимает, что зачастую именно СМИ заставляют его работать – эти назойливые журналисты задают вопросы, а потом сравнивают сказанное тобой с реальной жизнью. И именно понимание, что рано или поздно придется оправдываться в СМИ – "ты представляешь, что напишут журналисты!" – заставляет их оглядываться на закон и налогоплательщиков. Конечно, им очень хочется убрать этот дамоклов меч от своей головы. Но именно потому, что им этого очень хочется, мы, обычные граждане Казахстана, не должны соглашаться.

И еще. Вводя новые запреты и ограничения, правительство имеет в виду те СМИ, которые не очень-то заботятся о соблюдении норм профессиональной этики, а зачастую и законов. Такие издания будут продолжать работать в привычном им режиме. Пострадают как раз законопослушные и "смирные" – они станут еще более смирными и скучными. И потеряют новую порцию читателей, зрителей, слушателей. Такими темпами скоро будет не через кого свою информационную политику проводить – казахстанцы будут черпать информацию только из "ненадежных" источников.
17.09.2012,

Данила ЮВАЧЕВ