Аныракайская битва

На то она и история, та самая, которая...

"Пусть ярость благородная вскипает, как волна. Идет война народная, священная война". В полном смысле для казахов такой народной и священной войной была война с джунгарами.
Вот только ярость, вероятнее всего, как волна, не вскипала. Если учесть, что война в ее активной фазе длилась более двадцати пяти лет. Любое чувство ненависти со временем могло притупиться. Когда война уже становилась чем-то вроде повседневной работы.
Но во всем остальном, что касается войны священной и народной – это безусловная правда. Войну выиграли народные герои, выиграл народный хан и в конечном итоге выиграл сам народ… а не какие-то там придворные генералы и царедворцы.

Начать с того, что казахская степь накануне джунгарского нашествия жила практически безо всякой власти. Как это случалось не раз в ее многовековой истории. Своей степной безудержной вольницей, как в песне поется: "Зато не платим королю налоги". Три хана, объявившиеся к тому времени в степи – это, считай, нет ни одного. Некого слушаться, некому подчиняться. И оттого народ был богатый. Тысяча овец в отаре обычного степняка считалась нормой. Никто не голодал. Все были сыты и довольны.
А еще была охота, на которой загоняли кабанов, волков, лис, были праздники и свадьбы, тои, когда молодежь встречалась друг с другом, а джигиты гоняли кокпер. Борцы на таких тоях боролись на потеху зрителям, а акыны соревновались в своем красноречии.

Порядок в таком кочевом обществе поддерживался на традициях, на прецедентном праве и на авторитете аксакалов и биев. А вековые традиции, в свою очередь, диктовали казахам право никому особо не подчиняться. Кочевники даже тюрем не знали. Ведь недаром этноним "казах" переводится как свободный человек. И можно понять досаду хана Абулхаира, жаловавшегося российскому послу Тевкелеву на то, что ханом казахов он является только номинальным. И поэтому решившемуся на предательство своего народа. Чтобы на русских штыках укрепить свою власть.

Но, с другой стороны, подобная степная идиллия не могла продолжаться вечно. Ведь на дворе уже был не XIII, а XVIII век. Уже было изобретено огнестрельное оружие, уже Россия начала свое победоносное шествие на Восток, уже европейские державы приступили к освоению новых рынков, порабощая заодно население тех стран, куда ступала нога белого человека. А казахи все еще предавались веселью, пожиная плоды мирной жизни среди красот природы…. Даже не предполагая, вероятно, чем подобная идиллия может в конечном итоге для них обернуться.

Година великих бедствий

И обернулось… На границах казахской степи к тому времени значительно укрепилась Джунгарская империя во главе с самым талантливым за всю историю существования джунгар правителем Галдан Цереном. Джунгары на пике своего могущества покорили уйгур и киргизов, представляя нешуточную опасность даже для многомиллионной Поднебесной империи, на земли которой они совершали набеги. У джунгар была хорошо вооруженная и оснащенная огнестрельным оружием многотысячная конная армия, которой, в свою очередь, командовали способные полководцы, выдвигавшиеся наверх не благодаря своим связям и блату, а в силу своего таланта.
Словом, на первоначальном этапе войны все говорило в пользу джунгар. Если принять во внимание, что у казахов армии вообще не было…. Как не было и своей централизованной власти. Такая беспечность могла дорого стоить.

И вот в 1722 году, после того как о положении в казахской степи джунгары собрали полные разведывательные данные, произошло вторжение джунгарской конницы в казахские степи. Что для казахов на первоначальном этапе войны было равносильно разгрому.
И здесь же мы приходим к ответу на вопрос, почему российская дипломатия на протяжении долгого времени помогала джунгарам поставками артиллерии и ружей, почему направляла к джунгарам своих военных советников…. Да потому, что российские эксперты в военном деле совершенно искренне полагали, что участь казахов, оказавшихся абсолютно неподготовленными к войне, предрешена. И казалось, что шансов на победу в борьбе с сильным врагом у них никаких нет. А помогают, как правило, сильному. Так что, как говорится, со стороны России не было ничего личного в этом деле, только бизнес, только голая политика.
И если были в жизни казахов трагические моменты истории, то это один из них, отраженный в народной памяти как "Ак табан шубурынды" – (Година великих бедствий). И об этом же поется в пронизывающей до слез песне "Елім-ай", рассказывающей о бегстве казахов под напором беспощадного врага.

И вот здесь уже можно говорить о народном характере войны. Сам народ поднялся на борьбу с иноземными захватчиками. Повсеместно в степи возникают очаги сопротивления джунгарам. Вначале малые партизанские отряды казахских инсургентов – повстанцев, они, словно ручейки весной, стекаются в одно русло, формируя крупные воинские соединения. Появляются новые имена. В степи разносится слава о подвигах Раимбек батыра, Богембай батыра, Кабанбай батыра, Наурызбай батыра, Жанибек батыра, батыра Сартая. Появляются десятки, сотни, тысячи героев из народа.

И в эти же годы проявляется в полной мере талант хана Аблая. Молодой пастух Сабалак, пасший овец у Толе бия, став воином ополчения, сумел победить в единоборстве знаменитого джунгарского батыра Шарыша. Так Сабалак превратился в легендарного Аблая.

И хотя сегодня казахстанские историки родословную хана Аблая подводят к самому Чингисхану, но в памяти казахов он остается прежде всего народным ханом, сумевшим в силу своего полководческого гения, личной доблести и мужества выдвинуться наверх из самых народных низов. И вот как об этом рассказывается у Бухар жырау:
Когда с джунгарами мы бились,
Когда счастье улыбнулось тебе,
Снеся голову Шарыш-батыру,
С головой Шарыша ты скакал,
Враг бежал, твой клич звучал,
С кличем "Аблай" ты торжествовал.
Не забыл ли ты об этом, Аблай?

Алиби незадачливого хана Абулхаира

Постепенно инициатива в войне переходит на сторону казахов. И здесь мне бы хотелось привести версию историка Калибека Даниярова, полагавшего, что в сражении под Аныракаем, ставшим разгромным для джунгар, казахское народное ополчение возглавлял хан Аблай, а не Абулхаир.
Сражение это, если верить историку Даниярову, произошло не в 1730-м, а в 1747 году и явилось завершающим этапом в многолетней войне казахов с джунгарами. После Аныракая джунгар уже на казахской земле не было.
Косвенно версию Даниярова подтверждает и российский историк А.И. Левшин. Прозванный по праву своими современниками Геродотом казахской степи, Левшин пишет: "А из Сибири донесено, что войска зюнгарские в нескольких местах подошли к самому Иртышу… войско же зюнгарское спокойно возвратилось в свои пределы и повелитель оного Галдан-Церен умер (1746 год)".

То есть в 1746 году джунгары все еще продолжали вести наступательные действия на территории Сибири и Казахстана. Что не стыкуется вовсе с версией о нанесенном им под Аныракаем сокрушительном поражении ханом Абулхаиром в 1730 году. Ведь в таком случае о джунгарах бы уже не слышали, не то что о каком-то их новом генеральном наступлении.
Тем более что и у хана Абулхаира есть на этот счет свое алиби. В 1730 году его беспокоят совершенно другие проблемы, не имеющие никакого отношения к джунгарам. В то время он пишет письмо российской императрице Анне Иоанновне с нижайшей просьбой о принятии его в российское подданство. И ждет с нетерпением ответа.

Вывод. Ни своим поведением, ни своей проводимой коллаборационистской политикой хан Абулхаир никак не напоминает нам героя-предводителя, способного в генеральном сражении разгромить превосходящего по силам врага. И нам остается лишь предполагать, что славу героя Аныракая хану Абулхаиру присвоили незаслуженно, в более позднюю эпоху, в угоду тогдашней политической конъюнктуре, для того чтобы хоть как-то обелить эту противоречивую фигуру в глазах его далеких потомков. Ведь одно дело, когда за лишение независимости своей родной земли ратует малодушный недалекий человек, и совсем другое – когда к этому же призывает герой войны.

Переговоры в потемках…

Причем и сама процедура перехода хана Абулхаира в российское подданство вряд ли может по всем канонам современной дипломатии считаться легитимной. Поскольку Абулхаир не являлся ханом всех казахов, а возглавлял лишь несколько казахских родов.
Кроме того, как общеизвестно, переговоры между Абулхаиром и российским послом Тевкелевым, которому и предстояло передать хану грамоту о принятии в российское подданство, велись тайно, под покровом ночной темноты, вдали от чужих глаз и ушей. Что уже указывает на их нелегитимный характер. Достойные дела в ночи не вершатся. То есть не было никаких открытых встреч, никаких совещаний со старейшинами, никакого всенародного референдума.

И в этом случае происходящему можно дать лишь одно определение, рассматривая его как предательство ханом Абулхаиром национальных интересов, совершаемое им под покровом тьмы, за спиной собственного народа.

Поэтому соответствующей была и реакция казахских батыров и биев на этот позорный поступок Абулхаир хана. Послу Тевкелеву лишь чудом удалось избежать гибели от рук возмущенных казахов. Он бежал. А сам хан Абулхаир был впоследствии убит султаном Бараком за совершенное им предательство. Причем султан Барак не только убил хана Абулхаира, но и вырезал все его семя, в назидание грядущим потомкам…
Так закончилась жизнь незадачливого хана Абулхаира, мечтавшего стать ханом всех казахов и ради достижения этой цели не брезговавшего никакими средствами….

А жизнь между тем продолжалась. Еще впереди были Аныракайская битва, триумф хана Аблая, гибель Джунгарской империи, раскол и шатания в среде самих казахов, обернувшиеся в конечном итоге утерей независимости казахского ханства на рубеже XVIII – XIX столетий. Но это уже совершенно другая история.

Серик МАЛЕЕВ, Алматы
04.10.2012