Отложенный на неопределенное время визит президента России В.Путина в Турцию, последовавший затем инцидент с авиарейсом Москва-Дамаск стали символами надвигающегося охлаждения в российско-турецких связях.

Фактически спад в отношениях двух стран уже серьезно прoявил себя весной текущего года, когда в Стамбуле была проведена откровенно антироссийская "конференция", в организации и информационной поддержке которой был замечен след официальной Анкары. Тогда российский МИД выступил с отрезвляющим турецкую сторону комментарием, указавшим на недопустимось прoведения на территории дружественного государства подобных мероприятий, участники которых прямо угрожают территориальной целостности России и безопасности ее граждан (1).

Через несколько месяцев ощущение определенного кризиса в двусторонних отношениях усилилось с переносом даты визита президента В.Путина в Стамбул для участия в работе очередного заседания Совета сотрудничества высшего уровня, после чего сразу последовала абсолютно недружественная по отношению к России акция Турции по принудительной посадке следовавшего из Москвы в Дамаск гражданского авиалайнера. На этот раз реакция Смоленской площади была более жесткой. В комментарии МИД России от 11 октября с.г. указывалось, что действия турецких властей поставили под угрозу жизнь и безопасность пассажиров, среди которых находились 17 российских граждан.

Промежуток времени с весны до осени текущего года стал первой серъезной проверкой российско-турецких отношений после 10 лет их ровного течения в русле построения многопланового партнерства на подчеркнуто взаимоуважительной основе.

Какие изменения произошли в позиции Анкары по части поддержания отношений с Москвой на ровном уровне? Ответ на этот вопрос требует системного исследования, но его основные выводы имеют достаточно просматриваемый характер уже в первые дни после инцидента с рейсом Москва-Дамаск.

Значительное сближение между Турцией и США не могло не коснуться российско-турецких и, тем более, ирано-турецких отношений. Эксперты уже длительное время фиксируют преодоление Анкарой и Вашингтоном трудного этапа в их отношениях, который имел место в бытность предыдущей республиканской администрации Белого дома. С администрацией Б.Обамы турецкой стороне удалось найти общий язык по широкому кругу региональных тем, но роль Турции в американских планах на Ближнем и Среднем Востоке не претерпела качественных трансформаций за период 2008-2012 гг. Турция была и остается инструментарием Соединенных Штатов и тесным партнером таких зависимых от американской стороны региональных акторов, как Саудовская Аравия и Катар. Зависимость стран Персидского залива от США передалась и на Турцию, действия которой указывают на то, что подобное состояние межгосударственных конфигураций с ведущей ролью Вашингтона ее вполне устраивает.

Сдвиг от стагнации к тесному сближению в американо-турецких отношениях привел к выталкиванию Турции на передний край острых региональных проблем. Турецкое руководство понимает двойственность подобного "передового" вовлечения в региональные конфликты, но взамен оно претендует на особые преференции со стороны США. Поддержка в борьбе с курдскими боевиками, нейтральное отношение к трансграничным операциям турецкой армии в Иракском Курдистане, заверения в продолжении военно-технической и финансовой подпитки турецкой армии и экономики страны, продолжение пребывания турецких войск на севере Кипра – вот только некоторые элементы из ряда американских преференций для Турции в обмен на ее региональный курс "передового" вовлечения.

Но одними внешнеполитическими амбициями близкого Соединенным Штатам партнера продвигать американские интересы на Ближнем и Среднем Востоке не представляется эффективным. США нужен переход в фазу открытых разногласий между Турцией и Ираном, а также дистанцирование России и Турции друг от друга.

Известно, что на определенном этапе Вашингтон ставил задачу развести Турцию и Сирию от намечаемого в их отношениях после 2004 г. сближения. США это блестяще удaлось, попутно решив такие задачи, как введение Турции, Саудовской Аравии и Катара в свой ближний круг, а также выстраивание на основе этой "троицы" антииранского регионального альянса.

Если бы США с опорой на арабские монархии Персидского залива добивались только системного кризиса в ирано-турецких отношениях, то они могли бы столкнуться с обратной реальностью уже в российско-турецких отношениях. Другими словами, разделение между Ираном и Турцией могло привести к сближению последней с Россией. Поэтому после успеха в сталкивании Турции и Сирии, и после первых симптомов серьезных противоречий между Ираном и Турцией, Вашингтон перешел к предметному решению задач по политической девальвации российско-турецких отношений.

Внешнеполитическая риторика Турции в сторону Ирана и России, которая в последнее время включает их упоминание в едином контексте "зарубежных защитников" президента Сирии Б.Асада, конкретные действия Анкары в рамках предоставленной ей роли "передового" вовлечения выдержаны в недружественных по отношению к Тегерану и Москве тонах.

Турция стала пользоваться благами от своего членства в НАТО на антииранских и контрроссийских позициях. Турецкая сторона поступательно повышает градус напряжения в ее отношениях с Тегераном и Москвой, что видно из череды сменяющих друг друга этапов ее "передового" вовлечения в сирийский конфликт. От принятия сирийских беженцев на своей территории Турция перешла к разговорам о создании буферной зоны в турецко-сирийском приграничье, связывая этот вопрос с достижением общего числа сирийских беженцев в приграничных турецких провинциях в 100 тыс. чел. Параллельно этому Турция взяла на себя командование первыми бригадами сирийских повстанцев, сконцентрировав на границе с Сирией ударную группировку войск. На текущий момент Анкара (при широкой дипломатической и военной поддержке США и арабских монархий Персидского залива) стремится ввести в первоочередную повестку НАТО и антиасадовской коалиции в регионе вопрос создания бесполетной для авиации сирийских властей зоны. Наряду с концентрацией сухопутной ударной группировки на сирийской границе, Турция перебросила авиационную составляющую "первого удара" ближе к потенциальному театру ведения боевых действий (истребители F-16 на авиабазе в Диарбакыре).

Недружественные шаги Турции, подготовка общественного мнения внутри страны и создание у таких государств, как Иран и Россия, представления о ее настрое на самые решительные действия в Сирии свидетельствуют о надвигающемся переходе от политики военной демонстрации к прямой интервенции на сирийскую территорию.

Интересно подчеркнуть, что США выступают в двоякой роли во всем, что связано с "передовым" вовлечением Турции на сирийском направлении. США одной рукой подталкивают Турцию к войне в Сирии, но другой удерживают ее от военной интервенции, что наглядно указывает на то, что Анкара выступает в роли инструментария Вашингтона.

На нынешнем этапе США в большей степени настроены на сдерживание Турции от военной интервенции в Сирии, т.к. в ближайшие месяцы американцы заинтересованы в продлении паузы в сирийском конфликте. Чем дольше будет длиться данная пауза, тем больше возможностей предоставляется Вашингтону в реализации более важных для него внешнеполитических задач. Турции будет предоставлена возможность показать себя в действии на сирийском направлении при переходе к фазе прямого военного вмешательства в конфликт внутри соседнего государства. Но перед этим американцам надо зафиксировать противоречия в ирано-турецких отношениях до уровня "точки невозврата", а также добиться значительного охлаждения в политической составляющей российско-турецких связей.

Как заверяют официальные представители российской стороны, отложенный визит президента В.Путина в Турцию в любом случае состоится. Если даже до инцидента с принудительной посадкой турецкими ВВС рейса из Москвы в Дамаск и выдвинутых Анкарой обвинений в перевозке на борту лайнера "запрещенного" груза визит главы России в Турцию представлял огромный интерес и важность для понимания дальнейшего развития двусторонних отношений, то отныне все контакты на высшем и высоком уровнях между Россией и Турцией будут проходить своего рода проверку на устойчивость.

С нашей точки зрения, уклон в российско-турецких отношениях последних лет в сторону их "экономизации", попытки обойти сохраняющиеся политические разногласия наращиванием экономических связей привели Москву и Анкару к определенному двустороннему тупику. Возможно, сторонам удастся еще какое-то время поддерживать уровень отношений на приемлемом уровне, но фактор тесного вовлечения США в решение задачи дистанцирования России и Турции будет играть прогрессивно деструктивное воздействие на дальнейший характер их отношений.

Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик - специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".

(1) В комментарии официального представителя МИД России А.Лукашевича от 18 мая с.г. подчеркивалось, что 12-13 мая в Стамбуле прошла не одна т.н. "конференция", а целая серия мероприятий откровенно антироссийского толка. В "Международной кавказской конференции" 13 мая 2012 г. участвовали, главным образом, представители чеченской, ингушской, черкесской диаспор Германии, Финляндии, Турции и других государств, а также европейских и даже японских "правозащитников", поддерживающих кавказских сепаратистов и радикалов.

23.10.2012
Михаил Агаджанян