БЕССЛАВНЫЙ "ПОДВИГ" КОНТРРАЗВЕДЧИКА
Расследования

СТОЯТЬ, БОЯТЬСЯ, ДЕНЬГИ НЕ ПРЯТАТЬ!

Майор ГКНБ, старший оперуполномоченный Управления военной контрразведки… украл у сотрудницы военкомата секретный документ. Для того, чтоб потом шантажировать слабую женщину, вымогая у нее огромную, по ее меркам, сумму денег.

"базара нет"

- Здравия желаю, товарищ майор!
- Что случилось?
- Сегодня базара нет, оказывается, товарищ майор! Только в воскресенье будет. И за корову мне вообще маленькую цену дают, что делать?
- М-м-мда… Решай сама свои вопросы! Деньги надо. Давай сегодня изыщи как-нибудь.
- Хорошо, я вам сегодня вечером перезвоню.
- Перезванивать не надо, просто реши вопрос, и все.
- У меня таких денег нет, зарплата всего 4 тысячи сомов, поэтому я хотела продать что-нибудь…
- Я понимаю прекрасно (в голосе майора проскальзывает нечто похожее на сочувствие. Все, мол, понимаю, но поделать ничего не могу, деньги все равно придется достать)… Ну давай хотя бы все, что есть, - можешь сейчас привезти? Подъедь, на остановке встретимся, обсудим.
За телефонными переговорами этих двух голосов - женского, испуганно-умоляющего, и мужского, раздраженно-настойчивого, - легко угадывается суть проблемы. Женщина, очевидно, задолжала мужчине неподъемную сумму. И даже не самому этому мужчине, а вроде как какому-то третьему лицу. Потому что говорящий постоянно на него ссылается: ОН, мол, "задолбал уже, ждать не хочет".
В конце концов сходятся на пяти тысячах сомов (это - мизер по сравнению с тем, что женщина должна отдать, но больше у нее пока нет). Договариваются о встрече. В назначенное время товарищ майор приезжает в назначенное место, звонившая женщина садится к нему в машину.
Майор берет из ее рук конверт и небрежно бросает на сиденье автомобиля. Женщина выходит… В тот же миг к машине приближаются сотрудники Комитета нацбезопасности, майора под белы руки выводят на улицу и защелкивают на его запястьях наручники.
Перед Военным судом товарищ майор предстал в качестве обвиняемого в злоупотреблении должностным положением с целью извлечения личных выгод и преимуществ, вымогательстве и получении взятки. Для чекиста обвинения более чем серьезные.

Хорошо воевать с женщинами, стариками и детьми!

События, о которых идет речь, произошли на юге Кыргызстана. Не станем называть точных адресов и фамилий - по разным соображениям. И прежде всего потому, что главная "героиня" (если ее можно так назвать) и так совершила достаточно мужественный поступок, согласившись предать огласке случай, загнавший ее в совершенный тупик.
"Герой" же, не успев даже как следует испугаться, после двух судов амнистирован и продолжает служить в ГКНБ. А посему разглашение фамилии было бы расценено как стремление "опорочить его честь и достоинство и подорвать деловую репутацию". Впереди - Верховный суд, который и станет в этом деле заключительным аккордом. Не будем торопиться.

все беды - на одну

Слово - Гуле. Той самой обладательнице просящего женского голоса, который звучит в компрометирующих контрразведчика телефонных переговорах.
- Начну сначала. Муж бросил меня с тремя детьми на руках. Братья пытаются отсудить у меня дом, оформленный на меня матерью. В результате автоаварии, виновным в которой был сын очень известного в районе человека, я долгое время была прикована к постели, да и сейчас еще не вполне вылечилась.
Тот, кто на машине сбил тогда сразу троих пешеходов (один из них погиб, а мы двое стали калеками), гуляет на свободе. Никакого наказания не понес. Он, правда, помог мне заплатить за две операции - а потом, как говорится, умыл руки и больше не показывался.
Кажется, совсем недавно все было более-менее хорошо. Я была здорова, вместе с мужем растила детей, мечтала их выучить и во всех смыслах поставить на ноги, родительский дом отремонтировать, подлечить старенькую маму… А теперь не то что дом, - себя бы хоть чуть-чуть подремонтировать, еле на ногах стою. Одна нога в результате той аварии на несколько сантиметров короче, переломана в семи местах.
С мужем мы всегда жили по-восточному. Он - глава семьи, я во всем ему подчинялась. Он всегда поддерживал свою мать, а я, ее сноха, всегда бывала неправа. Все терпела ради детей. А потом муж вдруг собрался и, ни с кем не советуясь, уехал в Россию.
Когда со мной случилась та авария, мой отец позвонил мужу. И в ответ услышал: "От меня помощи не ждите и больше не звоните. Я вам ничего не должен".
Вот так я при живом (и все еще законном) муже стала матерью-одиночкой с тремя маленькими детьми. Со старой больной матерью, сама изувеченная без надежды на полное выздоровление…
А недавно судьба подкинула мне новое испытание.
В марте 2008 года меня назначили начальником секретной части военкомата. Тогда же комиссия (членом которой, разумеется, была и я) составила акт об уничтожении некоторых секретных документов. В том числе и "Перечня № 207" - который, правда, тогда не сожгли вместе с остальными подлежащими уничтожению бумагами.
А потом мне пришлось познакомиться с майором Долларбаевым (дадим уж ему наиболее подходящую фамилию. - Авт.). Он по долгу службы курирует военкоматы области и проводит там контрразведывательные проверки.
Меня за годы работы проверяли много и многие, но так высокомерно, заносчиво и предвзято - только Долларбаев. Спокойно, не повышая голоса, он со мной, кажется, вообще не мог разговаривать, хотя я ни в чем перед ним не провинилась. Я пугалась, от волнения путалась, чуть ли не заикаться начинала. Одно время даже подумывала об увольнении, но не уволилась. О чем сейчас горько сожалею.
Он, майор, это все, конечно, видел. И поэтому, наверное, посчитал меня легкой "добычей" и выбрал жертвой своего шантажа.

"один документ - у одного человека"

Коллеги из других военкоматов рассказывали про майора-контрразведчика страшные вещи. Что он в ходе проверок ворует у них секретные бумаги, а потом им же эти бумаги продает - за баснословные деньги. Я и верила, и не верила. Наговорить на человека можно всякое… Но с другой стороны - Долларбаев, мне казалось, вполне на такое способен.
Оказалось, что так и есть. Весной 2011 года майор приехал и потихоньку, "не для посторонних ушей", сообщил мне: один секретный документ находится у одного человека.
Речь, как выяснилось, шла именно о том "Перечне". Но я сначала все равно ничего не поняла. А Долларбаев позвонил через несколько дней, назначил встречу, показал копию этого документа и заявил: человек, к которому он незаконно попал и у которого он пока хранится, требует за него "всего" тысячу долларов.
- Что это за человек? Откуда у него "Перечень"? Можно ли встретиться и поговорить с ним самим? - я засыпала майора вопросами. Он ответил, что не собирается мне ничего объяснять, а человек, у которого находится документ, - настолько высокопоставленный, что со мной разговаривать не станет. Единственное, чем я могу сама себе помочь в такой ситуации, - как можно скорее найти деньги.
Чем обернется для меня, начальника секретной части, доклад "наверх" о том, что я по халатности утеряла секретный документ, растолковывать мне было не надо. Я и сама отлично все понимала. Но где взять такие деньги?!
Долларбаева этот вопрос не интересовал. И в моей жизни началась стойкая черная полоса. Вздрагивала от каждого телефонного звонка: майор днями и ночами торопил меня с "выкупом". Говорил, что "тот человек" якобы тоже его подгоняет. А сам на мои деньги справлял тои для своих детей!
Всей суммы я, конечно, сразу собрать не смогла. Так несколько месяцев и отдавала ему то, что отрывала от своей семьи. Майор ведь, чувствуя, что я у него на крючке и никуда не денусь, с тех пор обращался ко мне по самым разным поводам: то комиссию важную надо встретить, то дом достроить, то праздник для сына организовать. И поперек горла ему мои гроши не встали!

"Гроши отрывала от своей семьи"…

Военные - народ крепкий, терпеливый: служба обязывает. Начальник приказывает - подчиненный выполняет. Я и возила, носила, а аппетиты майора все росли и росли. Дошло до того, что, попав в реанимацию с сыном, я вынуждена была бежать из больницы и улаживать "дела" с без конца названивавшим контрразведчиком: "Ты что, хочешь в тюрьму, срок хочешь получить? Я тебе это устрою!".
От матери я, естественно, все это тщательно скрывала. Недоедала сама, недокармливала детей. А кому пожалуешься? Кто поможет?
В конце концов мое терпение лопнуло. Доведенная до крайней степени отчаяния, я написала заявление в Службу собственной безопасности ГКНБ. Там ко мне отнеслись с пониманием и провели большую работу, чтобы взять старшего оперуполномоченного Долларбаева с поличным - в момент передачи взятки.
Обыск дома у майора тоже оказался небесполезным. Документ, из-за которого сыр-бор, в присутствии понятых отыскался у контрразведчика в спальне. Причем на судебном заседании ни один из свидетелей, несмотря на наводящие вопросы, не сказал, что бумагу подсудимому подбросили.

"цель достижения выгод не установлена"

Находящийся под подпиской о невыезде майор вел себя в суде спокойно, без суеты и паники. Этим он вообще выгодно отличается от загнанной в угол Гули. Она от ужаса, едва представив себе, чем могла закончиться для нее потеря секретного "Перечня", чуть ли не руки на себя наложить была готова.
А товарищ Долларбаев, как видно, с самого начала нисколько не сомневался, что выйдет сухим из воды. И не просчитался ведь!
Суду обвиняемый изложил свою версию развернувшихся событий. Однажды, мол, около собственного дома он нос к носу столкнулся с неизвестным мужчиной-азиатом в возрасте примерно сорока лет. Мужчина якобы поведал майору, что к нему случайно попал вот такой документ.
Почему именно к нему обратился неизвестный? И как все-таки документ в итоге попал домой к подсудимому? Этого суд выяснять не стал.
А майор якобы не на шутку разволновался, разнервничался и тут же обратился по этому поводу к начальнице секретного отдела военкомата. Та показала ему акт об уничтожении секретных бумаг - в том числе и этого злополучного "Перечня". Он, майор, сразу же успокоился, поскольку "информация об утере документа не нашла своего подтверждения".
И надо же такому случиться, что 10 июля прошлого года ему вдруг позвонила та самая начальница секретного отдела Гуля и произнесла странные, непонятные слова, больше похожие на шпионскую шифровку: "Я продала корову, надо встретиться".
Любой другой на месте Долларбаева наверняка задумался бы: какая такая корова? Зачем продала? Ну и что, что продала? Я-то здесь при чем? И для чего нам встречаться? Любой другой, наверное, просто послал в этот момент звонившую куда подальше: мало ли дел у него, контрразведчика, чтобы ездить непонятно куда и неизвестно по какому поводу?!
Любой, но только не майор Долларбаев. Он почему-то сразу срывается и едет по указанному адресу.
Гуля зачем-то подсела к нему в машину, зачем-то за руку с ним поздоровалась и, так ничего толком про корову и не объяснив, загадочно удалилась. А после ее ухода коллеги-гэкаэнбэшники нашли - вот кошмар-то! - в его автомобиле конверт с помеченными пятью тысячами сомов. Как в машину попали деньги - майор, понятное дело, совершенно не в курсе.
И вообще, предположил подсудимый, вполне возможно, что "сфабрикованное" против него обвинение - дело рук его многочисленных недоброжелателей.
Между тем один из свидетелей, заместитель военного комиссара, припомнил, что весной прошлого года ему тоже звонил уважаемый Долларбаев. Предложил увидеться по очень важному делу. А увидевшись, продемонстрировал титульный лист секретного "Перечня" и повел туманные речи. Документ, дескать, подлежащий уничтожению, каким-то образом попал в руки неких лиц - с которыми можно попробовать договориться.
Намекнул, что он, этот нынешний свидетель, как замвоенкома, скорее всего серьезно пострадает, если этот вопрос не решить миром, без шума и пыли. Свидетель тогда ответил майору, что за утерю документа в случае чего отвечать придется не ему, а начальнику секретной части военкомата (Гуле). На этом разговор и закончился.
Получается, майор вымогал взятку сначала у заместителя военного комиссара и только потом переключился на Гулю? Однако в суде свидетель уточнил: Долларбаев говорил лишь о том, чтобы "решить вопрос". А денег никаких не просил и тем более не требовал…
Суд принял решение поистине соломоново: признал, что майор, незаконно завладев документом, предлагал "решить вопрос" относительно этого "недоразумения" по крайней мере двоим заинтересованным людям. Но… "не признал", что майор делал это ради личной выгоды.
Для чего же или для кого он в таком случае старался, если не ради себя любимого? Неужели бескорыстно за державу обиделся и таким странным образом пытался не допустить утечки секретной информации? Если верить суду, получается именно так.
В суде доказано, что Долларбаев превысил свои должностные полномочия. Но - не доказано, что с помощью этого превышения он хотел поиметь что-то лично для себя. У заместителя военкома он деньги не вымогал? Не вымогал. А Гуля может говорить все, что угодно. Тем более что диктофонная запись ее телефонных бесед с майором судом не принята во внимание как "добытая незаконным путем".

Обвинения в вымогательстве и получении взятки, а также в превышении полномочий с целью извлечения выгод и преимуществ для себя с Долларбаева сняты. Он признан виновным в превышении должностных полномочий без корыстных мотивов и приговорен к штрафу в размере 30 тысяч сомов. И тут же амнистирован в связи с 20-летием независимости Кыргызской Республики.
Суд второй инстанции этот приговор оставил без изменения.

"Стучусь, но меня не слышат"…

- Вот такие судебные решения, - недоумевает Гуля (она, кстати, в судах проходила отнюдь не потерпевшей, а почему-то свидетельницей). - Выходит, мне все это приснилось, я все придумала, никто мне с угрозами не звонил, деньги я никому не передавала… Столько мучилась из-за него, столько натерпелась! Обидно!
Еще обиднее, что вместе со мной переживают сотрудники других военкоматов. На словах поддерживают меня, им ведь, как они рассказывают, тоже приходилось носить деньги этому бессовестному контрразведчику. Но открыто выступить все боятся. У нас в стране возможно все, невиновный запросто может превратиться в виновного и наоборот.
А есть и те, кто меня не поддерживает, напротив. После того как задержали Долларбаева, ко мне приходили многие знакомые и уговаривали забрать заявление против него. Написать встречное - что я, мол, оговорила честного человека. Напрямую не угрожали, но намекали: подумай о завтрашнем дне, о детях… Я больше месяца детей в школу не отпускала, боялась за них.
Я обращалась к председателю ГКНБ. Такой человек, как майор Долларбаев, разве имеет моральное право служить в органах нацбезопасности?! А он ведь по-прежнему служит. Оттуда, от начальства ГКНБ, - тоже ни ответа, ни привета. Наверное, майора крышует чья-то мохнатая лапа…
Прошлой зимой моя мать слегла с инсультом. В холодном доме по промерзшему полу ходили трое моих полуголодных детей. Впереди - новая зима. Но я не жалуюсь. Дело даже не во мне. Хочу, чтобы люди прочитали, чтобы знали, КТО работает у нас в ГКНБ, как легко сильный может обидеть слабого, как, чтобы выручить "своего", можно издеваться над законом и здравым смыслом.
Мой случай - всего лишь один из примеров.

Ольга НОВГОРОДЦЕВА
25.10.2012