В 2002-2003 гг. иностранные войска в Афганистане столкнулись с принципиально новыми задачами. Крупные силы противника были рассеяны, захвачены основные города, убиты или арестованы многие лидеры боевиков, однако война не была окончена. Перед силами Коалиции стояла задача поиска и уничтожения небольших отрядов боевиков, перешедших на нелегальное положение. Ситуация осложнялась тем, что радикальное подполье отказалось от создания крупных тайных баз, подобных уничтоженной в Тора-Бора, а делало ставку на мобильность.

На начальном этапе войны США и их 17 государств-союзников официально не ставили своей целью осуществление систематического контроля над всей территорией Афганистана. Изначально в зону их ответственности входил только Кабул и его окрестности, что и предполагал мандат ООН1. Однако фактически американцы контролировали ряд стратегических объектов инфраструктуры, включая авиационную базу в Баграме, вели патрулирование вне Кабульского региона. Впрочем, эта активность носила ограниченный и полуофициальный характер, полноценный контроль над провинциями начал устанавливаться уже в 2003-2006 гг., когда командование операцией перешло к НАТО.

Это во многом обусловливалось тем, что собственные силы Коалиции в тот момент были недостаточны для подобных задач, численность иностранных военных, одномоментно находящихся в стране в 2002-2003 гг., составляла 10-13 тыс. чел. Постоянно дислоцировались в Афганистане на 2002 г. лишь 5 тыс. чел., на 2003 г. – чуть более 10 тыс., включая штабной и вспомогательный персонал2. Заметная часть из них отвечала за функционирование инфраструктуры Международных сил в стране, взаимодействие с афганскими союзниками, работу в т.н. командах восстановления провинций и пр.

Кроме того, США и их союзники стремились в максимальной мере использовать опробованную в 2001 г. тактику "поддержки" наземных афганских сил авиацией и отрядами спецназа, что позволяло сократить риск собственных потерь. По всей видимости, командование западных государств учитывало советский опыт 1979-1989 гг. и боялось "втянуться" в афганский конфликт, стремилось минимизировать собственное участие в нем. Тем более, опыт блицкрига 2001-го показал, что это вполне возможно.

Основную работу по текущему контролю над афганскими провинциями осуществляли тут же формировавшиеся военные и полицейские силы нового режима. Естественно, у них наличествовала масса проблем, связанных с нехваткой квалифицированных кадров, разрухой после многолетней гражданской войны, соперничеством фракций и этнических групп. В ряде случаев работа новых органов власти выливалась к конфронтации полевых командиров "северян" с пуштунским населением Запада и Севера страны. Практиковались массовые аресты пуштунов, запрет на их въезд в некоторые города3.

После 2003 г. в афганских силовых структурах пошел процесс вытеснения этнических таджиков и постепенной реабилитации пуштунов, что отражало борьбу между бывшими "северянами" и группировкой Хамида Карзая4. Естественно, все эти перестановки и внутренние конфликты мало способствовали антитеррористической работе афганских силовиков и их легитимности в глазах населения.

Главной функцией иностранных контингентов в Афганистане оставалось обеспечение войсковых операций по уничтожению группировок Талибана и "Аль-Каиды". Судя по всему, большинство подобных операций основывалось на схеме "молот и наковальня", в рамках которой отряды противника блокировались в месте предполагаемой дислокации одновременными ударами с разных направлений. Традиционно в рамках этой схемы широко используются возможности рельефа, сокращающие выбор группами повстанцев маршрутов отхода5.

Первым образцом подобного рода операций в Афганистане стала знаменитая "Анаконда" в долине Шахи-Код, завершившаяся скандальным провалом. План "Анаконды" во многом был похож на советские антитеррористические операции первой половины 1980-х гг., например, классическую Панджшерскую операцию (1982)6. В ее основе лежало наступление в район предполагаемого нахождения банд талибов нескольких крупных подразделений с разных сторон. Одновременно в район с помощью авиации десантировалось несколько иностранных подразделений, который должны были заблокировать возможные пути отхода экстремистов7.

Следует подчеркнуть, что план был совершенно логичен и копировал советские операции, которые позволяли уничтожить довольно крупные группировки "моджахедов". Однако в 2002 г. все пошло не так. Для начала крупный просчет совершила разведка, значительно преуменьшившая силы противника: вместо ожидавшихся 150-250 боевиков, наступающих встретила группировка до 1000 чел.8

Затем очень плохо проявила авиация, которой никак не удавалось наладить взаимодействие с наземными частями. Участники операции жаловались на постоянно "забитый" эфир и то, что до авиации просто невозможно было "достучаться"9. Бомбовые удары наносились мимо цели и не поражали противника, зато были случаи "дружественного огня" из-за того, что летчики принимали наступающие колонны за отряды талибов10.

Позже неудачи объяснялись плохими погодными условиями, а также тем, что в операции участвовала масса подразделений, не имеющих опыта взаимодействия между собой11. Однако можно предположить, что "Анаконда" просто показала границы применимости американской модели воздушной войны. В отсутствии четкой линии фронта по сообщениям групп наводчиков с земли трудно обнаружить и поразить мобильные отряды противника.

Возникла масса других проблем. Ряд бортов попали в засады, были обстреляны и получили серьезные повреждения при десантировании. Талибы, используя гранатометы и крупнокалиберные пулеметы, фактически блокировали высаживающиеся десанты. Ряд подразделений был окружен и чуть не был уничтожен, в частности, очень сложной была ситуация на вершине Такур-Гор12. Также из-за сопротивления боевиков затормозилось вступление в долину наземных войск, которые, встретив упорную оборону на входе, вынуждены были дожидаться авиационной поддержки…

В конченом итоге все это привело к тому, что, нанеся наступающим существенный урон, боевики покинули Шахи-Код. "Анаконда" могла закончиться для подразделений, десантированных в тыл к талибам, еще более печально, если бы не оперативность американской армии, которая перебросила к месту боев подкрепления, включая вертолеты взамен подбитых, в т.ч. из мест базирования вне Афганистана.

Можно привести массу конкретных критических замечаний в адрес американского и афганского командования. Можно упомянуть ошибки разведки, слабость связи, пассивность афганских войск, которые спешили отступить, встретив сопротивление, отказ от укомплектования наземных войск артиллерией (кстати, "артиллерийский вал" широко, хотя не всегда обоснованно, применялся в ходе Панджшерской операции 1982 г.13). Однако все это можно свести к банальной неготовности США и их союзников к серьезному сопротивлению боевиков.

Разумеется, "Анаконда" не стала "Сталинградом". Более того, нельзя переоценивать неудачу американских войск: в случае дальнейшего развития фронтовых боев операция неминуемо бы завершилась победой Коалиции, командование которой быстро и эффективно манипулировало резервами. Однако бой за Шахи-Код стал важной моральной победой вооруженной оппозиции, т.к. доказал, что даже атакам американской армии можно противостоять.

Одновременно нельзя исключать, что отпор достаточно сильно напугал афганские и коалиционные силы, заставив их быть осторожнее. В 2002-2003 гг. было проведено множество подобных "Анаконде" операций, которые отличала крайне низкая эффективность. В большинстве случаев наступающие войска практически не вступали в контакт с отрядами противника, которые лишь иногда наносили тревожащие удары, но в итоге практически без потерь уходили из кольца или терялись в массе мирного населения.

В этом плане весьма характерен пример операции "Горная чистка" (август 2002 г.), когда в результате масштабного прочесывания, в котором участвовали 2000 только иностранных военнослужащих, было задержано 10 чел. и обнаружено всего несколько единиц оружия14. Такими же скромными были результаты других подобных операций 2002-2003 гг.15

Заметим, что ни в одном из случаев не было свидетельств широкого применения вертолетных десантов, одновременно операциям предшествовала значительная концентрация сил, мешавшая соблюдению секретности. "Анаконда" вынуждала командование к большей осторожности, которая вступала в противоречие с эффективностью. По сути, Талибан получал очередную передышку от своих противников, которая давала возможность Верховной шуре движения восстановить порядок в собственных рядах и организовать более серьезное сопротивление.

Впрочем, следует понимать, что на тот момент объективная ситуация не создавала впечатления о высоком потенциале сопротивления талибов. Могло показаться, что если не "зажимать их в угол", как при "Анаконде", сопротивление потухнет само. Достаточно взглянуть на динамику боев 2002 г.: в ноябре было совершено около 60 нападений на войска США, что, видимо, близко к среднемесячному показателю16. Между тем, за весь 2002 г. погибли 49 чел. (в 2003-м - 48) из иностранных контингентов17. Очевидна низкая эффективность, да и интенсивность налетов боевиков.

Можно было предположить, что неорганизованная и вялая вооруженная активность затихнет сама собой в ближайшие годы. На самом же деле ситуация требовала более трезвой оценки и новых подходов, однако командование Коалиции не смогло их предложить. Сказывалась пассивность коалиционного командования, которое передавалось от одного иностранного контингента к другому. Главный же двигатель операции, США, оказался отвлечен подготовкой и проведением операции в Ираке. В конце концов, многие полагали, что с сопротивлением в Афганистане покончено, оставшуюся работу легко доделают афганские власти при ограниченной поддержке Международных сил. Нужно только создать эффективную систему МВД и решить наиболее насущные социально-экономические проблемы. Можно сказать, что союзники надеялись на то, что афганская война "пройдет" как простуда, надо только проявить достаточно терпения. Увы, это мнение было ошибочным.

Продолжение следует

Мендкович Никита Андреевич, историк, экономист, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА), специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".

1. Бурлинова Н.В. НАТО в Афганистане (2003-2009 гг.): проблемы выработки и реализации политической стратегии. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. Москва: Институт Европы РАН, 2010. С. 37.

2. Ср. Belasco A. Troop Levels in the Afghan and Iraq Wars, FY2001-FY2012: Cost and Other Potential Issues. Washington D.C.: Congressional Research Service, 2009. P. 7, 62.

3. Afghanistan: The Problem of Pashtun Alienation. ICG Asia Report № 62, 5 August 2003. P. 12, 14, 16.

4. См. Katzman K. Afghanistan: Post-War Governance, Security, and U.S. Policy. Washington D. C.: CRS, 2008. P. CRS-14.

5. Ср. Наставление армии США // Антипартизанская война в 1941-1945 гг. Под общей Редакцией Тараса А. Е. Москва-Минск: АСТ-Харвест, 2005. С. 398.

6. Рунов В.А. Афганская война. Боевые операции. М.: Яуза-Эксмо, 2008. С. 109-124.

7. Stewart R.W. The United States Army in Afghanistan: Operation Enduring Freedom. October 2001 – March 2002. [s. l.:] U.S. Army Center for Military History, 2004. P. 33-37.

8. Not a Good Day to Die: The Untold Story of Afghanistan’s Operation Anaconda // Стенограмма круглого стола (США), 18 апреля 2005. P. 3.

9. Bay A. A Full Report on Operation Anaconda - America"s First Battle of the 21st Century. "A Complete" After Action Interview with COL Weircinski // Strategy Page, 2002.

10. Stewart R.W. The United States Army in Afghanistan. P. 38.

11. Not a Good Day to Die. Executive Summary of the Battle of Takur Ghar // Released through the Department of Defense, May 24, 2002. P. 3.

12. Никольский М. Операция "Анаконда" // Уголок неба, 2004.

13. Рунов В.А. Афганская война. С. 120-121.

14. Coalition Forces Complete Operation Mountain Sweep // Global Security, August 26, 2002.

15. См. список крупных операций на сайт "Global security" 2002-2007 гг.

16. Schmitt E. Paratrooper From New Jersey Dies in Afghan Firefight Near Pakistan Border // The New York Times, December 22, 2002.

17. Livingston I.S., O’Hanlon M. Afghanistan Index. Tracking Progress and Security in Post-9/11 Afghanistan, May 16, 2012. [Washington D. C.:] Brookings Institute, 2012. P. 11.

01.12.2012
Никита Мендкович