Президентские выборы-2012 в США раскололи общество, считает бывший госсекретарь, лауреат Нобелевской премии мира ГЕНРИ КИССИНДЖЕР. В интервью Handelsblatt политик дает оценку противостоянию демократов и республиканцев, говорит о первостепенных задачах Вашингтона на международной арене и рассуждает о том, какую предельную нагрузку в ходе европейского долгового кризиса способна выдержать Германия.

Внешняя политика требует перемен

- Г-н Киссинджер, начинается второй срок президента Барака Обамы. Как вы оцениваете положение нации после такой долгой и агрессивной избирательной кампании?

- Полагаю, что "агрессивной" - это еще мягко сказано. Страна расколота. Не только в том, что касается результата выборов, но и в плане глубокого философского подхода к важным вопросам внутренней и внешней политики.

- Волнения на Ближнем Востоке, война в Афганистане, новое руководство в Китае: какой будет теперь внешняя политика США?

- Внешняя политика столкнулась с целым рядом вызовов. Как действовать дальше в отношении ядерных амбиций Ирана? Как быть с Сирией? Как развиваться долгосрочным отношениям с Россией? Не может быть безразличен нам и долговой кризис в Европе. Растет вес Китая. Это ставит новые вопросы по таким темам, как энергетика, экология и распространение ядерных технологий.

- А не должна ли Америка задуматься и о своей новой роли в мире?

- Что касается внешней политики, то тактически, если речь идет о делах текущих, мы до сих пор действовали вполне адекватно. Теперь же мы столкнулись с тем, что нам необходимо переосмыслить свое отношение к мировому порядку, который сформировался после окончания Второй мировой войны и которого больше не существует. Да и демографические процессы изменяют Америку.

- Концепция супердержавы США пришла к своему естественному завершению?

- После Второй мировой войны США значительно превосходили другие государства. Здесь производилось более 50% мирового ВВП. Геостратегической проблемой являлась Россия как угроза для Европы. После войны Европа была слабой и истощенной. Роль США как лидера была очевидной и для Запада необходимой. Эта роль заключалась в том, что Америка диктовала рамочные условия, а другие страны этим рамочным условиям следовали. Сейчас центр власти сдвигается от Атлантики в направлении других регионов. Возник новый мировой порядок, и, как бы вы его ни называли, от одной Америки он зависеть не может.

Вашингтон и Пекин

- Какова будет роль Китая в этом миропорядке?

- Всегда говорят о том, что Китай должен следовать международным правилам, но китайцы хотят их не просто соблюдать, они хотят участвовать в их создании.

- Готовы и способны ли китайцы со своим новым политическим руководством осуществить эти свои высокие притязания?

- Часто возникает вопрос, обладает ли новый генеральный секретарь Коммунистической партии Си Цзиньпин необходимыми для этого качествами. Но при этом не учитывается один момент: главный человек в китайской иерархии имеет меньше власти, чем президент США. Ему необходимо постоянно обеспечивать консенсус в ЦК компартии, хотя как генсек он, конечно, является его самым важным партийцем. Но он лишен возможности принятия единоличных решений, например, в вопросах о начале военных действий, по сравнению с американским президентом, который является главнокомандующим ВС США. Поэтому нельзя абстрактно ответить на вопрос, готовы ли китайцы принять существующие правила. Это зависит от того, как будет развиваться Китай. И это очень зависит от диалога, который будет вестись между Китаем и Западом, прежде всего между Китаем и Америкой.

- Сегодня ведущие политики в Китае производят вполне разумное впечатление. Вы согласны с этим?

- Действительно, сегодня мы с обеих сторон имеем дело с разумными государственными лидерами. Свои впечатления от китайского руководства я бы сформулировал следующим образом: оно знает, что необходимо решить серьезные внутриполитические проблемы, и оно знает, что сделать это путем военных авантюр невозможно.

- Вы неоднократно встречались с Си Цзиньпином. Считаете ли вы его опытным политиком-практиком?

- Если "культурную революцию" ты пережил в качестве сына одной из ее жертв и если твой родной отец, до того как попал в опалу, был соратником Мао, то о сложности человеческих отношений представление ты имеешь. И представление о том, как быстро могут рушиться политические карьеры, тоже. Есть ли у него опыт будничной внешнеполитической деятельности? Во всяком случае, я уверен, что вновь избранный президент США и новое руководство в Китае способны к конструктивному диалогу.

Республиканцы и демократы

- Что касается американской внутренней политики: следует ли республиканцам заключить мир с правительством Обамы?

- Свою политическую жизнь я начинал как "рокфеллеровский республиканец". Это было социально-прогрессивное крыло Республиканской партии, которого сейчас больше не существует. Однако есть люди типа сенатора Джона Маккейна, с которым я дружен много лет, которые поняли: партии нужен более широкий базис. Она не может ориентироваться почти исключительно на белое население. Она должна до определенной степени отражать и всю этническую структуру США.

- В ходе предвыборной кампании вы поддерживали Митта Ромни, хотя и не разделяете целый ряд его позиций.

- Действительно, я оказывал ему поддержку, несмотря на то что не согласен с его позицией в отношении Китая и России. Об этом я говорил вполне открыто. Но я знаю его уже много лет. Я думаю, что он в принципе является умеренным политиком, который - окажись он на посту президента - занял бы позицию, которая соответствовала бы моим убеждениям, пусть и не до мельчайших деталей.

- В ходе предвыборной кампании глава Goldman Sachs Ллойд Бланк­фейн тоже оказывал поддержку Ромни. Однако на минувшей неделе он выступил на стороне Обамы - за увеличение налога на богатых. Республиканцы же это предложение - несмотря на большой госдолг - категорически отвергают. Это ошибка?

- С одной стороны, это философская тема, а с другой - проявление эволюции Республиканской партии. Лично я готов платить более высокий налог. Я согласился бы на это, не встревая в политические дискуссии. В вопросах социальной политики республиканцы заняли позицию, затрудняющую поиски консенсуса.

- Что вы посоветовали бы своей партии: как надо относиться к поражению на выборах? Раздувать конфликт или стремиться к сотрудничеству?

- Многообещающие политики-республиканцы типа Джеба Буша, Марко Рубио и Пола Райана неизбежно должны вмешиваться, когда речь идет о крупных проблемах. Но ведь есть люди со стороны, которые пытаются наладить взаимодействие. Например, бывшие госсекретари США, которые находятся в тесном контакте друг с другом и мнения которых по важнейшим вопросам редко не совпадают. Что касается внешнеполитической проблематики, то мы способны оказывать смягчающее воздействие на обе партии.

- Как же происходит этот обмен мнениями между экс-госсекретарями США? Вы создали некий клуб умудренных опытом мыслителей?

- Приведу вам один пример: каждый раз, когда новый госсекретарь заступает на свой пост, его предшественник устраивает ужин, на который приглашаются все бывшие госсекретари - от обеих партий. Так было в ходе трех предыдущих смен, и я уверен, что так будет и на этот раз.

Долговой кризис и Европа

- Год назад вы выразили уверенность в том, что европейцы найдут выход из кризиса, хотя вы и не знаете, как они это сделают. Сохраняете ли вы свой оптимизм до сих пор?

- Вот что меня беспокоит: я не уверен, что понимаю, как за счет жесточайшей экономии можно добиться экономического роста. И даже пусть в теории все правильно, но я боюсь, что если требования новых урезаний расходов возобладают, то политическая система может рухнуть еще до того, как весь процесс завершится.

- Что вы могли бы порекомендовать?

- При идеальном раскладе Европа выйдет из кризиса еще более единой. Но при этом я сам себя спрашиваю: в какой момент следует подумать о создании небольшого однородного экономического объединения из европейских стран? Это экономически однородное образование должно быть частью крупного политического союза, в котором, однако, страны-члены больше не должны будут двигаться вперед с одинаковой скоростью.

- Так вы считаете, что немцы должны пересмотреть выбранный ими курс?

- Немцы находятся в очень трудной позиции. Германия уже сделала два больших взноса: это совместная аграрная политика Европейского союза и воссоединение Германии. Теперь немцев просят сделать еще один, ради европейского единства. В первых двух случаях налицо была поддержка населения ФРГ. На этот раз готовность немцев приносить жертвы не столь очевидна. Однако это такое решение, которое принимать должны сами немцы.

- Вы ведь сами однажды сказали: задача крупных государственных деятелей состоит в том, чтобы вести общество туда, где оно до этого еще никогда не было.

- Я выступаю за то, что приоритетом является большая, единая Европа. Но в какой-то момент нужно просто спросить себя: если единство не получается, быть может, получится как-то по-другому? В любом случае политическое единство Европы должно быть сохранено.

- В настоящий момент экс-канц­лер Гельмут Коль и бывший министр иностранных дел Германии Ханс-Дитрих Геншер рекомендуют сохранят единство не только Евросоюзу, но и еврозоне.

- В настоящий момент я бы посоветовал то же самое.

- Одновременно обсуждается и то, нужна ли Греции вторая реструктуризация госдолга, как предлагает МВФ, и следует ли Германии с этим согласиться.

- Это действительно такое решение, принять которое должно население ФРГ. Нам не следует настаивать на том, чтобы Германия приносила жертвы, если мы сами не готовы взять часть этих жертв на себя. В принципе, я согласен с Колем и Геншером. Но однажды все-таки придется спросить себя: неужели процесс этот бесконечный или он может привести-таки к конкретным результатам? Я ищу другие варианты, вместо того чтобы государства Европы снова вернулись в свои национальные квартиры.

- Таким образом, альтернативой нынешнему развитию является политический союз стран со своими валютами?

- Сейчас я бы рекомендовать этого не стал. Я не экономист, но я вполне могу представить себе, что некий креативно мыслящий государственный деятель придумает систему, при которой политическое единство в Европе сможет продолжать существовать, опираясь на две разные экономические концепции.

- Канцлер ФРГ Ангела Меркель про "Европу двух скоростей", как еще много лет назад выразился министр финансов Вольфганг Шойбле, и слышать ничего не хочет.

- Я большой почитатель Ангелы Меркель. Конечно, у нее другие тактические критерии, нежели чем, скажем, у меня. Ей приходится думать о будущих коалициях. Мне кажется, по своему опыту она уже знает, что большие, зримые шаги приносят ей проблемы, а двигаясь последовательно, то есть маленькими шажками, она может добиться успеха.

С 1973 по 1977 год Генри Киссинджер был госсекретарем США при президентах-республиканцах Ричарде Никсоне и Джеральде Форде. Однако даже спустя 35 лет американская политическая элита прислушивается к мнению 89-летнего лауреата Нобелевской премии мира. Республиканец Киссинджер оказывается полезным президенту-демократу Бараку Обаме в той же мере, что и ведущим политикам своей партии. Он выступает с докладами, участвует в дискуссиях, пишет книги, встречается с главами промышленных концернов и банков. Его последняя книга On China посвящена подъему Китая.

Перевод Александра Полоцкого

4.12.2012