История Афганской войны (2001-2012).

Стройная двухуровневая модель контроля над территорией Афганистана, описанная в предыдущей части, быстро столкнулась с рядом практических трудностей. Ключевой из них оставалась низкая эффективность войсковых операций, о которой мы уже писали раньше. В большинстве случаев отрядам боевиков удавалось уйти из-под удара или раствориться среди местного населения: не помогала ни тактика "молота и наковальни", ни синхронные удары в место предполагаемой дислокации боевиков.

В некоторых случаях боевикам удавалось даже успешно "огрызаться", выходя из-под удара наносить противнику заметный урон. В частности, в операции "Красные крылья" (2005) талибами из гранатомета был подбит вертолет "Чинук". В результате погибло 16 иностранных военных, и этот инцидент имел большой резонанс в западной прессе[1]. Чаще, однако, подобные операции завершались без какого-либо контакта с талибами или сопровождались незначительными перестрелками.

Исключением может считаться Урузганская операция 2004г., которую американские авторы называли лучшей за 3 года войны, когда силам МССБ на основе точных разведданных удалось локализовать силы боевиков, атаковать, уничтожив не менее 100 талибов[2].

Однако в большинстве случаев такие триумфы были недостижимы. Подразделения жаловались на нехватку оперативных разведданных, карт и точных сведений о местах проведения операций, слабую подготовку афганских силовиков, участвующих в операциях. В некоторых случаях подразделения МССБ даже сталкивались с группами подозреваемых, однако не могли однозначно идентифицировать их как боевиков[3]. Сказывалось отсутствие документов у большинства афганцев, медленно приживающаяся в стране система фамилий, высокая мобильность части пуштунского населения, которое циркулировало между Афганистаном и Пакистаном. Кроме того, в ряде местностей ландшафт позволял легко обойти стороной стационарные блокпосты.

Со временем западные военные выработали некоторые приемы работы: перекрестный опрос путешествующих групп об именах и спутников, мобильные блокпосты, меняющие точки дислокации с достаточной частотой, засады и скрытые посты стационарного наблюдения[4]. Однако все эти средства не могли привести к радикальному росту эффективности войсковых операций.В результате на практике статус спецназа МССБ начал постепенно "понижаться", превращаясь еще в одни территориальные подразделения,отвечающие за патрулирование территории вокруг существующих опорных баз или составляющие основу для создания новых[5].

Если обязанности по патрулированию выполнял спецназ, то обычные подразделения выполняли функции сил быстрого реагирования, вступавших в бой после обнаружения и локализации противника[6]. Иногда, особенно в крупных городах, за патрулирование отвечали афганские армия, полиция и проправительственные отряды, иностранный же контингент оставлял за собой силовую поддержку при крупных боях[7].

Основу деятельности территориальных войск составляло поддержание контроля над местностью, основным механизмом которого оставалось пешее, автомобильное или даже конное патрулирование окрестностей. Реальная зона контроля каждого из подразделений зависела от ландшафта и специфики местности, и могла составлять от 2 до 12-15 км, но практически никогда не покрывала всю зону ответственности опорной базы ("оперативный район")[8].

В некоторых случаях местные жители были не рады появлению иностранных или афганских силовиков, видимо, воспринимая их как очередные банды, мешающие спокойному течению жизни. Командование МССБ зачастую не решалось агрессивно навязывать собственное присутствие афганским общинам, чем только усугубляло проблему удержания контроля над местностью.

Следует учитывать, что офицерский состав опорных баз был предельно перегружен функциями, не имеющими отношения к непосредственной борьбе с террористами. Они отвечали за контакты с местными старейшинами, полевыми командирами, участвовали в работе племенных шур (советов), тренировали афганских силовиков и т.п. При отсутствии нормального государственного аппарата на местах эта практика была необходимым злом, но справиться со всеми задачами на сравнительно большой территории могло далеко не каждое подразделение.

Между тем нет следов решения наиболее важной задачи: создания полицейского и разведывательного аппарата, который мог бы ориентировать военных на поиск и уничтожение отрядов противника. Военные помогали местным властям в политических и частично в социально-экономических вопросах (чаще за эту деятельность отвечалиUSAID и иные подобные структуры). Однако идея развития полиции и спецслужб, например, через создание структур аналогичных временным ОВД в Чечне на совместной основе – не пользовалась популярностью.

По сути, стратегия МССБ 2003-2006 гг. во многом была ориентирована на территориальную экспансию: укреплению сети опорных баз при официальном расширении зоны ответственности международных сил в стране. В 2004 г. зона ответственности МССБ, охватывавшая только Кабул – распространилась на Север страны, в 2005-м – на Запад, в 2006-м – наиболее проблемные Юг и Восток Афганистана[9]. Расширение зоны ответственности сопровождалось ростом численности иностранных контингентов и национальных силовиков, о чем мы писали ранее.

Формирование новой системы безопасности происходило в непростых условиях. Речь, прежде всего, о войне в Ираке, которая отвлекала значительную часть сил и внимания США и их союзников. Уровень потерь в иракской войне был гораздо выше, противник казался более опасным, что превращало Афганистан во второстепенный театр боевых действий.

Потери войск США убитыми в Афганистане и Ираке в 2003-2005 гг. (чел.)[10].

2003
2004
2005

Афганистан
48
52
99

Ирак
486
849
846

Выбранный МССБ подход, основанный на постепенном расширении зоны контроля, можно охарактеризовать как инерционный, фактически передающий военную инициативу противнику.

Между тем, в Афганистане возник ряд предпосылок для дальнейшей дестабилизации. В соседнем Пакистане усугубились противоречия между населения зоны племен и официальным Исламабадом. В результате в конце 2003 г. там вспыхнул конфликт, известный как "Вазиристанская война". Ее итогом стало подписание серии мирных соглашений между местными радикалами, племенными элитами и официальными властями, в результате которых значительно расширились возможности афганских боевиков, скрывающихся в этих районах, а также – их пакистанских единомышленников.

Наконец, свою роль играли чисто афганские проблемы. Принятие новой конституции в 2002-м и первый электоральный цикл 2004-2005 гг. прошел в непростой борьбе за власть и формы ее осуществления между различными группировками. Противоречия, возникшие в 2002-2005 гг., не только вели к снижению эффективности работы вновь возникающих органов власти, которые возглавляли недавние полевые командиры[11], но в определенных условиях могли подпитывать кадрами отряды боевиков. Например, полевой командир Аманулла Задран вместе со своим братом Пашой-ханом, лишившимся поста губернатора Пактии, примкнули к вооруженной оппозиции и участвовали в войне против правительства до ареста осенью 2003 г.[12]

Определенную нестабильность создавали и конфликты между лояльными Кабулу полевыми командирами, располагавшими после войны 1992-2001 гг. большими запасами оружия. В 2003-2005 гг. при поддержке ООН была запущена программа разоружения и расформирования неправительственных вооруженных формирований, которая имела ограниченную эффективность, но хотя бы позволила разоружить более 60 тыс. чел. и лишить негосударственные структуры доступа к бронетехнике[13].

Внешне ситуация оставалась спокойной вплоть до 2004 г. Афганские и иностранные военные пропустили подготовку Талибана как развертыванию широкой партизанской войны, из-за чего события последующих лет стали для них неожиданностью.

Продолжение следует

Мендкович Никита Андреевич, историк, экономист, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА), специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".

----------------------------------------

[1]Darack E. Operation Red Wings: What Really Happened? // Marine Corps Gazette, January 2011.

[2]McKenzie K.F., Shea R.L., Phelps C.Marines Deliver in Mountain Storm // Proceedings of The Naval Institute, November 2004.

[3]Meyerle J., Katt M., Gavrilis J. Counterinsurgency on the Ground in Afghanistan. How Different unites Adapted to the Local Conditions. [Alexandria:] CNA Studies, 2010. P. 92-94.

[4]См. Buffaloe D.L. Conventional Forces in Low-Intensity Conflict: The 82d Airborne in Firebase Shkin. [Arlington:] Institute of Land Warfare, 2004.P. 8-10.

[5]Ср. Meyerle J., Katt M., Gavrilis J. Counterinsurgency on the Ground in Afghanistan. P. 94-95, 102 ипроч..

[6]Buffaloe D. L. Conventional Forces in Low-Intensity Conflict. P. 2.

[7]The Journal of the Royal Highland Fusiliers. Glasgow: Sutherland Press House, 2008. P. 51.

[8]Meyerle J., Katt M., Gavrilis J. Counterinsurgency on the Ground in Afghanistan. P. 95, 102.

[9]Bowman S., Dale C. War in Afghanistan: Strategy, Military Operations, and Issues for Congress. WashingtonD.C.: CongressionalResearchService, 2009. P. 14.

[10]РесурсICasulties, 2012.

[11]Как мы уже упоминали, их жестокость и управленческий непрофессионализм сильно дестабилизировали ситуацию на местах, и подталкивали многих к уходу в вооруженную оппозицию.См. такжеvanBijlertM.TheBattleforAfghanistan. Militancy and Conflict in Zabul and Uruzgan. Washington D.C.: New America Foundation, 2010.

[12]АрхивЦИСА, материалы 2004 г. Крометого, см. Pakistan handsoverAfghanrebel // BBC, February 5, 2004.

[13]Afghanistan: Overview of UN Disarmament, Demobilization and Reintegration problem // Сайт Программы DDR, 2011. Tanks to stop rolling in Northern Alliance stronghold of Afghan Panjshir // Agence "France-Press", January 9, 2005.

20.12.2012
Никита Мендкович