Суяб, кыргызы и тюргеши в историко-географическом контексте раннего средневековья

Данная статья была подготовлена в рамках международной научной конференции "Кыргызский каганат в контексте тюркской цивилизации: проблемы кыргызоведения", посвященной 1170-летию образования Великого Кыргызского каганата, прошедшей в г.Бишкек 15-16 ноября 2012г.

Центральная Азия в эпоху средневековья, а особенно его ранний период, представляла собой арену, где происходили сложные социально-политические и культурные процессы, предшествующие сложению тюркских феодальных государств. Результатом этих процессов, на фоне глобальной феодализации региона, стало преобразование всей структуры тюркского общества, выразившееся в самоопределении этносов и установлении не только этнических, но географических и политических границ. Особо стратегическое значение здесь имела территория будущего Кыргызстана, которая географически располагалась на стыке зон таких важнейших мировых цивилизаций, как тюркская, китайская, индийская и персо-иранская, что являлось уникальным культурным фактором и пограничным форпостом всей Центральной Азии, что явилось сложным условием адаптации и сохранения самоидентификации кыргызского этноса при освоении этого региона.

В современной историографии это освоении часто характеризуется как единовременный акт через понятие "переселение", что придает ему оттенок спонтанности внешнего пассивного явления и не отражает внутреннюю глубину, исторический драматизм процессов, имеющих структуру активной, рассчитанной на перспективу деятельности. Причем в основе этой активной деятельности лежал серьезный анализ международной, политической и, главное, социально-политической ситуации.

Историческими фактами, подтверждающими это положение, служат, прежде всего, создание Кыргызского каганата и союзническая политика каганата: орхоно-енисейские тексты и другие свидетельства сообщают о фактах заключения военно-политических договоренностей тюргешей и кыргызов о совместной деятельности. В то же время окружающая их среда часто была насыщена беспорядочной борьбой многочисленных племен за местнические сиюминутные интересы. В исторической ретроспективе можно заключить, что эта деятельность носила международный характер, результатом которой было создание Тюргешского каганата со столицей городом Суябом, располагавшимся в Чуйской долине.

Через Тянь-Шань в раннем средневековье, еще до развития международных морских путей, осуществлялись евразийские торговые, культурные и политические связи между территориально отдаленно расположенными странами, чему, не в последнюю очередь, способствовали изобилие чистейшей питьевой воды и длительные сезонные периоды с плюсовой температурой воздуха. Организованная структура Великого шелкового пути на участке на высокогорных участках Тянь-Шаня, несомненно, должна была привлечь внимание этносы, имеющие опыт освоения горных пространств Центральной Азии. Опять же орхоно-енисейские тексты концентрируют свое внимание на особенностях географической среды обитания кыргызов, а именно, Саяно-Алтайских горных участках.

Предпосылками создания ренессансной стабильной кыргызской государственности на Тянь-Шане в новое и новейшее время явился предшествующий опыт, одним из этапов которого было Кыргызское великодержавие на Енисее в рамках Кыргызского каганата (IX-X вв.). Однако динамичные политические события, протекавшие в Минусинской котловине, были лишь внешней оболочкой процессов, протекавших в глубинных структурах кыргызского общества. Для осуществления жизнеобеспечивающей общесоциальной функции государство должно было выработать принцип коллективного общежития в определенных ландшафтно-географических условиях, объединяющим девизом которого стало бы понятие "Родина". Именно это и было осуществлено. Причем этот, выработанный однажды, принцип отличался коммутативностью, то есть был одинаков для всех членов коллектива, независимо от общественно-социального положения каждого, последовательно и неуклонно осуществлялся как в период великодержавия, так и в период обретения второй Родины на Тянь-Шане.

Одной из характерных особенностей источниковедческих и историографических сведений о кыргызах, будь то самые ранние тексты китайских летописей, орхоно-енисейские письменные свидетельства на каменных стелах, либо сообщения государственных чиновников Российской империи XVIII и XIX вв., является присутствие в их содержании упоминаний о горах или горных системах различных регионов Центральной Азии. Эти источники позволяют нам представить существенную проблему формирования концепции развития кыргызского государства в нескольких аспектах. Для того чтобы правильно понять и проследить линию создания идеи государственности следует обратиться к орхоно-енисейским текстам, где упоминаются территория условия проживания кыргызского эля.

В основном орхоно-енисейские надписи отличаются лаконичностью и, в большинстве своем, кратки. Однако за этой лаконичностью стоит большой объем информации, который считывается не только с текстов, но и находится между строк. Надпись из Кошо-Цайдама от имени советника тюркского Бильге-кагана мудрого Тоньюкука отличается более пространным тестом. Так, например, здесь, в описании боевых действий против кыргызов, дана картина, описывающая ландшафт Кегмена -местопроживания кыргызских племен: "…С большим трудом мы спустились, и в десять ночей мы прошли до склона (горы), обойдя (горный снежный) завал… мы пришли обратно, обойдя Кегмэнскую чернь" (Орхон-Енисей тексттери, 1982, с.94). Географическим атрибутом проживания народа здесь являются труднопроходимые горы. В другом тексте – памятнике Моюн-Чура также говорится о кыргызских племенах с характеристикой их местопроживания: "Смотрите, - сказал я, - хан киргизский проживает на краю гор в своем жилище" (Орхон-Енисей тексттери, 1982, с.135). В данном случае под названием Кегмен подразумевается Саянский хребет. В известном орхоно-енисейском памятнике, посвященному Кюль-Тегину также сообщается о труднодоступности местности: "Проложив дорогу через снег глубиною с копье и поднявшись на Кегмэнскую чернь…." (Орхон-Енисей тексттери, 1982, с.78). Следует отметить, что при упоминании других народов в орхоно-енисейских текстах отсутствует характеристика их местопребывания.

Можно было бы не придать особого значения этому краткому изложению описания местности, если бы ни сообщения китайских и арабских источников о характере действий кыргызских войск против токуз-огузов. Эти взаимодействия происходили уже на территории Восточного Туркестана, Присутствие кыргызов на Тянь-Шане следует соотнести с их союзом с тюргешами (Бартольд, 1996, с.187-189), которые создали в 701 г. в Семиречье тюргешский каганат, просуществовавший около полувека, сделав столицей город Суяб в Чуйской долине (городище Ак-Бешим в округе г. Токмака). Здесь второй половине II тыс. н.э. бурно развиваются градообразовательные процессы, стимулированные действием Великого шелкового пути.

Эти процессы оказались видимым маркером развивающихся феодальных отношений, как в регионе, так и Центральной Азии в целом. Появилось множество небольших по площади поселений-факторий, устроенных согдийцами-иммигрантами. Однако было инициатировано это строительство тюрками. Подтверждению этого тезиса служат опять сведения орхоно-енисейских текстов: "Потом у ключа… там я распорядился устроить свой беловатый лагерь и дворец (с престолом), там я заставил построить крепостные стены…", "…После этого Согдам и табгачам я дал приказ на (берегу) Селенги построить город Бай-Балык" (Орхон-Енисей тексттери, 1982, с.134, 137). Причем, как считает А.Г.Малявкин, "…согдийские колонии, существовавшие среди кочевников, приносили правящей верхушке кочевого общества ощутимый доход" (Малявкин,1989, с.261).

Особенностью городищ Чу-Таласского междуречья является именно то, что они расположены также у ключей-булаков. Этим характеризуется их взаиморасположение в низменной части долины виде вытянувшейся цепочки поселений в местах выклинивания подземных вод. На первом, градообразовательном этапе развития, поселения согдийцев носили торгово-сельскохозяйственный характер, что подтверждается сообщениями путешественников о занятиях населения этого края. Симбиоз деятельности животноводов-тюрков и земледельцев-согдийцев, а в последствии отделившихся от них ремесленников, явился базой для перерастания этих поселений, на втором, градостроительном этапе, в города-полисы с развитой топографией. Уже на третьем этапе, объединение городов символизировало о создании государств, имеющих более отчетливо выраженную социально-политическую, культурную и этническую структуру.

На каждом из этих этапов тюрки играли организующую и контролирующую роль, поддерживая договорные отношения с согдийцами социально-общественных отношениях. Известен брачный договор между тюрком и согдианкой (История Киргизской ССР, 1984, с.287). О тесных связях тюркских этносов и согдийцев повествует и эпос "Манас": женой героя Манаса становится согдианка, принявшая кыргызское имя Каныкей. Сам акт смены имени сигнализирует об утрату ею этнической самоидентификации при превалировании тюркского менталитета.

Международная значимость новых раннесредневековых городов на Тянь-Шане отмечена многими историческими источниками того времени: китайскими летописями, арабскими дорожниками-периплами для путешествующих по трассам Великого шелкового пути торговцев и дипломатов, а также археологическими данными и орхоно-енисейскими руническими текстами. Именно последние имеют непреходящее значение для изучения роли различных этносов в деле государственного строительства тюркских каганатов. В сочетании с вышеуказанными источниками они составляют корпус сведений, позволяющих выделить определенный аспект проблемы, а именно – участие кыргызов в формировании одного из каганатов – тюргешского в первой половине VIII века на территории Семиречья со столицей – городом Суябом.

Город имел развитую городскую структуру, состоявшую из административного центра и фортификационной системы, внутригородского обширного караван-сарая, храмов различных религиозных конфесий, жилых районов и сельскохозяйственную округу. Может быть подвергнуто сомнению мнение некоторых исследователей, считающих, что организация подобной системы не под силу тюрком, а только согдийцам. Однако аргументом о творческой деятельности тюрков могут служить вышеприведенные данные орхоно-енисейских рунических текстов, где повествуется о градостроительной деятельности тюрков. Многочисленные находки на городище Ак-Бешим тюркской ременной фурнитуры, орнаментация некоторых видов керамической посуды докараханидского времени свидетельствуют о широком распространении тюркского прикладного искусства непосредственно в городской среде.

О правителях-тюрках сообщают и китайские письменные источники. Кроме того, на территории города в специализированных мастерских производилась выплавка металла и изготовление из него тюркской и тюргешской кредитно-денежной продукции. Тема о широком производстве металла в тюргешское время в городах Семиречья, в силу своей особой значимости и для сегодняшнего дня, должна быть освещена отдельно. Так, В.В.Бартольд отмечал развитие металлического производства, в частности, железного, у кыргызов, приводя сведения из Тан-Шу (Бартольд, 1996, с. 201-202), что, опять же связано с освоением горного ландшафта.

Несомненно и то, что согдийцам принадлежит важная роль в градообразовательном первом этапе урбанизации Чу-Таласского междуречья, но уже на втором этапе развития урбанизации теряют свое назначение монументальные замки-фактории – местопребывание дихкана и торговцев-иммигрантов ирано-согдийского происхождения. На их заброшенных развалинах, как на платформах, строятся жилые сооружения тюрков и возникают многочисленные ремесленные мастерские по производству металла. В то же время расширяется территория города за пределами шахристана – рабат, где обосновываются жители, ремесленники и некоторые социально-бытовые учреждения.

Находки фрагментов воинских доспехов на территории центральных зданий города говорят о постоянной боевой готовности населения отражать атаки захватчиков. Причем, если на первом этапе – градообразовательном – военные функции выполнялись самими поселенцами, то позднее эти обязанности лежали на специально обученных воинах, охранявших границы, сначала города-полиса, а затем и государства. Известны комплексы кыргызского вооружения, включающие специальные предметы защитного и боевого вооружения. Так, в тюркской каменной круглой скульптуре зафиксированы исключительно образы воинов зрелого возраста с изображением набора оружия разного назначения. Возможно также, что найденные на городище Ак-Бешим массивные железные наконечники для плуга, являются ничем иным как таранным оружием ближнего боя, так на их боковых гранях отсутствуют специфичные лопасти, способствующие переворачиванию пахотного слоя почвы. На самом городище Ак-Бешим открыты мастерские по производству металла и отмечены многочисленные находки шлаков от производства железа (Ведутова, Куримото, 2012). Также следует отметить, что в раннесредневековых могильниках на территории Кыргызстана имеются предметы упряжи лошадей, а в наскальной графике Тянь-Шаня присутствует изображение верхового тюркского воина в кавалерийском седле, а не в обычном ездовом (Табалдиев, Солтобаев, 2001, с.3, 11).

Горизонтальное археологическое методологическое членение городища по культурным слоям и периодам показывает о постепенном усилении тюркского влияния на материальную культуру и на все области жизни социума. Уже во втором периоде истории города исчезают элементы ирано-согдийской зороастрийской культуры, проявлявшиеся в формах и оформлении керамических изделий.

Подобная организующая деятельность тюрков, косвенно зафиксированная в сообщениях орхоно-енисейских текстов о союзе тюргешей и кыргызов, по своей направленности качественно отличалась от миграционных передвижений, осуществляемых кыргызскими племенами через территорию Саяно-Алтая на Тянь-Шань в раннесредневековой период. Одним из важных результатов военных успехов тюргешей и кыргызов было тактическое установление ставки кагана в городе Суябе. При этом следует учесть, что сам город был частью урбанизированной территории Семиречья, в том числе и Чу-Таласского междуречья имел специализированные производственные мощности горнодобывающей промышленности в Северном Притяньшанье. Известны многочисленные раннесредневековые горные выработки. Особо ценными из которых были организованы на добычу цветных металлов – золота, серебра, меди. Так, например, город Шельджи в Таласской долине специализировался на выплавке серебра (Бубнова, 1963, с. 225-262).

Несомненно, что осуществление защиты рубежей государства, как социально-политического объединения, так и территории, осознанной как ландшафтно-географическая ценность, ибо в понятие ландшафта входят почва и минеральные ресурсы, было одной из форм функционирования публичной власти в качестве особой управляющей системы. Эти задачи сохранения государственного механизма решались кыргызами на основе выработанного веками принципа, основой которого было разработанная теоретической мыслью идея "Родины", воспринимаемой через призму природной среды и декларировалась выражением "Жер-суу", то есть "священная Земля-Вода".

Письменные источники характеризуют образ жизни кочевника как передвижение по "приволью травы и воды", а именно это приволье, в виде запасов травяных ресурсов было в изобилии на склонах Тянь-Шаня, включая и территорию Восточно-тюркского каганата. Здесь и разворачивались вооруженные столкновения кыргызов с токуз-огузами и уйгурами. Источники, китайские летописи, повествуют о военных действиях тяньшанских кыргызов и с точки зрения географического описания, но не акцентируют на их сущности. Одновременно летописная традиция описывает военные действия и других племен и народов по оттеснению токуз-огузов от восточных отрогов Тянь-Шаня к северу, то есть к Великой китайской стене и расселении здесь кыргызов, о чем упоминает В.В. Бартольд, исследуя рукопись Туманского (Малявкин, 1983, с. 162, 181). Это была генеральная стратегическая политика при первых попытках создании нового государства в привычных горных условиях.

Разгром уйгуров кыргызами в 841-846 гг. имел тактическое продолжение и на новой территории расселения уйгуров в Турфанской котловине в составе токуз-огузских племен. Здесь тюрки, продолжая политику кыргызов, которые "разгромив уйгуров, не тронули своих союзников, и они продолжали кочевать на прежних местах, в западной половине каганата" (Малявкин, 1983, с.130), не давая распространить влияние токуз-огузов на восточный край горных массивов Тянь-Шаня в период раннего средневековья.

Ландшафтно-географические характеристики кыргызского этноса сохраняются вплоть до середины XIX века, Ч.Валиханов говорит о делении племен и их отношениях, называя кыргызов "дикокаменными". Политические тенденции новейшего времени заслоняют истинный смысл этой сущностной характеристики, повествующей о людях, посвятивших себя охране и освоению труднопроходимых территорий гор и горных богатств Центральной Азии. Исторические обстоятельства этой деятельности должны стать сегодня объектом более пристального внимания ученых.

Л.М.Ведутова, научный сотрудник Института истории и культурного наследия НАН КР

Литература:

Бартольд В.В. Киргизы. // Избранные труды по истории кыргызов и Кыргызстана.- Бишкек,1996.-С. 175-253.
Бубнова М.А. Добыча серебро-свинцовых руд в Шельджи в IX-XII вв.//Археологические памятники Таласской долины.-Фрунзе,1983.-С.225-262.
Ведутова Л.М. Историко-географическая и культурологическая среа как предпосылки создания тюркских государств //Вопросы истории Кыргызстана, 2012.- № 2-3.-С.164-176. Ведутова Л., Куримото Ш. Раннесредневековое городище Ак-Бешим.-Бишкек2012.
Орхон-Енисей тексттери.-Фрунзе, 1982.
История Киргизской ССР.- Фрунзе, 1984.-Т.1. Кожемяко П.Н. Раннесредневековые города и поселения Чуйской долины. - Фрунзе, 1959.
Малявкин А.Г. Уйгурские государства в IX-XII вв.- Новосибирск, 1983.
Малявкин А.Г. Танские хроники о государствах Центральной Азии.- Новосибирск, -1989.
Табалдиев К.Ш., Солтобаев О.А. Рунические надписи Кочкорской долины.//Известия НАН КР, 2001.-№ 1-2.-С.68-75.

Л.М.Ведутова
24.12.2012