Ермек Турсунов: Мы скачем на мертвых лошадях

Почему самый эпатажный режиссер Казахстана отказался снимать самую любимую картину миллионов подростков "Сумерки"?

На прошлой неделе в Алматы прошел творческий вечер режиссера Ермека Турсунова. Автор скандальной "Келiн" и философского "Шала", человек, которому прочат мировую славу и называют прорывным режиссером в отечественном кинематографе, появился на пороге арт-базы Nedelka в скромных брюках и неприметном джемпере. В зале зашептались: и не скажешь, что звезда… Турсунов, не замечая любопытных взглядов, присел на советский еще стул и неспешно повел беседу. "Журналисты меня никогда об этом не спрашивают, а мне так хочется поделиться", – отшутился "незвездный" режиссер.

фото Андрея Халина
Тем вечером Турсунов говорил о набитых в молодости шишках, о дорогих сердцу воспоминаниях и о будущем родного отечества – обо всем, что его волнует и печалит.

О сотнях убитых баранов

Я был плохой студент. Меня всегда пытались выгнать за драки и грубость учителям. Был такой незабвенный декан Кожакеев. Он мне всегда говорил: "Турсунов, ты у меня в черном списке на втором месте стоишь". "А кто на первом"? – спрашиваю. "Тот, кто на первом, уже давно в тюрьме сидит", – отвечает.

Стипендия у меня была тогда 40 рублей в месяц. Я подрабатывал на мясокомбинате. Место это было жирное, пришлось даже взятку давать, чтобы устроиться туда (смеется). Я был, конечно, не розовый мальчик, но от увиденного в первый рабочий день мне стало плохо: КамАЗы с баранами разгружают, животных швыряют, они ноги ломают… В общем, концлагерь какой-то. Было сложно. Мне на этого барана смотреть жалко, а его еще резать надо. Вонь невозможная…

Так и жил: днем в институте читал Бальзака, Мопассана, а по ночам на мясокомбинате с мужиками по локоть в крови баранов резал. Но надо было как-то выживать.

Работали мы не просто так – мясо воровали. В конце смены непомеченных баранов резали, мясо складывали в мешки и перекидывали через забор, где нас ждал подельник – Амантай на "Жигулях". В общем, все было налажено.

Потом я в Москве кочегарил, работал охранником в детском саду. В США тоже у меня разные профессии были. Ну а потом вырос, стал большим мальчиком. Когда вернулся в Казахстан, руководил корпорацией телевидения и радио, работал на телевидении, открывал какие-то газеты. Но ни о каком кино тогда речи не шло.

О туфте на ТВ

Сегодня на телевидении мне места нет, потому что оно в таком состоянии, что мне там делать нечего. Нет, меня, конечно, приглашают на разные программы, но я не вижу смысла множить ряды зрителей, которых подсадили на какую-то туфту. Я считаю, что телевидение у нас находится в стагнации. Не хочу никогда обижать, но не читаю газет, практически не читаю журналы. В целом я очень невысокого мнения о СМИ.

О середнячках в кино

Мы подстраиваемся под мейнстрим. Поэтому в наших фильмах кусок от Тарантино, от Гая Ричи и от российских сериалов. Мы перестали мыслить оригинально.

Сейчас такая ситуация, когда все очень ровно и усредненно. А когда нет подлинных лидеров, на поверхность выскакивают середнячки – как в моем случае. Я очень объективно отношусь к этим вещам.

Никогда не собирался быть режиссером и не считаю себя режиссером. Я – кинодраматург средней руки.

Об инакомыслии

Всегда уважал людей, которые занимаются инакомыслием. Что это значит? Это возможность думать оригинально, не компилировать чужие мысли, а приходить к своим собственным через опыт. Поэтому, когда я говорю об инакомыслии, я не говорю о том, что надо хаять эту страну и вставать в позу какого-то оппозиционера. Нет!

Просто никогда не надо предавать свое предназначение. Не надо никого слушать и ни под кого подстраиваться, особенно под моду. Почему об этом говорю? Потому что наблюдаю, что способность к оригинальному мышлению вымывается. Мы живем в мире повторяемости и не видим ничего нового. Поэтому нам скучно.

Я всегда старался мыслить нестандартно и сохранить какую-то самобытность. Что касается моих картин и моих книг, не могу дать им оценку, могу только отвечать за то, что я ни у кого это не списывал и не воровал чужие мысли. Возможно, я часто ошибаюсь, но это мои персональные ошибки.

Знаю, в чем меня упрекают. В основном в казахскоязычной прессе пишут, что я враг всего казахского. На самом деле это не так.

О бешбармакеиз индюка

– Я много ездил по этому миру, и в каком бы городе ни был, всегда встречал маленькие сообщества казахов. Они меня любят и встречают со словами: "О, казах приехал"! Приглашают в гости, а там, как положено, шкура висит и домбра, на которой никто не играет. Они готовят бешбармак из индюка, и мало кто из них говорит по-казахски. Но они очень сильно болеют за все казахское. Среди них есть медики, юристы, программисты… Они любят свою родину, но на расстоянии. Они работают под чужими флагами и становятся гражданами планеты. Кто их за это осудит?

О дипломированных кочевниках

Мы – кочевники. Но мы давно скачем на мертвых лошадях. Я считаю, что у нас практически нет национальной идеи, и мы провалили ряд государственных программ. В частности, у нас провалена образовательная программа. За 20 лет мы пришли к тому, что у нас любой студент знает, сколько стоит экзамен и даже диплом. Я не хочу сказать, что я такой сноб и в наше время все было по-другому. Мы тоже могли пойти вскопать огород преподавателю, но это не имело такой повальной и конвейерной формы.

Я понимаю, что очень скоро все эти молодые люди с купленными дипломами придут в наши больницы, в наши суды и, наконец, в нашу власть. И эти люди будут рулить нашей страной. Знаете ли, я им сильно не доверяю….

О козе и будущем

Справка "МК"
Турсунов Ермек Каримжанович родился 20 июля 1961 года в Алматинской области. Писатель, сценарист и кинорежиссер, в прошлом – известный спортсмен, игравший за сборную Казахстана по мини-футболу. Окончил факультет журналистики КазНУ им. Аль-Фараби и сценарно-киноведческий факультет ВГИКа. Свою режиссерскую карьеру начал с постановки фильма "Келін", рассказывающего о жизни первобытного общества. Картина была выдвинута на премию "Оскар" как лучший фильм на иностранном языке и получила Гран-при на кинофестивале в Монако. В Казахстане эту работу Турсунова обвинили в аморальности – как "позорящую казахский народ". В свое время активисты общественных объединений "Азамат" и "Болашак" даже подавали жалобу на создателей картины в прокуратуру и парламент. Более того, в разгар скандала вокруг аморальности "Келiн" режиссер Турсунов был жестоко избит неизвестными. Вторая режиссерская работа Турсунова – философская притча "Шал" – получила национальную премию "Кулагер" и была названа лучшей казахстанской картиной 2012 года. Многие кинокритики говорили, что "Шал" достоин "Оскара".
Когда я снял "Келiн", меня реально собирались выслать из страны. Были официальные бумаги и депутатские запросы…

По поводу козы была целая дискуссия. Меня упрекали: казахи никогда не занимались сексом с козами… Это был всего лишь проходной эпизод, на котором я не акцентировал внимание. Это чуть ли не монтажная перебивка была. Но когда все внимание перевернулось на это и началась дискуссия на республиканском уровне… – даже не знаю.

В марте приступлю к съемкам картины "Кенже". В переводе с казахского языка это слово означает "младший". "Келiн", "Шал" и "Кенже" – это мое пошаговое понимание того, как двигалась наша нация, с чего мы начали и к чему пришли. "Келiн" – это наше прошлое, "Шал" – настоящее, а "Кенже" – будущее.

Не хочу примерять на себя одежду пророка, но, в принципе, я очень пессимистично настроен по поводу нашего будущего. Это мое личное суждение, и оно может быть ошибочным.

О "Сумерках" в казахской степи

Мне предлагали снять одну из серий фильма "Сага. Сумерки". В Торонто ко мне подошел продюсер по имени Стивен, дал почитать сценарий и говорит: "Если согласишься, я из тебя сделаю звездень, будешь жить в шоколаде". Ну, я домой прибежал, думаю: вот, наконец-то масть пошла. Начал читать сценарий и чувствую, что мне все хуже и хуже становится. Там по сюжету вампиры бегают по заводу и жрут друг друга. Я сразу свой мясокомбинат вспомнил (смеется). На следующий день встретились мы со Стивеном, и я ему сказал: так, мол, и так, тема не моя, я отказываюсь. Тут уж он все карты мне раскрыл. Говорит: "Да ты не переживай, нам просто нужен человек в режиссерском кресле, а так – мы тебе ошибиться не дадим... Понимаешь, Тарантино и Гая Ричи мы позвать не можем, они слишком дорого возьмут, а тебя никто не знает, ты не так дорого стоишь". Тут уж я вообще в позу встал. Нет, я художник, отвечаю. И уехал (смеется).

Потом этот Стивен мне еще раз позвонил и предложил переписать сценарий. Допустим, говорит, действие будет происходить в казахской степи и с казахскими вампирами. В общем, я подумал, что после такого меня уж точно из страны вышлют, и отказался.

Я рассказал это к тому, что ситуации бывают разные, порой даже самые неожиданные. Поэтому мне сложно что-либо прогнозировать о себе. Я просто иду и иду.

Татьяна Куан, Алматы
4 февраля 2013