Между Сциллой политики и Харибдой экономики
Какой должна быть государственная политика в отношении оралманов?

Реализация государственной политики по переселению соотечественников, живущих за рубежом, на историческую родину всегда была объектом самой ожесточенной критики. Причем как со стороны национал-патриотов, так и со стороны тех, кто исповедует либеральные взгляды.

Как бы то ни было, все годы независимости оралманы переезжали в Казахстан и с разной долей везения пытались прижиться на земле предков. Пока не случились жанаозенские события, когда с легкой руки некоторых экспертов они были объявлены чуть ли не первопричиной этой трагедии. Только время могло бы показать, насколько обоснованны и справедливы были такие упреки. Первоначальная же реакция государства, как всег­да, оказалась достаточно предсказуемой. В том смысле, что была нервозной и в какой-то степени непоследовательной.

Чуть меньше года назад правительство Казахстана приняло решение приостановить выделение квот оралманам. Это вызвало глубокое разочарование у одних и определенную долю понимания у других. Хотя с самого начала было очевидно, что данный шаг никоим образом не снимает всех накопившихся в этой сфере проблем. И решать их рано или поздно придется. Пока же ситуация оказалась как бы в подвешенном состоянии.

Как дальше будет реализовываться программа переселения? Останутся ли принципы этой политики прежними, или же они требуют коренного пересмотра? Мы попросили высказать свое мнение по этому поводу известных казахстанских экспертов.

Ситуация пока неопределенная

Валихан Тулешов, профессор МАБ:

Ситуацию с оралманами я оцениваю как неопределенную. Во-первых, постановлением правительства от 22 декабря 2011-го ежегодная квота иммиграции на 2011-2014 гг. установлена в размере 10 тысяч семей, но данное постановление отозвано на неопределенное время – "до особого распоряжения". Когда последует это "особое распоряжение", как говорится, одному Аллаху известно.

Во-вторых, отзыв указанного постановления связывают с необходимостью разработки новой программы. Однако и тут логики нет: ничто не мешало квоту на 2012 и 2013 годы реализовывать по старой программе. Скорее всего, здесь сказалось опасение чиновников МВД, которые не смогли обеспечить контроль за внутренней миграцией оралманов. По словам министра Калмуханбета Касымова, "по старой мы потеряли где-то нити (слежения – В.Т.) за ними: они приезжали, выезжали в любую область, а сейчас (т.е. по новой программе – В.Т.) будут точно определяться за границей". "Сейчас оралман там, за границей, в нашем посольстве определяется, куда он пойдет, в какую квоту войдет, куда приедет. И после этого уже документы поступают сюда. Здесь уже после этого ему выделяются средства", – пояснил Касымов.

Данный пассаж министра говорит о том, что за переселенцами с некоторых пор осуществляют контроль. И этот контроль, по всей видимости, связан с проблемой расселения оралманов с самых первых лет их репатриации. Возможно, здесь сказался опыт борьбы властей с самозахватами, с проблемой "Шанырака" в 2006 году. Ведь, как известно, наиболее высокой концентрацией оралманов отличаются Мангистауская область, в том числе город Жанаозен, где произошли события декабря 2011 года, а также Южно-Казахстан­ская и Алматинская области, города Алматы, Астана и Тараз.

Большая часть оралманов последней волны стремится поселиться в столицах или крупных областных центрах, где легче найти работу, что, видимо, не устраивает региональные элиты, теряющие контроль над местным сообществом. Как меня информировали, подобное случилось в Карасайском районе Алматинской области, где оралманов происхождением из Младшего жуза стало больше, чем местных. Они привносят свои культурные особенности, что противоречит сложившимся традициям, хотя разница в интерпретации национальной культуры оралманами и мест­ными не должна быть такой видимой, противоречащей их инкорпорации в метрополию. Скорее всего, сами "местные" не готовы исполнить роль принимающей стороны и склонны списывать все негативные явления от непонимания ими оралманов на "отсталость и дикость" последних. Значит, властями не была серьезно проработана проблема адаптации и социализации оралманов.

В-третьих, в связи с созданием Министерства регионального развития было бы целесообразно передать его специалистам разработку новой программы переселения, которая может стать визитной карточкой этого министерства и свидетельствовать о том, что оно взяло на себя ответственность за судьбы миллионов казахов, проживающих в сельской местности, малых городах и населенных пунктах.

Это во многом бы восполнило ту миссию казахов на нашей земле, которую на протяжении стольких лет пытались низвести. Ведь именно сакральное отношение казахов к земле делает ее землей нашего государства, нашей нации, и этот метафизический смысл смогут полноценно нести в будущие именно они.

Наконец, скорее всего уже не на уровне Министерства регионального развития, а на уровне премьер-министра стоит озвучить политику государства в отношении репатриантов-оралманов, поскольку смысловая неопределенность, неод­нозначность отношения к оралманам могут дискредитировать всю национальную политику состоявшегося, как сказал президент Н.Назарбаев.

Нужно исходить из интересов страны

Данияр Ашимбаев, политолог:

Проблема оралманов на данный момент больше связана с формированием нового комплексного подхода. Об истоках программы можно рассуждать сколько угодно. Во-первых, она была обусловлена политическими причинами. Во-вторых, она была направлена на изменение демо­графической ситуации в разрезе национального состава населения. В-третьих, это было историческим долгом по отношению к соотечественникам, оказавшимся на чужбине. И так далее.

Но проблема в том, что сама программа реализовывалась совершенно бессистемно. Был озвучен банальный призыв "Возвращайтесь на Родину!", и возвращение оралманов шло по поголовному принципу. Ни соответствующей инфраструктуры, ни нормального мониторинга ситуации не было. На фоне внутренней и трудовой миграций, которые носили достаточно хаотичный характер, мы в итоге получили то, что имеем. Из Казахстана за двадцать лет уехало достаточно большое количество квалифицированных специалистов – ученые, бизнесмены, инженерно-технические работники, просто социально активные граждане. Конечно, можно сказать, что уезжающими были в основном славяне, немцы и евреи, но с точки зрения потребностей новой рыночной экономики это прежде всего те, кто мог бы стать в обозримой перспективе большинством будущего среднего класса и способствовать формированию нормальной и конкурентоспособной экономики.

Некритичный подход к тем, кто приезжал в Казахстан (понятно, что те, кто в странах прежнего проживания был успешен, отнюдь не рвались сюда), сыграл с нами злую шутку. Я далек от мысли отнести поголовно всех приехавших к социальным аутсайдерам, но думаю, что отчасти эта характеристика все же отражает качественную ситуацию. Да, если проанализировать статистические выкладки по оралманам, то там немало людей с высшим образованием, хорошим опытом работы, но все же основную массу составляли люди, которые не имели ни средств к существованию, ни соответствующего образования, ни необходимой квалификации, ни опыта работы. И, кроме того, многих из этих людей ждали определенные культурные и даже языковые барьеры, которые мешали интеграции с местным населением. Плюс неотрегулированность потоков оралманов по регионам их расселения, что породило другие проблемы.

В тех местах, где и до этого наблюдался переизбыток рабочей силы при очевидной нехватке рабочих мест, приезд оралманов только способствовал нагнетанию социальной обстановки. А значительная криминализация этого процесса как со стороны некоторых не очень законопослушных мигрантов, так и со стороны коррумпированных сотрудников миграционной полиции привела к тому, что сама эта тема стала восприниматься как однозначно одиозная. Отсюда же и перекосы в критериях и оценке того, какой должна быть политика в отношении оралманов. Национал-патриоты настаивают на том, что перевозить необходимо всех. Но их довод, что этим должно озаботиться государство, натыкается на контр­довод: государству сначала не помешало бы позаботиться о тех, кто все время жил здесь и никуда не уезжал и у которых те же проблемы – и с жильем, и с образованием, и с работой. На этом фоне требование некоторых оралманских организаций предоставить им за счет государства квоты на образование выглядит, мягко говоря, чрезмерным.

То, что правительство взялось, наконец, за данную проблему, вселяет некоторые надежды на упорядочение этих процессов. Создается комитет по миграции при Министерстве труда и социальной защиты населения. Определенные вопросы, связанные с регулированием миграции, возложены на Министерство экономики. Приостановлена реализация действующей программы по переезду оралманов. Все это говорит о том, что правительство, пусть и с большим опозданием, но все же взялось за решение этой проблемы более или менее комплексно.

Нам необходимо определиться, кто реально нужен Казахстану с точки зрения успешного развития экономики, сохранения социальной стабильности и укрепления безопасности государства. Либо мы имеем дело с огромным потоком неквалифицированной рабочей силы, либо мы все-таки будем задумываться над тем, кто нужен стране. А ей нужны специалисты. Отечественное образование с этой задачей явно не справляется. Наука и экономика испытывают острейший дефицит высококвалифицированных и просто квалифицированных кадров, отчего находятся в незавидном положении.

Поэтому сейчас стоит задача сформировать нормальную политику в отношении оралманов. Возможно, пришло время перейти к профессиональным квотам. Например, приглашать специалистов из-за рубежа – не только на уровне руководителей национальных компаний, но и технический персонал среднего управленческого звена. Делать это надо тоже на серьезной комплексной основе: с долгосрочным планированием и жестким контролем. При этом приглашать специалистов нужно туда, где в них есть реальная потребность. А не туда, куда, допустим, пожелает хозяин предприятия или местное начальство.

Сейчас на повестке дня стоит не столько вопрос о приостановке или пересмотре государственной программы по переезду оралманов, сколько необходимость переноса акцентов. Никто не говорит о закрытии этой программы. Однако, как показывает время, в вопросах миграционной политики пора избавляться от "национальных очков", от лжепатриотизма и некоторой оголтелости. Если нам нужны, к примеру, физики или химики, учителя или астрономы, а может, просто ИТР, то неважно, кто они по национальности. Поэтому, может, стоит подумать и предложить вернуться тем, кто сгоряча эмигрировал в 1990-е годы?

Упреждая возможные обвинения в отсутствии патриотизма, хочу сразу оговориться. Все эти двадцать лет в Казахстан в основном возвращались наши соплеменники. Но государство как не могло толком позаботиться о них два десятилетия назад, так не может и до сих пор. Тогда как дальнейшее развитие экономики, а, следовательно, и будущее страны находится под большой угрозой. Образно говоря, пора от принципов политической целесообразности перейти к принципам экономической целесообразности. Даже по самым скромным оценкам, сейчас в Казахстане трудится порядка 600 000 (!) нелегальных иммигрантов из стран Центральной Азии. И делает их нелегалами ныне действующее трудовое законодательство. Это свидетельствует о том, что мы даже не знаем наших реальных потребностей в рабочей силе. Понятно же, что не все из указанной цифры мигрантов являются гастарбайтерами-дворниками. Там наверняка присутствует изрядная доля квалифицированных и высококвалифицированных специалистов. Какое это имеет отношение к оралманам? Если мы перейдем к профессиональным квотам по отношению к переселенцам, что даст им определенные преимущества в этом ракурсе, то это будет способствовать более цивилизованному регулированию и процессов общей миграции. То есть программа переселения оралманов должна реализовываться в канве решения проблем трудовой миграции.

Не надо смотреть на оралманов как на абсолютное благо или абсолютное зло. Это проблема, которую необходимо решать с учетом сегодняшних потребностей страны. Спокойно, без эмоций, без шараханий и без псевдопатриотических заявлений.

Автор: Кенже Татиля

15.02.2013