Могут ли у человека быть два родных языка?

Что сегодня происходит с русским языком, рассказывает известный филолог, президент Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина и член попечительского совета фонда "Русский мир" профессор Виталий Костомаров.

– Виталий Григорьевич, на скольких языках разговаривает человечество?

– Всего в мире 4,5 тысячи языков. Другое дело, что порой трудно определить, где язык, а где диалект. Некоторые языки взаимопонятные, но бывают случаи, когда непонятны и диалекты. В Северной Германии поют так, что непонятно иностранцу, хорошо владеющему немецким языком.

Кроме понятности, есть и другие критерии. Скажем, имеется ли литература на этом языке, диалекте. Так у нас выясняли правомочность лужицкого и ряда поволжских языков. Наряду с испанским выделяют каталонский и даже барселонский, потому что у них разные орфографические правила.

– А могут ли у человека быть два родных языка?

– Безусловно, могут. Если мыслительные способности и способности общения одновременно воспитываются на двух языках. Я знал людей, у кого эти способности развивались независимо друг от друга. Но в этом случае человек не может быть переводчиком с одного на другой родной. Он скажет: "Так не говорят" – и все. А писать? Тургенев утверждал, что нельзя. Но сам писал прекрасные письма на французском. Набоков... Итак, можно быть полностью двуязычным, но нельзя жить одновременно в двух культурах. Стремление обучить, скажем, гастарбайтеров русскому языку не приведет автоматически к росту посещений ими библиотек и музеев. Они, по сути, остаются в своей культуре, обычаях.

Но второй язык в другой стране, даже если вы там будете жить лет 20, 30, 40, никогда не станет родным.

– Что же сейчас происходит с "великим и могучим"?

Основные беды русского языка в ХХ веке – то, что он трижды побывал на Голгофе. Революционные вихри и создание нового строя привели к новому патриотизму. Появилось и слово "товарищ" – производное, из среды коробейников – "разносчик товара". Повлияли и немцы, у которых "геноссе" – "товарищ по окопу". Кстати, по примеру германских эсдеков наши партийцы говорили друг другу "ты". Ленин это поддерживал, а вот Сталину активно не нравилось – и в 20-е годы перешли на "вы".

Другой этап "голгофы языка" – Великая Отечественная. Сколько появилось суровых, боевых слов! Сами понятия "солдат", "офицер" вернули в язык к середине войны – а то ведь были "воины".

И наконец, третье серьезное испытание язык прошел в период от перестроечных "ухабов" до сегодняшнего дня.

- Что опаснее: фактор глобализации, неизбежные возрастающие инъекции в язык? Или отсутствие системы обучения? Или антинаучные, антипедагогические действия сил в самой России, ТВ, реклама, подбор фильмов, обрубание языка и литературы в школах?

– Для меня ужасны действия Минобрнауки по созданию "прокрустова ложа" для школьного чтения.

Что касается электронных книг, фактора Интернета... Книжный язык помогал отсечь лишнее, а аудио-видео создают много избыточного.

Но это реалии: библиотеки перестали быть лишь книгохранилищами. Там стоят компьютеры, поиск в сети открыт, флешки приноси, диски скачивай. Кино, ТВ, Интернет совместили образ и звук. Более того, сюжеты BBC идут без комментариев, звук и подстрочник бывают не нужны. СМС-ки стали краткими, практичными. Тексты становятся синтетическими, включают названия и понятия на языках оригиналов, обрамляются рисунками.

Свою последнюю работу я посвятил так называемым дисплейным текстам – тому, что появляется на экранах, с фото, мульт- и видеорядом, в цвете. Зачастую они и не содержат текста как такового. Словом, богаче по возможностям, но беднее по языку.

Мои учителя, академики Виноградов и Ожегов, завещали беречь лучшее в языке, уметь адаптировать его ко временам – но не допускать порчи. Дома на полке стоят четыре тома "Словаря языка Пушкина". В какой еще стране есть такая планка?!

Источник: "Вечерняя Москва"

2013-02-26