Легион.KZ

Зачем казахов во французском иностранном легионе допрашивали гестаповцы? Почему наших земляков наравне с русскими новобранцами называли красными педиками? В каком борделе Республики Чад самые сексапильные проститутки? За какие заслуги казахстанцам, служившим в легионе, вручали медали? Ответы на эти вопросы знает Нуржан Сабиров (на фото слева), ставший первым казахом, защищавшим интересы Франции в горячих точках планеты.

Когда в далеком 1994 году 19-летний Нуржан Сабиров отправился в Германию за автомобилем, он ничего не знал о французском иностранном легионе. Молоденький беззаботный парнишка просто хотел заработать на жизнь, пригнав на продажу какую-нибудь недорогую иномарку. Но так получилось, что купить машину ему не удалось. Оставшись без денег, Нуржан оказался в безвыходном положении. От случайных знакомых он услышал о вербовке во Французский легион. Захлебываясь от восторга, мужчины рассказывали ему о баснословных окладах и радужных перспективах без проблем получить французское гражданство в самое ближайшее время. Сабиров загорелся желанием попытать свое счастье на военном поприще. Слова Нуржана собеседники встретили дружным смехом. Мол, куда тебе. Там набирают сильных, выносливых мужиков, способных воевать в особых условиях, а ты пацан желторотый. Сабиров обиделся, но вида не подал, посмеялся за компанию, однако решил не сдаваться. На следующий день он отправился к месту вербовки, ничего не сказав о том, куда идет и когда вернется. Теперь Нуржан с удивлением вспоминает о былой решимости, а тогда ему казалось, что нет преграды, которую он не сможет преодолеть. Медицинскую проверку Сабиров прошел легко, никакими серьезными заболеваниями он не страдал, с детства занимался спортом, делал зарядку, закаливал организм, играл в футбол и волейбол. Необходимые нормативы на выносливость он сдал, а многочисленные психологические тесты показали, что парень готов к прохождению службы, стабилен и устойчив к стрессам и нервным перегрузкам. Французскому легиону он отдал более пяти лет. В 22 года Сабиров стал капралом и завоевал авторитет у сослуживцев. О военных операциях, перестрелках, подавлении мятежей и четырех медалях, врученных ему командованием, он вспоминать не любит. С заразительным смехом Нуржан обожает травить байки об анекдотических ситуациях и любви русских легионеров к походам по публичным домам. – Я не хочу выглядеть этаким героем-воякой, беспощадно рубящим врагов и разгуливающим с руками, по локоть вымазанными кровью. Да, нам приходилось участвовать в различных операциях, но кому это интересно? То ли дело – визиты в бордели, находящиеся в странах, куда вам никогда не предложат путевку в туристическом агентстве! У меня друг был замечательный, русский парень по имени Максим. Вот он легенда! Днем ходил на костылях, приволакивал загипсованную ногу, а вечером скидывал свой гипс – и вперед по девочкам. Однажды вернулся к утреннему построению, а гипс найти не может. В легионе ведь как, сам погибай, но друга выручай! Братство поголовное, куда там мушкетерам! Все уголки в казармах обшарили и нашли пропажу... на шкафу. А еще наш товарищ едва не заблудился в Чаде. Ему захотелось переспать с очень черной женщиной. Все проститутки в борделях казались ему недостаточно темнокожими. И пошел Максим на поиски своей мечты в отдаленные крохотные поселения. Встретил красавицу, воплотил желаемое в реальность, покинул чертоги любимой и чуть с ума не сошел. Где он? Как отсюда выбраться? И спросить дорогу не у кого, вокруг одни аборигены с копьями и ножами. Сам не помнит, как добрался обратно. Макс домой повез альбом, полный трофейных фотографий. Во время отбоя он нам во всех подробностях свои приключения сексуальные рассказывал. Да так складно. "Пацаны, она страшная, как черт, старая, безобразная и черная-пречерная. Наконец, я ее встретил! Кайф!". Остальное повествование для страниц газет не подходит, цензура не пропустит. Писатель в нем эротический погиб!– И что же он фотографировал для альбома?– Не что, а кого. Девиц, с которыми переспал.– Вы о нем с такой гордостью рассказываете. Невольно начинает казаться, что речь идет о вас.– Нет, что вы. Мне до подобных подвигов не дотянуться. Я в свободное время любовался пальмами, морем и трогательными домиками местных жителей (смеется).– Что для вас было самым сложным во время службы?– Языковой барьер в первый год. Обучение и тренировки идут на французском языке, никаких переводчиков нет. Приставят к нескольким новобранцам человека, понимающего по-французски, и ты как баран повторяешь все за ним. А он, между прочим, тоже ошибается, неправильно выполняет команды, путается. Все его ошибки ты дублируешь, за что потом и получаешь. Кстати, отличная методика по изучению языка. За каждый промах – серьезное наказание. И так до тех пор пока не сделают из тебя настоящего пса войны. Тут не только заговоришь, но и стихи писать начнешь на языке Мопассана и Золя. Казахскую речь там вообще не услышишь, а по-русски меня лишь гестаповцы допрашивали.– ?!– Конечно, откуда вам про местное гестапо знать. В легион народ разный набирают. Попадают в него и судимые, и скрывающиеся от правосудия. Сотрудники безопасности беседуют с каждым волонтером, задают ему вопросы о том, с какими целями он прибыл сюда, чего ожидает, какие у него планы на жизнь. Мы их называем гестапо.– Жестко вы с ними.– с нами жестче. Знаете, как легионеров из СССР именовали? Вряд ли вы об этом прочтете на официальном сайте легиона. Нас звали красными педиками! Романтично? – Не возникало ли среди легионеров конфликтов на религиозной или национальной почве?– Стычки, ссоры и недоразумения время от времени происходили. Мужской коллектив. Это нормально. Но не из-за цвета кожи, вероисповедания или разреза глаз. Мужики быстро чувствуют чужую слабину, начинают довлеть над теми, кто не в силах дать им отпор, ломают, заставляют прогибаться. Поэтому дезертируют из легиона тоже нередко. Иногда мне самому хотелось уехать домой. Приду в аэропорт, смотрю на улетающие самолеты, и такая тоска берет. А потом думаю – зачем мне убегать? Меня ведь никто и не держит. Вот если бы держали, я бы точно свалил. Из-за возможных конфликтов я не переживал. Умел за себя постоять. В 22 года стал капралом, меня освободили от всех форм физических работ, со мной на вы разговаривали легионеры, старшие по возрасту. Но я никогда не злоупотреблял положением, служил наравне со своими товарищами, не пытался переложить часть ответственности на чужие плечи. Когда закончился мой контрактный срок, мне предложили продолжить службу, но я отказался. На смену мне пришел родной брат Арман. Гестаповцы его увидели и говорят: "Привет, Нуржан, ты все-таки вернулся?". У нас с братишкой шесть лет разницы в возрасте, но мы очень похожи внешне, вот сотрудники гестапо его за меня и приняли. Брат у меня герой. Он молодец, толковый танкист и меткий стрелок. Одно плохо – скромный до ужаса, поэтому я сам о нем вам расскажу. Арман принимал участие в операции по защите аэропорта в одной далекой от цивилизации стране. Стрельба там разразилась жуткая, мятежники сотнями съезжались в аэропорт, откуда должны были вылететь на родину французы. Арман справился с задачей вместе со своими товарищами по оружию. Группой в тридцать человек они противостояли огромной толпе вооруженных повстанцев. За доблесть и отвагу его наградили престижной французской медалью. – Не жалеете о службе во Французском легионе?– Нисколько. У нас с братом все отлично. Во Франции я встретил свою любовь. Опережая ваш следующий вопрос, сразу скажу, что моя жена не француженка, а русская. У нас подрастает замечательный сынишка. Арман тоже нашел личное счастье. Он живет в Москве, воспитывает прелестную дочку, которой скоро исполнится год. Из-за этого радостного события мы и приехали в Алматы. И хотя я живу во Франции, а он в России, мы считаем себя настоящими казахами, интересуемся всеми новостями страны, болеем за наших спортсменов на чемпионатах и олимпиадах. Я привожу из Казахстана казы, готовлю с женой бесбармак и приглашаю на него всех французских друзей. Они с аппетитом едят, просят добавки, расхваливают наш совместный кулинарный шедевр.– Если ваш сын вырастет и скажет, что тоже хотел бы служить в легионе, вы дадите ему благословение?– Естественно. Армия – прекрасная школа для мужчины. Я не призываю всех дружно надевать форму и строиться в ряды, но тот, кто служил в армии, по-другому смотрит на привычные вещи, он знает истинную цену миру и сделает все от него зависящее для того, чтобы его народ не знал ужасов войны.

№ 55 (17655) от 30.03.2013
Татьяна АЛАДЬИНА,