От двуглавого орла до аристократического аксункара

Среди этносимволов древних тюрков особое место занимали хищные птицы, с которыми степные кочевники связывали свое мировоззрение, религиозные обычаи и обряды.

Мы продолжаем рассказ о древнетюркской культуре, развивавшейся в неразрывной связи с религиозными представлениями ранних кочевников, в которой особое место занимали хищные птицы. Наши умелые и воинственные предки создали универсальные правила работы с птицей и различные атрибуты в виде колпака на птичью голову, специального устройства для ношения ее на руке и другие. Все они используются и сегодня. За многие столетия к правилам охоты с ловчей птицей, по сути, ничего не добавилось – настолько совершенными они были изначально.

О поклонении древних тюрков хищным птицам свидетельствует и двуглавый орел, который являлся государственным символом улуса Джучи – Золотой орды, и старинный казахский танец "буркит би" ("танец орла"). Монгольские борцы до сих пор перед началом традиционных состязаний исполняют специальный танец с "распахнутыми крыльями", символизирующий сильных хищных птиц. Любопытно, что казахские ханы во время охоты использовали исключительно аксункара (белого сокола), почитая его аристократической птицей. Простой люд довольствовался остальными пернатыми хищниками.

Сохранившиеся каменные скульп­туры древних номадов в виде культово-поминальных комплексов, стел, а также высеченных текстов и рисунков на скалах и других специальных камнях, которые во множестве находят по всей территории бывшего Тюркского Эля (а это громадное пространство, начиная с Монголии, Хакасии, Тувы, Алтая, Бурятии, Саха-Якутии, Восточного Туркестана (СУАР), Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и заканчивая Северным Кавказом и Восточной Европой), также свидетельствуют, что одним из значительных культовых этносимволов древних тюрков были хищные птицы. Их изображения часто встречаются на каменных памятниках и золотых украшениях из погребальных комплексов, упоминания о них есть во многих письменных источниках древнетюркского периода. Хищные пернатые олицетворяли собой мифологические представления людей того времени. Но это не помешало широко использовать их в повседневном быту и на охоте.

Образы орлиноголовых грифонов исследователи интерпретируют как мифические изображения, особенно такие фигуры, как феникс, симург (фантастические существа из мифологии номадов), грифон (крылатый лев с головой кошки или орла). Однако подчеркну, что не только мифические образы бытовали в изобразительном искусстве ранних кочевников, но и реальные ловчие птицы. Об этом рассказывают древние рисунки на скалах, изображающие сцены борьбы между хищными птицами и архарами, оленями и другими животными. Древняя традиция охоты с ловчими птицами сохранилась у современных казахов, кыргызов и некоторых других тюркских народов. Ради того, чтобы воочию увидеть человека на охоте с соколами, беркутами и другими птицами, в нашу страну приезжает много туристов.

В соответствии с религиозными представлениями древних тюрков – Тенгрианством, а именно трехмерным представлением о мире "Тенгри-Человек-Земля" – хищные птицы трансформировались в символ верховного мира – Тенгри. Только такие птицы, согласно представлениям древних тюрков, могли являться символом "величественно синего неба Тенгри", поскольку были свободны и сильны. Неудивительно, что все государственные атрибуты древних тюрков связаны именно с Тенгри и хищными птицами, олицетворявшими власть и харизму божества.

В настоящее время выявлены некоторые артефакты древнетюркского периода, на которых есть изображения птиц, в том числе хищных. Среди них птицы на головном уборе полководца Кюльтегина (685–731 гг., поминальный комплекс находится возле реки Орхон, Центральная Монголия), на золотой короне из поминального комплекса в честь кагана Бильге (732 г.). Есть они и на таких памятниках истории, как Алтын тамган тархан, Кули-чур, "Элгэнэ-булаг", "Аноним-4", на некоторых каменных изваяниях и петроглифах Казахстана и Кыргызстана. Для нас, ученых, в первую очередь представляет интерес, каких именно птиц изобразил древний резчик. Существует множество версий по этому поводу, предполагают, например, что это голубь, семург, павлин. Исходя из особого отношения номадов к хищным птицам, думаю, что древние мастера вырезали на камне и золотых украшениях все-таки беркута, сокола, ястреба и других.

В подтверждение своей версии напомню, что в древне- и среднетюркских исторических источниках сохранились титулы и этнонимы, связанные с названиями именно хищных птиц: čaγïr // čaγrï (сокол)+bek чагрыбег, toγurïl (хищная птица) qan тогурыл хан, toγan (сокол) тоган, tuyγun (скопа) туйгун елтебер, turqaq (хищная птица) туркакы (охранники хана).

Уместно будет здесь вспомнить, что родовым этносимволом Чингис кагана (1166–1227 гг.) был не кто иной, как аксункар (белый сокол).

В сочинении восточного летописца Рашид-ад-дина (1247–1318 гг.) "Сборник летописей" многие правители сравниваются со смелыми пернатыми охотниками: Боз-ок, Кун-хан, Кайы, Байат, Ал-караули, Кара-уйли – с аксункаром (белым соколом), Ай-хан, Йазер, Дукер, Дордига, Япарлы – с буркитом (орлом), Юлдуз-хан, Аушар, Кызык, Бек-дели, Каркын – с таушанджилом (орлом за зайцами), Уч-ок, Кок-хан, Баяндур, Бичинэ, Джаулдур, Чибин – с сункаром (кречетом), Дениз-хан, Бекдир, Букдуз, Йива, Кынык – с чакиром (с кобчиком – хищной птицей из семейства соколиных).

В рукописи Абулгази Бахадур-хана (1603–1664 гг.) "Шаджара-и тюрк" записаны тамги (родовые знаки) и онгоны (священные птицы) 24 внуков Огуз-хана: кайы – сункар (кречет), байат – кюйгенек (сова), алка-уйли – кобек сары (мышелов), кара-уйли – турымтай (коршун), йасыр – кызыл карчыгай (перепелятник), дудурга – кожген (красный ястреб), авшар – аксункар (белый сокол), кызык – сарыша (сарыч), бекдели – бакари (ворон), каркын – субуркит (беркут), бечене – ала туганак (пестрый сокол) и другие.

В древнетюркских письменных памятниках часто встречаются слова, относящиеся к птицам: кушлуг када (птичья скала), тырна (журавль), тауык (курица), каз (гусь), учук (летать), кус учукчадыр (птица летит). Общетюркское название птицы куш, кус, гуш, кош, хус (птица) совпадает с древнемонгольской формой – хошуу (клюв птиц), шувуу (птица), тунгусо-маньчжурской формой – гаска (птица, журавль).

Все это является свидетельством того, что тотемными животными ранних тюркских племен (наряду с хищными млекопитающими) являлись хищные птицы. В современном казахском языке с древнетюркского периода сохранилось реликтовое понятие о счастье – "кут кону, басына бак кусы кону" (дословно: "когда на голову садится птица благоденствия, то приходит счастье"). Подобные представления есть и у других тюркских народов, в частности, алтайцы называют головной убор камов (шаманов) "куш порук" (птичья шапка), у саха-якутов камов называют "кут+урар" ("птица села").

Древние тюрки верили, что когда человек умирает, то "он улетает к Тенгри", и в этом случае использовали именно слово "летать" – уча бар. В этом ряду еще можно упомянуть древнетюркские синкретические корни – qut-/ t=s/ qos- / s=z/ quz- / z = r / qur- // qïr- //qar- // qaz- /q=k/ ker - // – kez с общей семантикой "летающие, истребляющие, крылатые". Этносимволическое развитие данных корней: кут (счастье, символ Тенгри) – кус (птица, крылатый, с клювом) – кыр (хищные птицы).

Как уже упоминалось выше, этносимволом Тенгри являлись хищные птицы. Добавлю, что силу и могущество Тенгри олицетворял человек в образе Бори (хищного волка, который, согласно легенде, владел земным миром Жер). А символом матери-земли (Умай) ранние тюрки вновь избрали птицу – лебедя. Таким образом, на протяжении длительного времени в древнетюркской среде сохранялись обычаи, связанные с поклонением птицам. Например, в качестве оберега и приобретения силы небесных хищников их перья прикрепляли к шлемам воинов, детским головным уборам, саукеле невест. Суммируя сказанное, можно утверждать, что среди этносимволов древних тюрков особое место занимали хищные птицы, образы которых оказали огромное влияние на мировоззрение, обычаи и обряды. А нам в наследство досталась прекрасная охота с ловчими птицами, сила и грация которых поражает воображение людей до сих пор.

Напил БАЗЫЛХАН, ведущий научный сотрудник
Института востоковедения им. Р. Сулейменова
фото Напила Базылхана
29.03.2013