Индия - Китай: на пути друг у друга?
Соперничество двух великих азиатских держав усиливается

Председатель КНР Си Цзиньпин 17 марта на закрытии Всекитайского собрания народных представителей выступил с речью, в которой обратился к личному составу НОАК с призывом "быть готовыми выигрывать войны". Этот фрагмент речи нового китайского лидера нельзя рассматривать как случайность или дежурное заявление. Многие китайские и зарубежные эксперты прогнозируют приближение новой мировой войны. Уровень напряженности в отношениях КНР с рядом государств перманентно возрастает. При этом главным континентальным противником Китая становится Индия.

Одной из главных причин возрастающего уровня конфликтности в отношениях Пекина и Дели являются экономические противоречия. Напомним, что 17 января эксперты группы по макроэкономическим исследованиям международной аудиторской компании "PricewaterhouseCoopers" (PwC) опубликовали аналитический отчет "Мир в 2050 году", в котором констатируется, что "мировой финансовый кризис ускорил смещение центра тяжести мировой экономики" в Азиатско-Тихоокеанский регион и к 2050 году крупнейшими экономиками мира станут Китай и Индия. Данное исследование стало еще одним подтверждением той очевидной тенденции, что в экономическом плане эти две крупнейшие азиатские державы стоят друг у друга на пути и конфликт интересов между ними с течением времени будет только расширяться. Ведущие индийские эксперты высказывают схожее мнение. Так, президент Центра политических исследований Пратапа Бхану Мехты на страницах газеты "Индиан экспресс" дал следующую оценку этой проблемы: "Экономические отношения (Индии и Китая) удручают. Растет число антидемпинговых дел, обвинений в антикитайском заговоре, нацеленных на то, чтобы надуманно обвинить индийские компании в фальшивой афере с лекарственными препаратами. Китай блокирует предоставление Индии кредита Азиатского банка развития. Все это добавляет тревоги определенным кругам в Индии в отношении того, как дальше вести дела с Китаем".

Взаимосвязь экономических интересов с интересами политическими сказывается на отношениях Пекина и Дели уже сегодня. В сфере внешнеполитической стратегии Индия все более ориентируется на США и Запад. Китай же строит свою внешнюю политику на основе собственной цивилизационной модели, диаметрально противоположной западной. В этом смысле показательной является программная статья Ван Ивэя "Китайская модель разрушает гегемонию "общечеловеческих ценностей"", опубликованная 14 января центральной газетой ЦК КПК "Жэньминь Жибао". Автор подчеркивает: "Современная глобализация - это, по сути, распространение на весь мир западного строя, западной духовной и материальной культуры. Для Китая единственным выходом остается реглобализация".

Далее китайский идеолог расшифровывает значение термина "реглобализация": "сформировать новую общечеловеческую цивилизацию и, став флагманом новой, постзападной эпохи, создать предпосылки для вечного развития всего человечества в мире, где Китай будет помощником и наставником каждого".

В рамках политики "реглобализации" Поднебесная расширяет свое стратегическое присутствие на Ближнем и Среднем Востоке, рассматривая в качестве союзника традиционного противника Индии в регионе – Пакистан. Только 16 января Исламабаду и Дели удалось остановить эскалацию очередного приграничного конфликта в Кашмире, который начался 6 января с вооруженных столкновений между пакистанскими и индийскими подразделениями пограничных войск. Но противоречия между Индией и Китаем далеко не исчерпываются открытой военной и политической поддержкой Пакистана.

5 декабря 2012 года начальник генерального штаба ВМФ Индии адмирал Девендра Кумар Джоши заявил, что в случае необходимости готов отдать приказ об отправке в Южно-Китайское море группировки боевых кораблей для защиты национальных интересов своей страны. При этом адмирал Джоши особо подчеркнул, что наращивание Китаем военно-морской мощи является "основным поводом для беспокойства Индии". По его словам, индийские военно-морские силы постоянно наблюдают за развитием китайского флота и вырабатывают свои варианты стратегии. Напомним, что причиной конфликта между Индией и КНР стали претензии Пекина на нефтегазовые месторождения в Южно-Китайском море, которые контролирует Вьетнам, а разрабатывает индийская государственная компания Oil and Natural Gas Corp (ONGC). Чтобы защитить свои экономические интересы, официальный Дели демонстративно объявил о намерении направить в спорный район военные корабли.

Подчеркнем, что в Пекине решили не идти на уступки: в ответ на индийский демарш китайские власти объявили, что с 1 января 2013 года ВМФ КНР получит право принудительно досматривать иностранные суда в Южно-Китайском море.

Отдельный комплекс проблемных вопросов в китайско-индийских отношениях, остающихся неразрешенными в течение пятидесяти лет, представляют собой территориальные конфликты в целом ряде приграничных районов. "Тибет является ладонью Китая, а Непал, Ладах, Бутан, Сикким и Нагаленд - ее пять пальцев", - это программное заявление Мао Цзэдуна очень точно характеризует сущность взаимных территориальных претензий Индии и КНР в XXI столетии. Кроме того, по сей день неурегулированным остается вопрос о захвате китайскими войсками горного плато Аксайчин - индийская сторона считает его своей насильственно отторгнутой территорией. В терминологии китайских экспертов по геополитике существует определение "Южный Тибет", которым принято именовать территорию индийского приграничного штата Аруначал-Прадеш, захваченную НОАК в ходе военного конфликта в октябре 1962 года, но затем возвращенную Индии при одностороннем отводе войск обратно в Китай. В интересах своего союзника Пакистана Китай отказывает Индии в официальном признании штата Джамму и Кашмир. Так, в 2009 году, когда Китай начал выдавать жителям Кашмира особые визы в упрощенном порядке, в Дели раздались голоса о необходимости в ответ вновь поднять вопрос о статусе Тибета, который Индия признала частью Китая еще в 1954 году. В свою очередь, предметом особого внимания со стороны официального Пекина остается функционирующее на территории Индии так называемое "тибетское правительство в изгнании" во главе с духовным лидером тибетцев Далай–ламой XIV.

С 1980 года состоялось четырнадцать раундов двусторонних переговоров, в ходе которых Пекин и Дели предпринимали попытки урегулирования приграничных конфликтов. Тем не менее, реально понизить градус накала в этих проблемных вопросах не удалось до сих пор.

Более того, события последних пяти лет резко усилили напряженность на китайско-индийской границе.

Знаковым событием в приграничном регионе стала произошедшая 28 мая 2008 года в Непале "демократическая" революция, в результате которой всю полноту власти сконцентрировали в своих руках маоисты. Со времен китайско-индийского конфликта 1962 года эта гималайская страна выполняла функцию своеобразного политического буфера между двумя великими азиатскими державами. В 2001 году король Гьянендра открыто поддержал проиндийскую партию Народный конгресс Непала и взял внешнеполитический курс на расширение сотрудничества с Индией, в том числе и в военной сфере. Индийские войска получили санкцию официального Катманду на проведение военных операций против маоистских мятежников на непальской территории. Но всего лишь через две недели после прихода к власти коммунистической маоистской партии - в начале июня 2008 года - в Пекине состоялась встреча заведующего отделом международных связей ЦК КПК Ван Цзяжуя с членом секретариата ЦК компартии Непала Кришной Бахадуром Махарой. Согласно официальной информации агентства "Синьхуа", представитель непальских маоистов заверил китайское правительство, что его партия "твердо поддерживает позицию Китая в вопросе, связанном с Тибетом, и никогда не разрешит каким бы то ни было силам вести антикитайскую деятельность с непальской территории". Де-факто это означало резкое смещение баланса сил в приграничном регионе в пользу КНР.

Дальнейшие шаги Поднебесной в отношении Непала только усилили образовавшуюся трещину в китайско-индийских отношениях. 30 апреля 2011 года в Катманду прибыла делегация из 15 высокопоставленных китайских военных во главе с командующим НОАК генералом Ченом Бинь Де, которая встретилась с президентом Непала Рамом Бараном Ядавом, премьером маоистского правительства Кханалом, командующим непальской армией Чантра Ман Сингхом Гурунгом и другими военными руководителями. Делегация сообщила о выделении 30 млн. юаней в качестве военной помощи непальской маоистской армии. Тогда же генерал Чен Бинь Де выступил с демонстративным заявлением о том, что Китай "не потерпит вмешательства третьей стороны в дружественные непало-китайские отношения". Адресат этого заявления был совершенно очевиден.

Успех маоистов в Непале вызвал немедленное обострение обстановки на сопредельных территориях. Прежде всего, в Бутане. Еще в феврале 2006 года на так называемой "первой национальной конференции" Бутанской маоистской коммунистической партии ее лидеры объявили о начале "народной войны" против королевской власти. Показательным стало заявление, с которым выступил член ЦК партии бутанских маоистов "товарищ Гаурав": "Легко начать вооруженную борьбу в Бутане, потому что его правительство очень слабо. Но затем нам придется столкнуться с военной силой Индии". Подчеркнем, что бутанские маоисты поддерживают связи с террористической организацией "Объединенный Фронт освобождения Ассама" и другими вооруженными сепаратистскими группировками, действующими на северо-востоке Индии. Так, в феврале 2003 года индийские войска совместно с подразделениями Королевской бутанской армии уже проводили боевые операции в приграничных провинциях, где с опорных баз в южном Бутане разворачивают свою деятельность сепаратисты. Более того, непальские и бутанские маоисты взаимодействуют с идеологически близкими им бандформированиями наксалитов, которые орудуют в так называемом "красном поясе", охватывающем обширные территории северо-восточной Индии. Постоянная внутриполитическая нестабильность в еще одном "буферном" государстве – Бангладеш создает оптимальные условия для активизации там деятельности маоистских группировок. Причем бангладешские маоисты и радикальные исламисты действуют под схожими по сути лозунгами "воссоединения Восточной и Западной Бенгалии".

Одного взгляда на карту достаточно для того, чтобы оценить масштаб угрозы территориальной целостности Индии со стороны маоистов, которые в своей вооруженной борьбе рассчитывают на поддержку Китая.

17 января эксперт Московского государственного института международных отношений МИД России Александр Лукин заявил о нарастающей напряженности в китайско-индийских отношениях: "Сегодня появляется все больше данных о столкновении индийских и китайских интересов при строительстве отношений с такими островными государствами, как Мальдивы, Сейшелы и Шри-Ланка. Причем Пекин занимает здесь наступательную позицию, вторгаясь в области, которые ранее в Дели считали сферой своего влияния". Примечательно, что аналогичную оценку высказал в интервью американскому изданию "Christian Science Monitor" идийский эксперт по проблемам безопасности Брахма Челлани. Он заявил, что серьезное беспокойство в Дели вызывают практически незавуалированные поставки китайского оружия Пакистану, Шри-Ланке, Бирме и Непалу. По мнению Челлани, укрепление военного сотрудничества КНР с этими странами можно рассматривать двояко: с одной стороны, в качестве создания точек опоры в Индийском океане и вдоль его морских трасс для доставки нефти с Ближнего Востока, и в то же время с другой - как стратегию "окружения Индии кольцом военных альянсов".

Курс Пекина на укрепление своего военного влияния "в зоне стратегических интересов" Индии не первый год констатируют высокопоставленные индийские военные. Так, еще в августе 2009 года тогдашний главком военно-морских сил Индии адмирал Суриш Мехты обнародовал аналитический доклад, посвященной проблемам национальной безопасности, в котором подчеркнул: "В военном отношении – как в потенциале обычных, так и нетрадиционных вооружений – Индия не имеет возможности уравняться с Китаем. Как с точки зрения объемов ВВП, расходов на оборону или по каким-либо иным экономическим, социальным критериям и параметрам динамики роста разрыв между двумя странами слишком велик, чтобы его можно было нивелировать, и он увеличивается с каждым днем". Далее индийский адмирал обрисовал причины, потенциально способные вызвать конфликт с КНР: неурегулированный пограничный вопрос, автономия Тибета, китайско-пакистанское взаимодействие, соперничество за стратегические позиции в Индийском океане.

В заключение адмирал Мехты дал следующие рекомендации политическому руководству страны - "сокращение разрыва в военной мощи и снижение китайского присутствия в регионе Индийского океана".

"Традиционный подход соответствия по численности подразделений должен уступить место усилению опоры на современные технологии для создания надежного фактора сдерживания", –подчеркнул командующий индийским флотом.

В полном соответствии с конфуцианской философией Поднебесная стремится не допускать излишней напряженности в отношениях с Индией. Так, 26 ноября 2012 года директор департамента информации МИД КНР Кун Цюань положительно оценил 14-й раунд китайско-индийских переговоров по совместной границе, подчеркнув в своем заявлении, что "стороны расширили сферы взаимопонимания и сократили число различий". Однако такого рода дипломатическая эквилибристика звучит на протяжении многих лет и не убеждает Нью-Дели. Начиная с 2009 года индийские эксперты в своих публичных прогнозах открыто заявляют о предстоящем военном столкновении с Китаем. Причем доминирующей является точка зрения о том, что основной причиной войны станет обострение экономических противоречий между двумя державами. Так, в июле 2009 года главный редактор журнала "Indian Defence Review", эксперт по военным вопросам Бхарат Верма предсказал нападение Китая на Индию в 2012 году. Еще один подобный прогноз прозвучал 27 февраля 2012 года из уст отставного индийского генерала Анила Атхале, который взбудоражил общественное мнение предсказанием о неминуемом китайском вторжении на спорную приграничную территорию в Аруначал-Прадеш.

Действующие индийские военные называют в качестве вероятной даты начала войны 2017 год. Несмотря на то, что официальный Пекин неизменно опровергает такие заявления с индийской стороны, уровень взаимного недоверия между Индией и КНР был и остается слишком высоким.

Поэтому известный принцип: "Хочешь мира – готовься к войне" становится в отношениях двух соперничающих держав все более превалирующим.

27 марта 2012 года в Дели состоялась презентация доклада "Неприсоединение 2.0: внешняя и стратегическая политика Индии в XXI веке". Его авторами стали ведущие индийские эксперты, в число которых вошли два бывших и один действующий советники главы правительства по национальной безопасности Браджеш Мишра, М. К. Нарайанан и Шившанкар Менон, а также бывший секретарь МИДа Шьям Саран. В этом документе доклад Китай был прямо определен как главная угроза для национальной безопасности и экономического роста Индии. По утверждению авторов доклада, все попытки урегулирования территориальных конфликтов потерпели провал и зашли в тупик. С учетом патовой дипломатической ситуации, а также возрастающего дисбаланса военных и экономических потенциалов Индии и Китая, индийские эксперты выступают за коренной пересмотр военной доктрины. Вместо того чтобы делать ставку на достижение военного паритета вдоль границы с КНР и видеть главную задачу вооруженных сил исключительно в защите собственной территории, авторы доклада предлагают стратегию будущей "асимметричной войны" с Китаем. По их мнению, данная стратегия должна строиться на трех фундаментальных принципах. Первое: в случае вторжения китайских войск и оккупации части индийской территории Индия должна не только отражать агрессию всеми средствами, включая методы партизанской войны, но и прибегнуть к контрнаступательным действиям в Тибете. "Такая стратегия не только позволит перехватить у Китая военную инициативу, но и станет полезным инструментом для дипломатических усилий по восстановлению статус-кво",- подчеркивают индийские эксперты.

В качестве второго фундаментального принципа новой военной доктрины доклад определяет "активизацию усилий по интеграции приграничных районов и проживающего здесь населения с остальной Индией за счет улучшения инфраструктуры и реализации проектов развития". То есть, доклад предусматривает пересмотр действующих в настоящее время неформальных договоренностей двух стран рассматривать спорные районы Тибета как "нейтральные территории".

Третий главный принцип новой доктрины предлагает дать КНР "асимметричный ответ" в Индийском океане посредством непрерывного наращивания военно-морской мощи.

При анализе последних военно-политических мероприятий официального Дели можно утверждать, что некоторые рекомендации упомянутого выше доклада действительно реализуются на практике. Прежде всего, в плане развития инфраструктуры в приграничных с КНР районах. Так, в Ладахе, на границе с Китаем и Пакистаном, индийские ВВС соорудили четыре новых высотных аэродрома. За их сооружением последовала переброска в северо-восточный сектор границы с Китаем усиленной группировки боевых самолетов типа "Су". Индийские власти также решили вопрос о строительстве четырех стратегических автомагистралей, связующих Ладах с остальной территорией страны, который представляет собой часть более широкого проекта по прокладке дорог через Гималаи. Добавим, что столь же активная работа кипит с другой стороны. Еще в декабре 2008 года министр иностранных дел КНР Ян Цзечи посетил Катманду, где принял участие в церемонии начала строительства новой автомагистрали, соединяющей Непал и Китай. Вскоре после этого Пекин объявил о планах прокладки железнодорожной ветки в Тибет вплоть до границы с Непалом.

В рамках курса политического руководства Индии на "сдерживание" Китая высшим приоритетом является программа наращивания потенциала стратегических ядерных сил. Об этом свидетельствуют прошедшие 19 апреля 2012 года успешные испытания новейшей межконтинентальной баллистической ракеты "Агни-V", которая обладает дальностью до 5 тыс. км и способна нести ядерную боеголовку. Официальный представитель индийской Организации оборонных исследований и разработок Виджай Сарасват в своем заявлении для СМИ подчеркнул: "Наши ракеты служат исключительно целям сдерживания и национальной безопасности".

В некоторых американских газетах немедленно появились статьи, в которых главной целью "Агни-V" назывался Китай. Поднебесная отреагировала на пуск новейшей индийской МБР с истинно конфуцианской сдержанностью.

Тем не менее, многие эксперты расценили испытания "Агни-V", как отчетливый признак усиливающегося военного противостояния. Так, старший научный сотрудник Центра Азии и Ближнего Востока Российского института стратегических исследований Борис Волхонский заявил: "Испытание индийской ракеты – новый виток гонки вооружений в Азии. Способность "Агни-V" доставать до любой точки на территории Китая становится фактором, ведущим к изменению стратегического баланса в регионе". Цифры военных ассигнований как Индии, так и КНР постоянно растут, что служит фактическим подтверждением усиления гонки вооружений. А это, в свою очередь, означает высокую вероятность вспышки военного конфликта в обозримой перспективе.

Артем Ивановский
02.04.2013