В последнее пару лет регулярно звучат заявления о возможности задействования сил ОДКБ для защиты существующих в странах-членах режимов от внутренних противников. Конечно, это облекается в более обтекаемые формулировки. Говорят о защите от внешнего вмешательства, от противодействия террористам и политическим экстремистам и тому подобном. Однако надо понимать, что речь идет о перспективах вовлечения ОДКБ и Беларуси как ее участнике в контрповстанческую борьбу на чужой территории. Похоже, афганский опыт забывается. Что и понятно: прошло без малого четверть века с момента вывода советских войск и з Афганистана. В этой связи полезно посмотреть на более "свежий", американских опыт противоповстанческой деятельности на чужой территории. Ситуация вовлечения своей страны в вооруженную борьбу (внутреннюю или межгосударственную) на стороне одного из участников получила название "третья сторона".

США имеют большой и успешный исторический опыт ведения обычных конвенционных войн. В двух Мировых войнах и во время войны в Корее, как отмечает американский исследователь Б. Бирдзел, США выступили в качестве "третьей стороны". За исключением атаки японцев на Перл-Харбор, ни один из противников в тех войнах непосредственно США не угрожал.

Гораздо менее успешным стал опыт военных действий против иррегулярных формирований во Вьетнаме, Афганистане и Ираке. Хотя ряд американских военных и выражают уверенность в возможности победы в противоповстанческой войне за счет тактики и комплексности усилий, факт остается фактом: "третьей стороне"редко удавалось эффективно использовать масштабные силы и победить повстанцев. Потратив более чем на USD 2 трлн и пожертвовав 65 000 жизней во время военных кампаний за последние 40 лет, США столкнулись с необходимостью определения такой методики принятия политических решений, которая бы позволила не разбазаривать в будущем ресурсы в войнах, которые не могут быть выиграны.

Многие эксперты ссылаются на опыт успешной противоповстанческой борьбы британцев в Малайе и французов в Алжире. Однако при этом не учитывается то, что обе страны были колониальными правителями этих территорий и имели давний и полный контроль над их политическими, экономическими и военными ресурсами. Кроме того, в Малайе, повстанцы были в основном китайцами, т.е. этническим меньшинством к которому большинство коренных жителей относились негативно. У малайских инсургентов не было внятной и популярной в массах идеологической базы. Их численность никогда не превышала 7000. И наконец, британцы поместили 15% местного населения в лагеря. И в итоге вынуждены были покинуть колонию, предоставив местным султанатам независимость. В Алжире Фронт национального освобождения был разгромлен к 1960 году. А уже в 1962 году 98 процентов алжирцев высказалось на референдуме за независимость. Таким образом, военные успехи не стали успехами политическими. Обе колониальные империи вынуждены были уйти. Эти примеры позволяют понять, почему участие в качестве "третьей силы" во внутренних конфликтах за рубежом - тупиковый путь.

Причиной является коренное отличие природы конвенционной и иррегулярной войны. В обычной войне, в большинстве случаев победа достигается за счет одной лишь военной силы, а в иррегулярной необходимо сочетание комплекса военных и невоенных усилий. В обычной войне, население является скорее фактором неудобства, ограничивающим возможности военных сил. В то время как в иррегулярных войнах население выступает ключевым инструментом и "центром тяжести".

В случае вовлечения во внутриполитические вооруженные конфликты в качестве "третьей силы" власти принимающей страны должны обеспечить максимальную эффективность политических усилий, говоря проще – доказать свою состоятельность в деле руководства собственной страной. Единство управления политическими аспектами конфликта является ключевым факторам. Если "третья сила" пытается подменить местные власти, то в силу языкового, религиозного и ценностных барьеров это может стать непреодолимой проблемой. Более того, иностранные войска, могут стать причиной того, что называется неумышленно спровоцированной герильей. Например, сам факт иностранного военного присутствия в чужой стране может стать достаточным основанием для превращения местных жителей в противников собственного правительства и поддерживающих его чужаков. Кроме того, подобный эффект могут иметь и действия иностранных войск. Достаточно вспомнить скандал вокруг тюрьмы Абу-Грейб в Ираке или уничтожение американскими военными Коранов в Афганистане. Ответом стали массовые нападения местного населения на иностранцев и органы собственного правительства.

Такая герилья может превратиться из явления локального в глобальное. Аль-Каида успешно использовала подобные инциденты в одной стране для вербовки боевиков в других странах. Когда США вторглись в Афганистан в 2001 году, Аль-Каида была сосредоточена преимущественно там и имела небольшие представительства в Восточной Африке. Фактор американского военного присутствия в Афганистане и Ираке позволил экстремистам распространить свою сеть на северную Африку, Сахель и многие другие регионы мира.

Французская военная интервенция в Мали – следствие такой неумышленно спровоцированной герильи, которая позволила экстремистам расширить географию своей активности. За атакой на американскую дипмиссию в Бенгази стояли местные боевики, ранее воевавшие в составе Аль-Каиды в Ираке. Это яркий пример того, как физическое присутствие американских военных в чужой стране было использовано для разрастания проблемы до глобального уровня с негативным политическим последствиям для США.

Другой серьезной проблемой крупномасштабного вмешательства становится необходимость выделения значительных финансовых ресурсов на поддержание устойчивости местных властей. Что в итоге разрушает их легитимность, так как они предстают в роли наемников иностранцев, предателей. Однако и это не все: деньги интервентов, выделяемые местной власти, зачастую начинают работать против самих интервентов. Средства и материальные ресурсы, выделяемые США для иракских и афганских властей зачастую оказывались в руках инсургентов и помогали финансировать, обучать и вооружать повстанцев для нападения на американских военных. В Афганистане, ВВП которого составляет около USD 30 млрд, США тратили USD 60 млрд в год.

Сохранение приемлемого уровня коррупции - необходимое условие сохранения легитимности всякой власти. В Афганистане крупномасштабная иностранная помощь коррупцию по факту лишь стимулировала.

В условиях низкой эффективности местных властей, их коррумпированности, нелегитимности в глазах местного населения любая противоповстанческая война просто обречена быть проигранной.

Однако есть еще одна проблема. Крупномасштабное использование вместо местных иностранных военных сил во внутренней борьбе приводит к тому, что рано или поздно на интервентов ложатся и функции, не связанные с боевыми операциями: развитие инфраструктуры, поддержание правопорядка, борьба со стихийными бедствиями и т.п. Не имея необходимых навыков, они просто не смогут обеспечить выполнение невоенных задач на должном уровне. Отвлечение войск на несвойственную деятельность закономерно ведет к снижению их боеспособности. В итоге, как показывает афганский опыт НАТО, военные не могут выполнить качественно никакие задачи вообще. Ни боевые, ни гражданские.

Опыт США демонстрирует и положительные примеры, когда в течение долгого времени страна выступала в качестве "третьей силы" для борьбы с мятежниками по приемлемой цене, сводя к минимуму случайную герилью и вероятность коррупции. Речь идет о группах советников и материально-технической поддержке местных сил безопасности.

В Сальвадоре число американских советников не превысило 55 человек и расходы на поддержку местных властей в течение 14 лет составили порядка USD1 млрд. На Филиппинах потребовалось 58 американских военных советников и менее USD1 млрд в сегодняшних ценах для помощи филиппинским армии, которая разгромила повстанцев. В Колумбии, США присутствуют с 1980 года. Поддержка Колумбии в течение более 10 лет стоила американскому бюджету меньше двух недель войны в Ираке. В итоге боевики FARC вынуждены были запросить у властей перемирия для начала переговоров. Обучение, поставка вооружений, помощь в планировании и разведывательная поддержка имели ключевое значение.

Однако отправка одних лишь советников таит в себе угрозу поражения союзных сил. Тем не менее, этот риск оправдан. Местные войска не будут сражаться с отдачей, если будут уверены в том, что есть "палочка-выручалочка" - иностранные силы. Тем более, что внутренние конфликты - это проблема в первую очередь политическая. Невозможно "расшатать" внутренне положение в стране, если для этого нет предпосылок. И основные усилия по урегулированию должны предпринимать именно местные власти.

Преимущества тактики и оснащения не в состоянии компенсировать провал политической стратегии, которая начинается с отправки своих войск для полномасштабного участия во внутренних конфликтах в других государствах. Наиболее рациональным является лишь ограниченное участие. А ограниченные силы способны решать ограниченные задачи.

Надо понимать, что иностранные военные никогда не смогут заменить местные силы, если последние не желают бороться с внутренними угрозами и местных властей, неспособных эффективно управлять своей страной. Иностранная помощь может быть эффективна только в том случае, если волю к борьбе демонстрирует местное население, или его значительная часть.

Вывод для Беларуси из американского опыта очевиден. Поддержка союзных режимов против внутренних угроз должна осуществляться в виде помощи в подготовке кадров, предоставлении вооружений и специальной техники, оказания транспортных услуг. Но ни в коем случае не кровью собственных солдат.

6 мая 2013

("Наше Мнение", Белоруссия)
Андрей Поротников (BelarusSecurityBlog)