В реализации проекта создания "Великого Курдистана", являющегося важнейшей частью американской доктрины "Большого Ближнего Востока" заинтересованы Саудовская Аравия и другие монархии Персидского залива, которые хотят быстрейшего расчленения Ирака, Сирии, Ирана и Турции. Вашингтон не впервые пытается активно разыгрывать "курдскую карту" в регионе и намерен использовать курдов как "пятую колонну" для усиления давления на правящие режимы, прежде всего в Сирии и Иране.

В ХХI в. в этническом Курдистане начались заметные сдвиги в курдском национально-демократическом движении. Свержение режима С.Хусейна в Ираке и его оккупация коалиционными силами, возглавляемыми США, активизировали партикулярный национализм иракских курдов. Начавшийся в стране политический процесс способствовал признанию статуса автономии Иракского Курдистана в конституции 2005 г. нового федеративного государства. Курдская национальная элита согласилась на федерализм постсаддамовского Ирака, и выдвинула новую националистическую версию полунезависимости своего региона. В Сирии курды в 2012 г. захватили часть Сирийского Курдистана и создали самоуправляющийся курдский район. Иранское руководство обратилось к курдской оппозиции с предложением начать переговоры. Обозначились новые тенденции, способные продвинуть решение курдского вопроса в Турции мирными средствами.

Заинтересованность Р.Т.Эрдогана, премьер-министра Турции, в сохранении власти Партии справедливости и развития (ПСР) и его претензии на пост президента Турции способствовали некоторому смягчению его жесткой линии в отношении курдов: он как будто бы стал выражать склонность к внесению поправок в конституцию и политическую систему страны. Эскалация сирийского кризиса и обострение ситуации на турецко-сирийской границе (протяженность которой составляет 500 км, где проживают преимущественно курды) требовало от Эрдогана принятия более решительных мер. Неожиданно он осознал, что турецкая политика в отношении Сирии и поддержка Турцией сирийской оппозиции, в особенности, идет на руку турецким курдам и, в частности, РПК, являясь "источником ее поддержки и демографического, политического и военного укрепления". Это означало, что втягивание Турции в широкомасштабные международные и региональные действия с целью ограничения иранского влияния на Дамаск могло осложнить турецко-российские отношения и усилить вооруженную конфронтацию с РПК. Поэтому опасаясь обострения курдского вопроса в Турции и создания курдского самоуправления на части территории Сирийского Курдистана, турецкое руководство было вынуждено сдерживать свои экспансионистские намерения в отношении Сирии, а также выступить с беспрецедентной инициативой начала переговоров с А.Оджаланом, несмотря на сопротивление турецких националистов и армии.

В ходе переговоров, начатых курдским парламентским блоком с участием представителей турецких спецслужб, было достигнуто соглашение между А.Оджаланом, руководителем РПК, объявленной турецким руководством террористической и находящейся в Турции на нелегальном положении.

Хотя болезненный процесс достижения договоренностей продолжается, можно отметить, что он содержит положения, направленные на сдерживание националистических устремлений курдов. Среди курдской политической элиты реакция на сближение А.Оджалана с турецкими властями было неоднозначным, поскольку появилось немало его оппонентов, заявивших, что чаяния курдов могут быть реализованы только в процессе "дезинтеграции" других наций, в частности, Сирии и Ирака. Они настороженно восприняли решение Оджалана согласиться с разоружением и выводом курдских бойцов за пределы Турецкой Республики. Другие считают, что, напротив, прекращение огня будет способствовать расширению курдского движения и предоставит курдам более широкие возможности для претворения своих требований в рамках существующей государственной структуры.

Переговорный процесс позитивно оценивают страны ЕС, США и иракские курды. Вашингтон заявил, что будет поддерживать народ Турции в его усилиях разрешить проблему. ЕС призвал все партии объединиться для достижения мира и пообещал всяческую поддержку для развития мирного процесса. Представители иракских курдов также выразили свое удовлетворение тем, что турецкие курды сделали шаги в правильном направлении, хотя оценивать это событие еще рано.

Между тем, в Турции сохраняется напряженность между сторонниками и противниками согласительной политики по курдскому вопросу. Некоторая часть курдов считает, что эта политика может привести к расколу РПК и ее постепенной ликвидации, в чем заинтересованы турецкие власти и Запад.

Попытки турецкого правительства достичь договоренностей с РПК имеет позитивные и негативные стороны. Впервые турецкое правительство признало, что А.Оджалан является политическим лидером турецких курдов, а не террористом; оно сочло возможным начать переговоры с ним по курдскому вопросу. Оба политика как бы отказались обсуждать его с позиций национализма. Они полагают, что следует вернуться к состоянию турецко-курдских отношений, характерных для докемалистского периода истории Османской империи, когда Курдистан имел особый статус. Эрдоган даже намекнул, что в дальнейшем возможно обсуждение создания федеративной структуры.

Однако все это не означает, что курды продвинулись к своей конечной цели по реализации общенационального курдского идеала – созданию курдского государства. Правда, А.Оджалан, лидер Рабочей партии Курдистана (РПК) турецких курдов в своем послании (март 2013 г.), заявил, что прекращение вооруженной конфронтации курдских бойцов с турецкой армией означает начало нового этапа развития курдского движения – активизацию демократической борьбы и расширение рамок курдского движения. Можно предположить, что соглашаясь на конституционные гарантии прав курдов, они берут передышку для начала нового этапа борьбы.

Между тем, в создании курдского государства не заинтересованы ни Турция (как и другие региональные лидеры), ни Соединенные Штаты, всегда охотно способствовавшие "постоянству" курдского вопроса, используя который им удавалось поддерживать необходимый для них баланс сил в регионе.

Потеря Турцией Курдистана, действительно, существенно ослабит ее геополитическое значение в Западной Азии, и будет препятствовать осуществлению ее стратегических планов в отношении Центральной Азии, Кавказа и России. Объединенное курдское государство (состоящее из курдских районов Турции и Ирака) будет доминировать в юго-восточных и восточных районах Турецкой Республики и преградит ей доступ к Азербайджану, к Кавказу, и тюркским республикам Средней Азии. Соперником Турции за влияние в государствах Закавказья и Центральной Азии становятся Соединенные Штаты, уже обеспечившие себе неплохие позиции в Азербайджане. Если будет построен газопровод, соединяющий азербайджанское месторождение Шах-Дениз с турецким городом Эрзерумом (через который уже проходит газопровод, связывающий Турцию и Иран), Соединенные Штаты, обеспечив себе поддержку турецких курдов, смогут контролировать поставки энергоносителей из Центральной Азии в Турцию.

Перехватив у США инициативу в сфере политики замирения турецких курдов, турецкое руководство стремится не допустить использование США и Израилем курдского фактора как барьера в осуществлении турецких интересов на Кавказе и в Прикаспии. Кроме того, оно игнорирует и замечания США по поводу заключения прямых нефтяных контрактов с Курдистанским регионом Ирака в обход Багдада. Турция продолжает укреплять свои торгово-экономические контакты с иракскими курдами, невзирая на опасения администрации Б.Обамы, что они вызовут дестабилизацию в Ираке. В телефонном разговоре с М.Барзани, президентом Курдистанского региона, Дж.Керри, госсекретарь США, настаивал, чтобы иракские курды не заключали договоров по поставкам сырой нефти в Турцию в обход Багдада, аргументируя тем, что такая позиция может привести к распаду страны. Желая оставаться единственным региональным арбитром, США, таким образом, пытаются блокировать и ослабить позиции Турции в Иракском и Турецком Курдистане, где она стала претендовать на новую, более значимую роль.

Миротворческий процесс в Турецком Курдистане, спровоцированный событиями в Сирии, играет в пользу Р.Т.Эрдогана, желающего баллотироваться на пост президента страны, а также части турецкой политической элиты, стремящейся к расширению своих политических и экономических проектов в государствах Закавказья и Центральной Азии. Но его значение для турецких курдов оценивать пока еще рано.

Жигалина Ольга Ивановна, доктор исторических наук, заведующая сектором курдоведения и региональных проблем, главный научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН, специально для Интернет-журнала "Новое восточное обозрение".

14.05.2013