Накануне 25-летия начала вывода советских войск из Афганистана Дмитрий Виноградов отправился туда с бывшим комбатом Валерием Вощевозом.

Ветераны любят вспоминать яркие истории из своей службы. А могут ли бывшие враги, вместе попивая чай, рассказывать, как стреляли друг в друга? Накануне 25-летия начала вывода советских войск из Афганистана спецкор РИА Новости Дмитрий Виноградов отправился туда с ветераном-"афганцем", бывшим комбатом Валерием Вощевозом, чтобы найти сослуживцев Валерия, а заодно и его тогдашних врагов – моджахедов.

"Хорошо, что мы не встретились 30 лет назад"

"Он мне сказал: "Ты хороший мужик, жаль, 30 лет назад не встретились". А я ему ответил: "Наоборот, хорошо, что не встретились. А то одного из нас сейчас бы здесь не было", – любит рассказывать комбат Валера о своих встречах с бывшим врагом, полевым командиром и моджахедом Суфи Паяндой.

Валера Вощевоз, огромный мужик с Дальнего Востока, будто бы вышедший из знаменитой песни про "батяню комбата", любит солдатский юмор. В Афганистан отправился добровольно в 1986 году. Тогда он был 30-летним капитаном и служил на Дальнем Востоке. "Мне надо было получать майора, поэтому я хотел в Афган, – вспоминает он. – И вообще – я кадровый военный. Как это – служил и не был на войне?"

В Афганистане его направили в 177-й мотострелковый полк 108-й дивизии – сначала он командовал взводом, а потом и батальоном. Задачей была охрана знаменитой дороги с юга СССР, из города Термез, в Кабул – по ней шли караваны с вооружением, солдатами, военными грузами и стройматериалами.

© Фото: из личного архива Валерия ВощевозаКомбат Валерий Вощевоз во время прохождения службы в Афганистане
Советский Союз вкладывал в Афганистан так много, что созданная в конце 80-х комиссия по оценке материальных расходов СССР так и не рассекретила свои подсчеты, такой шокирующе большой оказалась цифра. Валерий охранял отрезок длиной 60 километров.

На проклятом перевале Саланг

Афганистан 25 лет спустя: ностальгия по СССР и футбол с бывшими врагамиСейчас мы едем по этой самой дороге на север от Кабула. Валера то и дело показывает и на мирные холмы вокруг: "Тут внизу стояли наши заставы, а наверху стояли "секреты". А вот здесь казармы были. А там – минометная батарея".

Для него это еще и путешествие по местам его молодости. Молодости, которая прошла ярко и бурно, а случившиеся в ней трагедии и драмы если и оставили послевкусие, то – настоящей жизни.

"Гоняли они по горам нас неплохо, – хвалит бывших врагов комбат. – Ну и мы по ним "безан-безан" делали (то есть стреляли, – РИА Новости)".

В 120 километрах на север – знаменитый перевал Саланг, самая высокая точка трассы, 3,8 километра над уровнем моря. Дорогу обустраивал тоже СССР – на ней появились галереи, закрывающие трассу от горных обвалов, несколько тоннелей, в том числе самый длинный, в 3 километра.

Сегодня дорога в кошмарном состоянии – некогда идеальное бетонное покрытие превратилось в разбитую грунтовку с лужами и выбоинами. После ухода Советов ее никто не ремонтировал. Мощная вентиляция и освещение в тоннеле не работают, движение никто не регулирует. С обеих сторон в тоннель ломятся огромные грузовики.

Мы намертво застреваем в пробке внутри тоннеля, в темноте и запахе бензина и гари. Когда-то, в далеком 1980-м, в этом тоннеле точно так же погибли 16 советских солдат – здесь остановилась танковая колонна, и солдатики задохнулись в выхлопных газах. Еще более масштабная трагедия произошла 3 ноября 1982 года – от взрыва бензовоза погибло 176 человек, "шурави" и местных.

Комбат, ни секунды не думая, выбирается из нашего микроавтобуса и идет вручную разгребать пробку. Одному дальнобойщику он приказывает остановиться, другому – наоборот, ехать.

Все как 30 лет назад, когда Валера точно так же регулировал движение на въезде в тоннель.

Ветеран афганской войны, командир батальона Валерий Вощевоз в АфганистанеАфганцы подчиняются этому огромному белому человеку. Валерий из тех людей, кто не знает ни английского, ни других иностранных языков, всегда и везде общается на русском, но благодаря командным интонациям его отлично понимают.

Комбат проверяет памятник

На выезде из тоннеля, где когда-то стояли советские армейские части, в том числе и батальон Валерия, ныне торговые палатки – по колено в грязи афганцы продают водителям воду и чипсы.

Вощевоз заходит в одну из них и требует показать ему ВДВэшные вымпелы – несколько лет назад он подарил их хозяину лавки и каждый раз инспектирует их сохранность. Торговец, улыбаясь, достает пыльные вымпелы. Выговора от Вощзевоза "с занесением в грудную клетку" на сегодня ему удалось избежать.

Но у комбата Валеры есть дела и посерьезней.

Где-то здесь, на перевале, стоит единственный монумент советскому солдату, оставшийся в Афганистане. Несущийся на большой скорости армейский грузовик чуть не врезался в грузовик с тюками и людьми. Ценой своей жизни водитель не допустил столкновения, и благодарные афганцы поставили ему скромный памятник.

Комбат идет проверять его сохранность, но памятник погребен под метровым сугробом. "Расчистите его. Поеду обратно – 100 долларов дам", – обещает Валера торговцам. В их руках откуда-то сразу появляется лопата.

Здесь, на перевале, от торговцев Валера и узнал, где нынче живут его бывшие сослуживцы из числа местных – рядовой Усман Ходжи и взводный Гульрахман Нури. К приятному удивлению комбата, они оказались в живых, пережив и советско-афганскую войну, и все последующие потрясения.

Усман и Гульрахман служили в ХАД – Службе государственной безопасности Афганистана, местном аналоге КГБ. Их прикомандировали к батальону Валеры.

Советские войска вторглись в Афганистан, по официальной версии, для помощи местному правительству, но на самом деле уровень поддержки этого правительства был настолько низок, что воевали за него в основном из-под палки. Армия и спецслужбы или разбегались при первом же выстреле, или даже переходили на сторону повстанцев-моджахедов – нередко целыми подразделениями и с выданным Советским Союзом оружием.

Соответственно, доверять таким "союзникам" у советских солдат не было никакого резона. У многих из них были связи среди моджахедов, афганского сослуживца могли шантажировать жизнями его родственников и заставить убить "шурави".

"Когда мне дали Усмана, я всегда на разведке пускал его впереди себя, чтоб не получить пулю в спину.

И всегда говорил ему: "заведешь в засаду – знай, что для тебя патрон у меня найдется", – вспоминает Вощевоз.

Впрочем, Усман и Гульрахман воевали хорошо и зарекомендовали себя верными сторонниками "шурави". Уже позже Валера узнал об истинной подоплеке такой верности – они были "кровниками". Их отцов убили моджахеды, и эти афганцы считали душманов своими кровными врагами.

"Моего отца убили на моих глазах моджахеды – за то, что мой брат был в Кабуле, служил правительству. Повстанцы требовали от отца, чтобы он заставил брата вернуться. Но отец отказался, его и расстреляли", – рассказал РИА Новости Усман свою историю. 25-летняя гражданская война расколола афганское общество, и конца этому не видно до сих пор.

Из "кровников" в основном и формировали части ХАД. Они были самыми боеспособными в афганской армии, и дезертирство в их рядах случалось редко.

Когда командировка Валерия в Афганистане заканчивалась, он распорядился, чтобы афганцы остались жить в батальоне – были опасения, что из мести их могут убить. Это спасло им жизнь, и они до сих пор благодарны Валере.

После двухлетней командировки карьера Вощевоза развивалась успешно – он продолжал службу, закончил военную академию имени Фрунзе в Москве, в 1996 году занял высокую должность – стал полпредом президента по Амурской области, а после введения федеральных округов стал федеральным инспектором. Сейчас – руководитель амурского отделения Союза ветеранов Афганистана.

Друзья-однополчане

Вскоре мы приезжаем в поселок Хинджан, где теперь живут и Усман, и Гульрахман. Им тоже приятно встретить своего комбата.

Теперь это респектабельные аксакалы – Валера их даже не сразу узнает, ведь раньше они ходили в военной форме. Теперь это седобородые люди в традиционных афганских одеждах.

Усману Ходжи 57 лет, у него четверо детей. Он выглядит как типичный среднеазиатский дедушка – с седой бородой, хитрым взглядом и в чалме. Гульрахману Нури – 50. У него семеро детей – старшему сыну 21 год, младшему – всего семь.

После вывода советских войск они больше всего боялись мести бывших моджахедов, в том числе боевиков самого Суфи Паянды – лидера местных моджахедов, главного оппонента "товарища Валеры".

К счастью, моджахедам скоро стало не до мести – между вчерашними союзниками по антисоветскому "джихаду" вспыхнула гражданская война. Кто воевал за "шурави", а кто против, стало не важно. Теперь все местные воевали против пришедших с юга талибов-пуштунов.

Усману и Гульрахману пришлось вновь взять в руки оружие. С Суфи Паяндой они оказались теперь по одну сторону баррикад. На этой почве они помирились, и через них Валерий договорился о встрече с бывшим врагом. Тот не возражал.

Бакшиш для моджахеда

Пообедав вкусным местным пловом, мы едем за 60 км отсюда – в город Пули-Хумри. Здесь и живет Суфи Паянда. Неожиданно наш водитель показывает на ничем не примечательную деревню по ту сторону небольшой речушки. "Там живут талибы", – объясняет он.

Сейчас талибы пользуются поддержкой у местного населения. Разумеется, особенно у пуштунов. Их простые лозунги находят отклик вне городов. Талибы запрещают школы для девочек и телевизоры – ну так в деревнях и без запретов электричества нет. Опираясь на радикальные исламистские лозунги, талибы контролируют 50-70 процентов территории страны – большую часть районов за пределами городов. Передвигаться по этой местности ночью опасно, а на юге и западе Афганистана опасно и днем.

Перед встречей надо заехать в магазин, купить "бакшиш" – подарки, без которых не принято приходить в гости. Валера покупает бывшему моджахеду фрукты.

Вскоре мы подъезжаем к его дому. К нам выходит сухонький 80-летний старичок – некогда грозный Суфи Паянда, наводивший ужас на всю округу. Теперь это глава рода, у него девять детей и больше 20 внуков.

Футбол под автоматами. Ветераны Афганистана обыграли бывших моджахедовБывший полевой командир живет в скромно обставленном двухэтажном глиняном домике – многие моджахеды жалуются, что пока они воевали с врагами (то есть с нами), их соседи делали бизнес. Теперь ушлые соседи живут в достатке, а бывшие боевики нищенствуют – ведь никакой пенсии в Афганистане не предусмотрено.

Но прежде чем начать интервью, мы должны дождаться, пока Паянда совершит намаз – молитву.

"Кто вы по профессии?" – спрашивает Суфи Паянду корреспондент РИА Новости. "До джихада я был мясником, мясо разделывал и продавал", – отвечает тот.

Волею судеб и благодаря организаторским талантам, благочестивости и авторитету, Суфи Паянда стал влиятельным полевым командиром – ему подчинялось до полутора тысяч "душманов" (на самом деле обычных местных жителей, большинство из которых имело оружие и партизанило против русских).

Номинально Паянда подчинялся одному из лидеров моджахедов по имени Сейед Мансур. После вывода советских войск и с началом "разборок" между самими афганцами другой влиятельный "генерал" Ахмад Шах Масуд даже посадил Суфи Паянду на пару лет в зиндан.

"Сколько ваших погибло за годы войны?" – спрашивает его корреспондент РИА Новости. "Около двухсот человек стали шахидами", – используя эвфемизм для гибели во время "священной войны", отвечает Паянда. На вопрос, сколько они убили "шурави", он ответить затрудняется – не считал.

"Конечно, мы не любили русских – потому что вы напали на нас, пришли со своими порядками. К тому же вы были безбожниками, – пытаясь не обидеть гостей, признает бывший полевой командир. – Но шурави были храбрыми и мужественными воинами. Мы уважали их".

Воля Аллаха

На поле боя Суфи Паянда Валерия никогда не видел, но знал, кто командует русскими. Слышал имя своего противника и комбат Вощевоз.

"Если бы мне тогда сказали, что мы будем вот так сидеть и пить чай – не поверил бы, – улыбается Суфи Паянда и демонстрирует недюжинную для сельского мясника политическую грамотность. – Но на все воля Аллаха. В политике не бывает вечных друзей или врагов".

"Мы были больше неправы, чем они. Мы залезли в чужой монастырь", – признает Валерий. На бывшего врага, с которым они гоняли друг друга по окрестным горам, Вощевоз смотрит с интересом и симпатией, как на двоюродного дедушку.

Откуда в горах Афганистана взялась табличка с русскими именами

Дедушка Паянда на вчерашнего врага зла тоже не держит. "Ему командовали, что надо воевать и убивать – он и убивал", – рассуждает ветеран. Комбата Валеру моджахед считал честным соперником – он никогда не врывался на женскую половину дома и не убивал детей и стариков. Многие советские солдаты таким джентльменством не страдали.

Но интервью заканчивается: из деревенской мечети звучит азан (призыв к молитве), Суфи Паянде надо уединиться на очередной намаз. Исламский боевик и сегодня тщательно соблюдает все ритуалы, а его благочестие – одна из причин уважения среди земляков, когда-то избравших его командиром своего партизанского отряда.

Уже на улице к нам подходит группа его молодых родственников. Кажется, назревает какой-то серьезный разговор. Лидер группы, чуть смущаясь, обращается к Валере: "В следующий раз приедете – привезите как бакшиш футбольный мяч. Играть хотим, а купить негде". После благосклонной реакции Вощевоза афганец смелеет: "А вообще-то нам еще волейбольный нужен".

Монумент почистили

На обратном пути, перед тем, как снова попасть в пробку в тоннеле Саланг, Вощевоз идет проверять, почистили монумент или нет.

Теперь в сугробе аккуратный лаз к памятнику – его даже видно с дороги. Валера достает из кармана мятые 100 баксов и отдает торговцам. Потом долго смотрит на скромную серую глыбу с именем погибшего бойца, вздыхает, садится в машину, и мы уезжаем.

15.05.2013
Дмитрий Виноградов