В Москве не перестают повторять, что внешняя политика "вставшей с колен" России - это политика, основанная на жестких принципах реализма, которая не несет никакой идеологической окраски.

Союзники и противники определяются на основании того, насколько они готовы действовать (или делать вид, что действуют) с учетом российских геополитических амбиций. Такой курс принципиально индифферентен к "мелким" проблемам отдельных людей - и его, пусть и с тяжелым сердцем, можно было бы принять, если бы не одна проблема, которую нельзя сбрасывать со счетов.

Эта проблема, как бы банально она ни звучала, - проблема соотечественников. "Всесторонняя защита прав и законных интересов" этих людей отмечена как одна из задач нашей внешней политики (Концепция внешней политики Российской Федерации в редакции от 12 февраля 2013 г., п. 4) - однако никто и никогда не заявлял публично и четко, чем Россия готова реально поступиться ради достижения этой высокой цели.

Как известно, внешнеполитический курс нашей страны определяется президентом Российской Федерации. А президент не только убежден, что распад Советского Союза стал "величайшей геополитической катастрофой ХХ века", но и полагает, что СССР "был все той же Россией, только называвшейся по-иному".

И поэтому российская политика в отношении стран постсоветского пространства определяется их готовностью участвовать в интеграционных игрищах, тешащих Кремль иллюзией советского ренессанса, - в частности, в переговорах о так называемом Евразийском союзе. В результате государства Центральной Азии, склонные заигрывать с Москвой, отмечены вниманием Кремля, а, например, давно вошедшие в ЕС и НАТО балтийские страны неофициально признаны заклятыми врагами.

Скажу прямо: такая расстановка акцентов не кажется мне ни нравственно выверенной, ни политически перспективной. Она основана на забвении исторического опыта и закрывании глаз на ныне происходящие на постсоветском пространстве процессы. Между тем и этот опыт, и эти процессы желательно принимать во внимание.

К моменту распада СССР за пределами Российской Федерации жило 25,3 млн человек, называвших себя русскими (из них около 1,2 млн - временно находящихся за рубежом граждан, в частности военнослужащих). Значительная часть этих соотечественников находилась в республиках Центральной Азии (9,5 млн человек). По данным переписи 1989 г., доля русских в населении Казахской ССР составляла 37,8%, Киргизской - 21,5%, Туркменской - 9,5%, Узбекской - 8,3%, Таджикской - 7,6%. После обретения этими странами независимости дискриминация русских стала, по сути, государственной идеологией.

За четверть века доля наших соотечественников среди жителей этих стран сократилась соответственно до 22,8, 5,87, 1,5-2,0, 2,0-2,5 и 0,8%, а общее число бежавших оттуда русских достигло 4,0 млн, что сделало данный процесс самой радикальной "деколонизацией" в истории (из Алжира во Францию в начале 1960-х гг. уехало 760 000 человек).

Напротив, из стран Балтии не случилось массового исхода русских. Не считая военнослужащих и членов их семей (около 135 000 человек), покинувших Прибалтику на рубеже 1980-х и 1990-х, из Латвии в Россию с 1993 г. выехало 65 000 человек, из Эстонии - 44 000, из Литвы - 37 000. Сегодня Латвия выступает лидером по доле русских в населении среди постсоветских государств с показателем в 26,9%, а Эстония занимает 2-е место с 25,3% (что, замечу, втрое больше показателей 1930-х гг.); характерно, что с 2010 г. консульства Латвии и Эстонии в Москве получают больше прошений от ранее уехавших о возвращении, чем консульства России в этих странах - о выезде в Россию. В 100-местном латвийском сейме 11-го созыва заседают 24 русских депутата, а русский Нил Ушаков является мэром Риги (для сравнения: среди 17 акимов областей и городов центрального подчинения Казахстана с середины 1990-х гг. не зафиксировано ни одного представителя нетитульной национальности).

Разумеется, выстраивать политику великой державы исключительно на основании отношения соседних стран к ее представителям было бы неправильно - но и игнорировать его вряд ли стоит. Одно дело, когда Европа интегрирует Германию, признавшую действия своего нацистского правительства преступными, и совсем другое - когда Россия ищет более тесного взаимодействия с режимами, продолжающими осознанную политику дерусификации. Ведь в Таджикистане русский язык был официально исключен из любого делопроизводства не 20 лет назад, а в 2010-м, и в Казахстане, несмотря на его участие в Таможенном союзе, продолжается наступление на русский язык, а о переходе на латиницу было заявлено не на первой волне "самостийного" угара, а в прошлом году. Как можно не видеть, что объявление Россией курса на сближение с постсоветскими странами не вызывает улучшения ситуации у проживающих там наших соотечественников? Поток русских из "интегрирующихся" с нами стран снова растет: в 2012 г. в Россию вернулось 63 000 человек - больше, чем за предшествующие пять лет, причем около 80% прибыло из стран Центральной Азии. Русская молодежь из Казахстана в последние годы массово выбирает учебу в вузах Омска, Новосибирска, Томска и Кемерова в надежде остаться в России. Это тоже не повод задуматься о тенденциях?

Конечно, России не может быть приятно, когда в Таллине власти переносят захоронения солдат, павших в боях с фашизмом, и установленный в их честь памятник. Но не странно ли, что разрушение аналогичных монументов в память о погибших в Великой Отечественной войне в Узбекистане не вызывает никакой реакции.

Можно понять наше возмущение появлением на улицах балтийских городов нацистской символики - но должна ли радовать русских героизация казахскими властями светлого образа Чингисхана, остановившего нас в развитии на несколько сотен лет, или повести о "русском иге", встречающиеся в новых узбекских и казахских учебниках истории?

На мой взгляд, если российское правительство столь часто прибегает к использованию риторики, отмеченной поддержкой соотечественников за рубежом, оно должно быть последовательным не только на словах, но и на деле. Например, определить требования в отношении соблюдения прав наших соотечественников (включая признание права на двойное гражданство) и использования русского языка в официальной жизни соответствующих стран.

Интеграция России и стран Центральной Азии в Евразийский союз не принесет нам скорее всего ничего, кроме мигрантов из самих этих государств, контрабанды из Китая и наркотиков из Афганистана. При этом Россия вынуждена будет экономически поддерживать страны, уровень жизни в которых ниже нашего в 6-15 раз. Но, воссоздавая в сознании образы советского прошлого, стоит помнить и о том, чем закончилась история Советского Союза, - о том, как быстро бывшие колонии отделились от метрополии, как жестко обошлись с ее представителями и как быстро начали заигрывания с другими своими соседями. Попытка в очередной раз облагодетельствовать эти страны, если она не будет сопровождаться комплексом мер по защите интересов русского населения и закреплению нашего, а не китайского присутствия в регионе, окажется проектом, по цинизму и бессмысленности не имеющим аналогов в истории.

2013-05-23