В договоренности Москвы и Вашингтона - надежда Сирии

Вполне вероятно, что на развитие конфликта в Сирии не сможет повлиять никакое военное вмешательство, нет говоря уже о поставках оружия враждующим сторонам. В то же время новая конференция в Женеве может заложить основы для умеренного вмешательства, которое будет ограничено созданием гуманитарных коридоров

Предложение США и России провести дипломатическую конференцию для окончания кровопролития в Сирии вызвало немало скептических реакций, что кажется мне совершенно несправедливым. Хотя усадить за один стол переговоров в Женеве все участвующие стороны и добиться ощутимых результатов будет непросто, дипломатия все равно остается единственным возможным решением. Что бы вы ни думали по этому поводу, все обсуждавшиеся до настоящего времени политические решения принципиально плохи и нежизнеспособны с практической точки зрения. Они совершенно не выглядят эффективными и могут только усилить страдания людей, а не облегчить их.

После двух лет гражданской войны без решительной военной победы одного из лагерей ситуация выглядит совершенно отчаянной. По последним оценкам Организации объединенных наций, 80 000 сирийцев погибли, а 6,8 миллиона (то есть треть населения страны) срочно нуждаются в гуманитарной помощи. Порядка 4,25 миллиона человек стали беженцами внутри страны, тогда как еще почти миллион перебрались в Ливан, Иорданию и Турцию.

Соседи Сирии испытывают на себе огромное давление, а конфликт неизбежно отражается на всем регионе. Правительственные силы и отряды мятежников совершили чудовищные преступления. А сейчас, когда отношения между основными религиозными группами все больше переходят в плоскость насилия, есть все основания опасаться множества новых преступлений в будущем.

Читайте также: Сирия - предстартовый отчет по принятию решения

Сохраняющееся до сих пор бездействие международного сообщества никак нельзя оправдать. Дело в том, что оно может привести к воспламенению всего ближневосточного региона и противоречит международной ответственности по своевременной и решительной защите мирного населения, которому угрожают геноцид, этнические чистки и другие военные преступления или преступления против человечности.

Этот принцип был единогласно принят Генеральной ассамблеей ООН в 2005 году и неоднократно с успехом применялся на практике (например, в ходе дипломатического вмешательства в Кении в 2008 году). Кроме того, он лег в основу военных операций по мандату Совета безопасности в Ливии и Кот-д’Ивуаре в 2001 году и недавнего вмешательства в Мали. Но как его соотнести с нынешним хаосом в Сирии?

Самая срочная необходимость, которая вряд ли может стать предметом для споров, это крупномасштабная гуманитарная помощь. В зонах боевых действий существуют серьезные трудности с ее доставкой, однако так обстоят дела отнюдь не везде. Тем не менее, международные кредиторы не торопятся действовать, как для соблюдения существующих обязательств, так и для заключения новых соглашений. Да и вообще, никакая международная помощь не остановит кровопролитие.

Сейчас уже слишком поздно для того, чтобы невоенные средства принуждения могли дать заметные результаты, хотя угрозы разбирательства в Международном уголовном суде по поводу совершенных преступлений (это в том числе касается и применения химического оружия) все равно должны остаться в повестке дня. Но как насчет силового ответа, который, по всей видимости, до сих пор предпочитают многие политики и эксперты? Проблема в том, что в настоящий момент не существует никаких конкретных предложений в данном направлении.

Также по теме: Гражданская война в Сирии может продолжаться годами

Прямое военное вмешательство по свержению режима Башара Асада никогда не получит одобрения Совета безопасности. Кроме того, у него в любом случае нет сторонников среди компетентных военных держав, хотя это объясняется скорее политическими и военными рисками, а не невозможностью переступить через рамки устава ООН. Точно так же, даже у более нейтрального вмешательства (разделение воюющих сторон с помощью войск и авиации) нет шансов на успех, в том числе и под эгидой ООН. Да и получится ли не нанести при этом дополнительного ущерба?

Гораздо больше людей выступало за умеренное военное вмешательство, которое бы предусматривало создание одной или нескольких закрытых воздушных зон, зон безопасности и гуманитарных коридоров. В первые дни кризиса отмечалось, что с учетом возможностей системы противовоздушной обороны режима и его наземных сил, достичь даже таких скромных целей не получится без войны по всем фронтам, от которой только еще сильнее пострадает население.

Сейчас, когда большая часть страны охвачена огнем войны, такой аргумент почти растерял всю свою силу. Тем не менее, сторонников у военного вмешательства все равно нет. С одной стороны это связано с масштабами, сложностью и рисками операции, а с другой стороны объясняется ее возможными политическими и юридическими последствиями (шансы на одобрение в Совете безопасности минимальны).

Великобритания и Франция всеми силами стремятся продвинуть идею о непрямом военном вмешательстве. По их мнению, поставка оружия повстанцам могла бы потенциально дать ощутимые результаты при невысоких рисках и стоимости. Недавно Европейский Союз снял эмбарго. Но США сохраняют осторожность, причем совершенно оправданно: немалая часть оппозиционных сил относится к радикальным исламистам, и нет никакой гарантии, что отправленное в Сирию оружие не попадет в их руки.

Читайте также: США предостерегает Россию от поставок ракет Сирии

В более широкой перспективе, расширение поставок оружия силам мятежников (они, кстати, идут через Катар и Саудовскую Аравию) напрямую влечет за собой рост числа жертв среди мирного населения. Получается, что эта инициатива губит больше людей, чем спасает, причем без видимых стратегических результатов. Кроме того, режим Асада, который обладает мощными источниками внешней поддержки, судя по всему, сможет запросто пережить появление любого нового вооружения.

Хотя вооружение оппозиции расчитано главным образом не на победу повстанцев в войне, а на ослабление сопротивления правительства на переговорах, можно с уверенностью сказать, что сейчас ситуация зашла в тупик, а появление нового оружия может только ожесточить бои и увеличить потери. Вероятно, самое серьезное воздействие на режим Асада оказывало давление России.

Что касается событий прошлого месяца, новым и обнадеживающим моментом стало поведение России, которая нашла достаточно точек соприкосновения с США (это касается их общей обеспокоенности по поводу растущего влияния радикального ислама в раздробленном и взрывоопасном регионе) и выразила готовность оказать давление на Дамаск.

Обоим лагерям придется пойти на болезненные уступки, при том что конференцию в Женеве еще нужно организовать, не говоря уже о подписании соглашения по прекращению огня и формированию переходного правительства. Как бы то ни было, нужно отметить, что после переговоров госсекретаря Джона Керри и министра иностранных дел Сергея Лаврова США, по всей видимости, готовы предоставить высокопоставленным представителям режима Асада статус полноправных участников переговоров, и что по крайней мере из некоторых оппозиционных кругов начинают звучать конструктивные предложения.

Быть может, компромисс и является анафемой в глазах пуристов, но он всегда был важной составляющей мира. А Сирия еще никогда не нуждалась в нем так остро, как сейчас.

Оригинал публикации: L’espoir d’une entente entre Moscou et Washington

Опубликовано: 04/06/2013 16:02

Гарет Эванс (Gareth Evans)
("Le Temps", Швейцария)