Один из главных вопросов, который обсуждается на саммите Россия–ЕС, проходящем в Екатеринбурге – сирийский. Конфликт в небольшой ближневосточной стране давно уже вышел за рамки одной страны и даже региона. В Сирии столкнулись интересы крупных мировых держав. По мнению профессора политологии Сити-колледжа Городского университета Нью-Йорка и внештатного научного сотрудника Атлантического совета Раджана Менона, которого цитирует "Газета.ру", "Москва хочет вернуть авторитет в мировой политике, и сирийский конфликт - это шанс доказать, что Россия действительно важна и что к ней необходимо относиться серьезно и с уважением… Очевидно, что Россия не покинет эту политическую игру…"

Однако покидать игру не собирается и Запад, который, похоже, не успокоится, пока основной союзник Ирана не погрузиться в хаос. Впрочем, для сирийцев, происходящее вовсе не игра, а кровавая реальность. По приблизительным оценкам, от 80 до 120 тысяч человек погибли за время гражданской войны в этой двадцатимиллионной стране.

Можно ли найти вариант разрешения, по сути, международного конфликта, который устроил бы все его стороны?

- Что касается Евросоюза, то он не является серьезным игроком в той схватке, что развернулась в Сирии, – считает политолог, главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов. – В Брюсселе мало что решают. ЕС не имеет даже единой позиции по сирийскому вопросу. Он, как всегда, суетится, демонстрируя свою значимость, но таковой не обладает. Основной процесс идет между Россией и США. На другом уровне противостоят между собой страны Персидского залива – Иран с одной стороны, Саудовская Аравия и Катар – с другой. Они и влияют реально на ситуацию в Сирии.

"СП": - Какой в таком случае видится вам развитие ситуации в Сирии и на Ближнем Востоке в целом?

- Наиболее вероятно продолжение войны до победного конца. Но конец этот, скорей всего, окажется весьма не скорым. Силы, противостоящие там, примерно равны. И Россия, и патроны оппозиции в равной степени демонстрируют, что своих не бросят. Если не будет никакого прогресса на предполагаемой мирной конференции по Сирии, думаю, что война будет принимать все больший масштаб. При этом баланс сил при эскалации конфликта меняться не будет. А к серьезной интервенции в Сирию, похоже, никто не готов. Страна, которая предположительно могла бы пойти на это – Турция. Но, последние события показали, что ей не до этого. У нее хватает внутренних проблем. Некой "гири", которая перевесит ситуацию на Ближнем Востоке, нет, и непонятно, откуда она может появиться.

"СП": - Есть мнение, что большая часть сирийской оппозиции – иностранные наемники.

- Не думаю, что это так. Давно стало понятно, что сирийское общество расколото, это и породило гражданскую войну. Беда в том, что и та, и другая сторона пользуются поддержкой, как внутри, так и извне. Поддержка Асада внутри страны основана на том, что противников его режима боятся и не любят еще больше, чем сам режим. Большинство тех, кто воюет с правительственными войсками, все-таки сирийцы. Другое дело, что весь Ближний Восток пребывает в состоянии нарастающей нестабильности. И, конечно, "бродячие силы" революции включаются в любой заметный конфликт в регионе. В свою очередь, на стороне Асада, как никто уже и не скрывает, выступает движение Хезбалла – мощная военизированная структура. Конфликт сильно интернационализирован, он стал международным, что не отменяет раскола общества в Сирии.

"СП": - В случае победы оппозиции в Сирии, "опухоль" радикального исламизма будет распространяться и дальше? "Бродячие силы революции", о которых вы упоминали, могут оказаться у нас Кавказе?

- Прежде чем, они займутся Кавказом, у них есть другие цели. Например, союзник Сирии Иран, где ситуация очень сложная и постепенно ухудшающаяся. Весьма зыбкое положение в Иордании. И вообще, нет ни одной страны в регионе, про которую можно сказать, что она не будет охвачена или хотя бы задета волной радикальной исламизации. Поэтому Россией исламисты всерьез займутся не сразу. Но чем больше исламистских режимов возникнет в Персидском заливе, тем больше будет материальная и финансовая база, которой они могут воспользоваться для достижения собственных целей.

"СП": - США, поддерживая оппозицию в Сирии, повторяют ту же ошибку, которую они совершили в Афганистане, взрастив "Талибан" или тут какой-то более хитрый и далекий расчет?

- Сильно сомневаюсь в дальновидности современной американской политики. Здесь есть стечение обстоятельств плюс желание скорректировать расстановку сил на Ближнем Востоке в своих интересах. Прежде всего, это связано с Ираном. Для США очень важно лишить Иран всяческой поддержки. В этом их интересы совпадают с арабскими монархиями Персидского залива. В то же время США помнят уроки Афганистана. Поэтому они очень осторожны в поставках оружия, понимая, в чьи руки оно может попасть. С третьей стороны, американские политики не могут или не хотят избавиться от некой идеологической картинки: есть восставший народ, который мечтает свергнуть кровавого диктатора и установить демократию на веки вечные. Многие в США понимают, что это очень примитивная картина. Однако американская внешняя, да и внутренняя политика очень идеологизированы. Изменить это очень трудно.

"СП": - Можно ли согласится с американским политологом Роджаном Меноном, что в Сирии поставлен на кон международный авторитет России. И что едва ли не главная причина, почему мы отстаиваем интересы Башара Асада – желание российских властей увеличить влияние России в мире?

- Конечно, поражение режима Асада будет весьма чувствительным ударом по влиянию России. К тому же те, кого называют сирийской оппозицией, настроены откровенно антироссийски. С другой стороны, в случае победы противников Асада, эта страна погрузится в такой мрачный хаос, что там уже будет не важно, кто за кого. Ловить рыбу в этой мутнейшей воде не получится ни у одной из сторон.

Да, Россия всячески показывает, что из Сирии уходить не собирается. При этом, на мой взгляд, наше присутствие на Ближнем Востоке – дело второстепенное. Гораздо важнее, что Россия отстаивает свое видение того, как нельзя решать региональные вопросы. Нельзя допустить повторения ливийской модели, когда исход гражданской войны предопределен иностранной интервенцией. Россия считает это принципиально неправильным. По разным причинам, начиная от теоретических, и заканчивая сугубо прикладными.

Но говорить, что в случае падения режима Асада, падет и международная репутация России, я бы не стал.

"СП": - Вы упомянули о "ливийской модели". Сбылись ли те прогнозы, которые делались политологами накануне падения режима Каддафи?

- Да, можно сказать, что многое из того, что прогнозировалось, осуществилось. Про Ливию просто не очень любят сейчас говорить. Как-то на Западе подзабыли о ней, переключившись на более актуальные новостные события. Между тем, Ливия, как централизованное государство, медленно расползается. Никакого демократического успеха там нет. Не факт, что Ливию не ждут еще более серьезные испытания, чем то, что наблюдалось последние три года. А ситуация в Сирии, в случае падения режима Асада, будет гораздо хуже. Градус противостояния там накаляется с каждой неделей – обеими сторонами пролито очень много крови.

Кроме того, Ливия при всей значимости ее нефти, все-таки периферийное, захолустное государство. А Сирия – ключевое государство для Ближнего Востока. Там перемешано очень много интересов, как региональных, так и мировых.

- Ожидаемая конференция по Сирии, возможно, последний, хоть и во-многом иллюзорный шанс придти к какому-то соглашению, – считает политолог, декан факультета "Социология и политология" Финансового университета Александр Шатилов. – Непримиримость крупных мировых держав во многом играет на обострение сирийского конфликта. Особенно это касается Запада, который никаких вариантов, кроме полного свержения режима Асада, не признает. В этой ситуации Россия выступает, как страна, оказывающая помощь Сирии в борьбе с агрессорами. И поставка противоракетных комплексов С-300, если она действительно имела место, являются принципиальным шагом по защите своего внешнеполитического партнера. Кроме того, на данный момент официальный сирийский режим имеет крупный козырь – под Эль-Кусейром оппозиции нанесено серьезное поражение. Если этот город будет окончательно взят, то Башар Асад сможет говорить со своими оппонентами с позиции силы.

"СП": - Вы согласны с тем, что на Ближнем Востоке существует "конвейер" по поставке боевиков в Сирию, а сами сирийцы составляют меньшинство в рядах вооруженной оппозиции?

- В какой-то мере это так. Большинство населения Сирии все-таки за официальную власть. Алавиты и христиане однозначно выступают за режим Асада – они понимают, что в случае победы ультра-сунитов, им места в будущей Сирии вообще не предусмотрено. С другой стороны и сунитское большинство не желает разрушения страны, потому что видит, к чему это привело в Ливии. Большая часть сирийцев предпочитает Асада разрухе и хаосу.

"СП": - Можно ли говорить, что в случае падения режима Асада, возникнет некая цепная реакция, которая приведет к радикализации всего Ближнего Востока, который уже единым фронтом будет экспортировать радикальный ислам в другие страны, в том числе в Россию?

- Ближайшей целью исламских наемников в случае падения режима Асада, станет Иран, а потом последует нажим и на Северный Кавказ. Кроме того, в случае захвата власти талибами в Афганистане, возникает единый, управляемый саудитами при попустительстве США фронт - от Ближнего Востока до Центральной Азии.

4 июня 2013 года | Алексей Верхоянцев