Бомба для председателя
Союз кинематографистов: какой из двух нелигитимных съездов легитимнее?

Парадокс заключается в том, что само словосочетание "союз кинематографистов" в данной ситуации звучит двусмысленно и даже издевательски. Ибо понятие "союз" предполагает согласие в него вступивших. Меж тем налицо раздрай, раскол, перетягивание каждым одеяла на себя. А состоявшийся на прошлой неделе повторный съезд СК, который организаторы окрестили чрезвычайным, скорее всего, лишь усугубил эту конфронтацию.

"Деструктивные элементы" и "авантюристы"

Причем дискутирующие стороны, ничуть не заботясь о целостности своего объединения, а следуя лишь собственным амбициям, пытаясь придать своим действиям хотя бы видимость законности, напряженно консультируются с опытными юристами, с коллегией адвокатов, тратя на это крохи тех средств, которыми располагает задерганный распрями Союз. Ну, надо найти в законодательной базе лазейку, которая позволяла бы нашим поисковикам держаться на плаву!

Наверное, тут первым бросил камень по неосторожности Игорь Вовнянко. В своей околотронной речи кандидата на пост председателя правления (еще на предыдущем съезде) он, пытаясь обосновать решение идти на третий срок, походя бросил фразу: дескать, опасается, что к власти могут прийти "деструктивные элементы" и "авантюристы от кино".

Зал возбудился и впал в размышления: кого он имеет в виду? Сергея Азимова, на тот момент единственного его соперника на пост председателя? Гали Мырзашева, который, более всех возбудившись этими обвинениями в адрес бог весть кого, тут же стал самовыдвиженцем? Или Сламбека Тауе­кела, сопредседателя съезда, мучимого тогда гамлетовской дилеммой "быть или не быть"?..

Нет-нет, Вовнянко имел в виду, конечно, не их конкретно, но – кого? Имена не были названы. Однако хлесткие слова покоробили многих и получили совсем не тот отклик, на какой рассчитывал неосмотрительный оратор, увлекшийся не очень уместными цветами красноречия.

А дальше он молча и с удивлением наблюдал за разгулом реакции, которую вызвали эти слова и которая фактически торпедировала его избрание на третий срок. В массах началось брожение. Подсчет голосов длился на редкость долго. Результаты голосования не были утверждены, резолюция не принята, бесхозный корабль съезда застрял на мели, так и не добравшись до берега. Все зависло в некоей торичеллиевой пустоте.

Полундра, на море качка!

А дальше начинается самое интересное. Игорь Вовнянко, формально получив большинство голосов – не две трети, как записано в уставе, но все же, повторяем, большинство голосов, решил узаконить этот результат. Были наняты опытнейшие юристы, которые под лупой изучили устав и сумели найти лазейку в одной из формулировок. Это позволяло Игорю Александровичу утвердиться в должности председателя правления, о чем он поставил в извест­ность членов СК – и тем самым вызвал волну возмущения в лагере оппонентов.

Те, в свою очередь, обратились в коллегию адвокатов, с их помощью составили новую редакцию устава. А чтобы вывести Вовнянко из игры, вписали пункт, согласно которому председатель правления может быть избранным на этот пост лишь дважды – то есть третий срок не предусмотрен.

Дело за малым: новую редакцию устава должен утвердить съезд – внеочередной, чрезвычайный. Но если на предыдущий, состоявшийся полтора месяца назад, кое-как, с грехом пополам, удалось собрать чуть больше половины членов СК (иначе кворума не будет), то теперь это не получалось.

А человек в президиуме и сам не мог взять в толк, насколько легитимен этот форум, хотя он и начался на час позже, а потом еще часа полтора спикер никак не мог объявить о его открытии, пытаясь определить его статус, подвести под него правовую базу. Чтобы не весь пар ушел в свисток, чтобы хоть какой-то КПД был от этого собрания. Из зала раздавались резонные голоса. Например, Бауржан Шукенов, осознавая, что ситуация патовая, предложил провести расширенное заседание правления СК, тем более что члены правления были налицо и все решения его были бы как раз легитимны. Но… но инсургентам хотелось получить все и сразу. И они получили.

Сherchez la femme, или когда часть больше целого

Там, где мужчины теряются в догадках, в дело часто вступает женский темперамент. Венера Нигматуллина, утомленная неопределенностью, вдруг взяла слово и как тореадор ухватила быка за рога:

- Да, мы должны уважать коллективное мнение всех членов союза. То есть присутствующих и отсутствующих? Но я хочу, чтобы считались и с мнением моим. А те, кто не явился на этот съезд, с моим и нашим мнением считаться не хотят, и потому мы вправе их позицию проигнорировать. Наши решения для нас будут легитимны, для нас и для тех, кто не согласен с нами, они будут иметь законную силу. Предлагаю открыть съезд.

Не ручаюсь за стопроцентную достоверность цитируемых слов (диктофон как раз был отключен), передаю лишь температуру и вектор движения речи, всколыхнувшей массы. Но то была речь пассионария, зовущего на баррикады, то была речь Жанны д’Арк, готовой взойти на костер, но изменить ход событий. И председательствующий как бы ждал этого момента, он словно сбросил с плеч сизифов камень. События вдруг обрели необратимую стремительность. Мгновенно была утверждена повестка дня, единогласно принят новый устав, избраны все рабочие органы, заслушаны программы претендентов на пост председателя правления. Собственно, свою программу зачитал лишь Сламбек Тауекел. Второй претендент, Гали Мырзашев, как бы осознавая, что он всего-навсего дублер и напрягаться не имеет смысла, просто передал свою программу в президиум и поблагодарил за внимание к своей персоне. И вот уже в обмен на мандаты получены бюллетени. Каждый, в укромном уголке поколдовав над ними минуту-другую, бросает их в урну для голосования. И вдруг возникает пауза, которая будет длиться несколько часов кряду. А перед этим председательствующий объявляет:

- Чтобы не было кривотолков, чтобы все было предельно прозрачно, счетная комиссия будет вести подсчет голосов в бюллетенях прилюдно, на виду у всех. На сцене.

То было утомительное сценическое действо, тем более что длилось оно более четырех часов. Наверное, созерцание японского сада камней более динамично и увлекательно, чем вид этих статичных, склоненных над столом фигур считальщиков.

Прокрустово ложе (не)легитимности

Пытаясь осмыслить происходящее, беру мини-интервью у директора киноцентра "Арман" Бауржана Шукенова. Вопрос один: что это было? Тот сокрушенно качает головой:

- Меня озадачивает и тревожит дальнейшая ситуация. Мы как бы избрали (вот именно – как бы!) нового председателя правления. Завтра ему надо будет взять атрибуты должности: печать, всю необходимую документацию. Но кто ж ему отдаст все это? Дальше будет судебная тяжба. Причем ведь и суду предстоит нелегкая задача. Здесь не признали легитимность того съезда, поскольку он не был завершен, но ведь и легитимность нынешнего съезда тоже под большим вопросом. В общем, масса сомнительных моментов. Кворума не было и быть не могло. Все происходило вне правового поля. Если бы все эти решения исходили от правления, то и отношение к ним было бы более адекватное. Собственно, правление могло бы объявить легитимность этого съезда и всех принятых им решений, но ведь этого не произошло. В сущности, сейчас была подложена бомба и под этот съезд, и под съезд предыдущий. Все, что здесь произошло, это не решение вопроса, это еще один узел проблем. А ведь перед Союзом кинематографистов стоят большие, сложные задачи, которые надо решать в интересах общего дела, а не заниматься перетягиванием каната. Сегодня делегаты пошли тем же путем, за который они ранее осудили своих оппонентов.

…Мы вновь и вновь прокручивали в памяти события чрезвычайного съезда. Попервоначалу всем страшно хотелось заполучить Вовнянко для разбора полетов. При этом были сделаны ритуальные поклоны в его сторону, прозвучали очередные заверения в лояльности по отношению к нему – типа "наш уважаемый Игорь Александрович", и сожаления по поводу возникшей конфронтации, и чуть ли не пожелания крепкого здоровья. Дескать, жаль, что он пренебрег нашим форумом и не пришел на него для "конструктивного" диалога. Киновед Ася Байгожина даже была делегирована позвонить ему в больницу, куда он попал после инфаркта, но он категорически отказался явиться "на ковер", на эту пламенную дискуссионную площадку, где эмоции зашкаливают.

Скажи мне, кто твой друг?..

Так кто на кого подаст в суд? Устроители XIII съезда, который, с точки зрения их оппонентов, был не совсем легитимным, на устроителей съезда XIV-го? Или устроители XIV форума, легитимность которого тоже под сомнением, на устроителей XIII-го? Кстати, и на том, и на другом председательствующим был Болат Шарип.

И еще: по свидетельствам людей из театрально-киношных кругов, Сламбек Тауекел, избранный председателем правления СК на внеочередном чрезвычайном съезде, – лучший друг и верный соратник Игоря Вовнянко. Слов нет, Тауекел является профессионалом высокой пробы, равно как и многоопытным администратором. Но все перекосы, все просчеты в деятельности СК, которые ставятся в вину Вовнянко его оппонентами, допущены не в отсутствие Сламбека Тауекела, а при его непосредственном соучастии, ведь он – правая рука Вовнянко, его, так сказать, заединщик. Они неотторжимы друг от друга, подобно классикам марксизма на знаменитом барельефе эпохи недоразвитого социализма: Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин. Как говорит мой пятилетний внук, "одного поля волчья ягода"…

Что-то в этом противостоянии не сходится, господа хорошие! Тут никакой суд не разберется – во всем этом должно разобраться само кино-сообщество. И для него, то есть для киносообщества, все вышесказанное – информация к размышлению.

Адольф АРЦИШЕВСКИЙ

21.06.2013