А. Мамадазимов: Урна, хутба и сабля

Как показала "вторая революция" в Египте, избирательная урна, как олицетворение современного механизма смены власти, не смогла полностью вытеснить другие традиционные механизмы смены власти – методы сабли и хутбы…

Стремительные общественно-политические процессы в многострадальном Египте, приведшие к отстранению (точнее, низложению) всенародно избранного президента страны, наряду с другими проявлениями "арабской весны" раскрыли многие глобальные проблемы и противоречия современного мира.

Одними из этих противоречивых глобальных трендов выступают проблемы имплементации процедур и ценностей всеобщих и демократических выборов как продукта западной политической мысли в политическую культуру государств Востока, особенно его исламской части.
Отстранение от власти в Египте Мухаммеда Мурси среди прочих причин явно вскрыло очень серьезные нестыковки между традиционными (восточными) процедурами смены власти и заимствованной (западной) практикой обеспечения легитимности власти, опирающейся на всеобщие выборы. Поэтому проведем совместно с уважаемым читателем тщательный анализ уровня гармонизации как минимум трех известных механизмов обеспечения легитимности верховной государственной власти, как во время ее установления, так и при ее смене.
Одним из классических путей установления верховной власти, сохранившихся до наших дней, является опора на армию (фактор "сабля воина").

Если исходить из известного изречения выдающего военного теоретика Карла фон Клаузевица "Война есть продолжение политики иными средствами", то можно прийти к выводу, что данный насильственный метод был ориентирован на распространение своей власти не только на соседей, на протяжении большого отрезка политической истории человечества, он был также универсальным методом смены власти внутри страны.
Переход политической инициативы от всенародно избранного президента к руководству армии в Египте явно демонстрирует всему миру, что насильственный механизм смены власти не только дожил до наших дней, но и порой может конкурировать с самыми демократическими процедурами передачи власти - выборами. Современная политическая мысль Запада встала перед трудноразрешимой дилеммой: легитимна или не легитимна новая власть Египта, которая насильственно отобрала власть из рук всенародно избранного президента?

Для самого египтянина, воспитанного в традиционной политической культуре, которая стала складываться со времен самодержцев-фараонов, вопрос о легитимности новой власти не стоит так остро. Взаимодействие и конкуренция трех механизмов передачи (или смены) власти, когда два из них традиционные (хутба и сабля), а третий заимствованный (избирательная урна), создают тот хрупкий баланс, удерживающий этот древний народ на грани безумной гражданской войны.

Рассматриваемый механизм смены верховной власти (фактор "сабля") выступает в данном случае в тандеме со вторым механизмом (фактором "пятничная хутба"). Несомненно, исламская политическая мысль разработала свои собственные механизмы легитимизации власти, где пятничная хутба играет главенствующую роль. На протяжении многих столетий самый удачливый кондотьер мусульманского мира, захвативший дворец правителя (и власть) в основном ударом своей сабли, всегда после этого торопился в центральную мечеть государства. Здесь он вел переговоры с высшим духовенством государства о легитимизации своей высшей власти, прибегая к посулам, компромиссам и уступкам.

Если они приходили к согласию, то с минбара данной центральной мечети страны читалась хутба (проповедь) с упоминанием имени нового правителя, что являлось подтверждением легитимности новой власти в исламском мире. Таким образом, можно констатировать, что пятничная хутба, произносимая еженедельно с минбаров всех мечетей в честь политического лидера страны, выступала своеобразным религиозно-политическим волеизъявлением народа по отношению к высшей власти. То есть имам каждой мечети, стоящий впереди местного сообщества, от его имени еженедельно подтверждал лояльность к существующей власти.
Если первый механизм ("сабля", или армия) обеспечивал переход политической инициативы от одного носителя высшей власти к другому, то второй механизм ("хутба") закреплял и в дальнейшем освящал данную легитимную власть.

Если подойти к анализу этого вопроса чисто статистически, то восточный (исламский) подход требовал частого подтверждения легитимности власти через еженедельные пятничные хутбы, а западный - не частого подтверждения через всеобщие выборы (через 4-5 лет). Упущение имя правителя государства в пятничной хутбе означало выход местного сообщества во главе с имамом мечети (или всем духовенством) из повиновения существующей власти. Тогда один представитель правящей династии сменялся другим или на смену одной династии приходила другая, более удачливая, с опорой на саблю, и прочтение хутбы в ее честь заменяло революцию (или переворот) на эволюционный путь развития общества и государства.

Вспомним, площадь Тахрир во время первой египетской революции, которая в основном получала мощный импульс по пятницам, после прочтения пятничной хутбы.

Как показала "вторая революция" в Египте, избирательная урна, как олицетворение современного механизма смены власти, не смогла полностью вытеснить другие (вышеназванные), традиционные механизмы смены власти.

Переход власти к армии при противостоянии сторонников и противников всенародно избранного президента актуализировал вопрос реанимации утрачивающего свою роль насильственного механизма ("сабля") передачи (или смены) высшей власти в государстве.

Если самым слабым местом смены власти выступает насильственное отстранение от власти демократически избранного президента страны, то возложение властных полномочий не на верхушку армии, а на руководство Верховного, Конституционного суда стало ее сильным ходом.
Вторая революция в Египте дала всему миру новый прецедент - если всенародно избранный глава государства служит интересам не всех граждан страны, а только одной ее части (по идеологическим или другим причинам), то народ с опорой на другие механизмы волеизъявления, как всеобщие митинги и шествия, благословенные пятничной хутбой и поддержанные армией, может ставить под сомнения легитимность его верховной власти, даже не дожидаясь законного срока окончания его полномочий. На наш взгляд, этот прецедент будет распространяться со временем в странах (включая светские) с исламской политической культурой.

Эта политическая инновация может выступить очень важным фактором, так как в перспективе когда граждане конкретного государства обнаружат, что всенародно избранный глава государства после всеобщих выборов отходит от предвыборной платформы и действует не в интересах целой нации, а в интересах узкой социальной группы (включая его биологическую семью, родовой клан и регион), то они могут счесть необязательным соблюдать лояльность по отношению к нему в течение срока его полномочий, закрепленного в национальном законодательстве.

В государствах с мусульманским населением главы государства, получившие легитимность через всеобщие выборы, не должны теперь расслабляться и игнорировать еженедельные пятничные проповеди, где также заложены признаки гарантии легитимности верховной власти. Особо должны быть внимательны к ним те политические лидеры, которые пришли к власти (или остались в ней) путем не очень честных и прозрачных выборов, которые могут детонировать другие, конкурирующие механизмы обеспечения легитимности верховной власти ("хутбу" и "саблю").

Рассмотрение как западных, так и восточных механизмов легитимизации верховной власти, на мой субъективный взгляд, должно проходить не через призму уровня их демократичности, а через уровень гуманности, так как все они должны оберегать людей от жертвоприношения во имя туманных идеалов. Только народ и его высокие идеалы должны стоят в центре внимания власти, так как именно он (и никто другой) имеет право делегировать свою волю наемным государственным служащим на управление им.

19/07/2013
Абдугани Мамадазимов, политолог