Исследование древнетюркских памятников на территории всей Монголии, и Монгольского Алтая1 в частности, имеет большое научное значение именно вследствие их крайне слабой изученности. Достаточно сказать, что к настоящему времени в Монголии раскопано всего порядка десяти древнетюркских курганов (Боровка, 1927; Евтюхова, 1957; Худяков, Цэвээндорж, 1985; Төрбат, 1998 и др.). Поминальные комплексы древнетюркской знати привлекали значительно большее внимание археологов (Войтов, 1996; Баяр, 2004 и др.), однако, их изучение также находится в своей начальной стадии. Исследование древнетюркских памятников в Монгольском Алтае имеет особое значение еще и потому, что именно с этим регионом большинство ученых связывает наиболее ранний период истории и этногенеза древних тюрок.

Целью работы совместной российско-монгольско-корейской экспедиции в полевом сезоне 2007 года явились раскопки компактного погребально-поминального комплекса древнетюркской эпохи на территории Монгольского Алтая (Баян-Улэгэйский аймак МНР)2. Он включает в себя три археологических объекта в нижнем течении р. Хар-Ямаатын-гол: поминальное сооружение древнетюркского аристократа с валом и рвом и два древнетюркских кургана. Исследованное поминальное сооружение имеет одно из самых интересных и неординарных каменных изваяний Монголии. Оно не раз привлекало внимание ученых как теми реалиями, которые на нем представлены, так и выгравированной ниже пояса жанровой сценой (Баяр, 1997; Баяр, Эрдэнэбаатар, 1999; Кубарев В.Д., 1995; Кубарев Г.В., 1998, 2003). Археологические раскопки, в том числе, должны были подтвердить или опровергнуть предполагаемую связь поминального сооружения с двумя курганами. Приведем краткое описание исследованных объектов.

Древнетюркские курганы (№ 8-10) находятся с восточной стороны от цепочки курганов пазырыкской культуры (№ 1-7), ориентированной с севера на юг. Насыпи обоих курганов достаточно большие – 10-11 м в диаметре, высотой до 0,4-0,45 м. Сложены преимущественно из мелких камней в 3-4 слоя. Отличительная конструктивная особенность насыпей обоих курганов заключалась в возведении внутри насыпи кольца диаметром 5-6 м из массивных камней.

Примечательно, что это не традиционная крепида, сложенная по краю насыпи и призванная предотвратить ее разрушение. Скорее можно сказать, что кольцо было привязано к могильной яме и сложено вокруг нее. К нему снаружи и внутри вертикально устанавливались и опирались на него удлиненной формы камни. Подобная конструкция насыпи древнетюркских курганов встречена впервые. В насыпях курганов и, в особенности, внутри каменного кольца, найдено большое число колотых и резаных костей животных от проводившихся здесь тризн. С восточной стороны от насыпи кургана № 8 устроен ряд из девяти поминальных колец, который как бы полукругом огибает курган.

В яме кургана № 8 разрозненные кости лошади и человека, а также отдельные артефакты из нарушенного погребения стали встречаться практически на уровне древней поверхности. На глубине 75-85 см от уровня древней поверхности был зачищен костяк женщины, ориентированный на ВВЮ (рис. 1). В противоположную сторону и на чуть большей глубине уложена лошадь. Среди сопроводительного инвентаря женщины следует отметить роговой гребень, роговые наконечники плети, керамические пряслица, красящее красное вещество (?). Отдельно у изголовья были уложены: баранья кость со сколами и следами порезов от ножа, железный предмет неизвестного назначения с роговой вставкой внутри, роговые подпружные пряжки. Здесь же была сделана одна из наиболее интересных находок: железный боевой кинжал в ножнах, общая длина которого вместе с рукоятью составляла порядка 40 см. В систему его крепления входило три тренчика-обоймы. На костяке лошади зафиксированы: тлен от деревянного седла, железные фрагменты от накладок седла, железная подпружная (?) пряжка.

Рис. 1. Могильник Хар-Ямаатынгол. Курган 8. Общий вид

В юго-западном секторе насыпи кургана № 10 был обнаружен бронзовый перстень с насечками. В кургане № 10 могильная яма отсутствовала. В северной части насыпи, недалеко от каменного кольца, зачищена придонная часть лепного керамического сосуда. Он был слегка вкопан.

Поминальное сооружение с валом и рвом и с одним из наиболее интересных изваяний Монголии находится на одной и той же надпойменной террасе с курганами и удалено от них приблизительно на 700 м к северо-западу. Размеры оградки невелики: 4,4 х 4,5 м. Она ориентирована углами почти строго по странам света. Размеры всего сооружения впечатляют: 17,6 м (по линии С-Ю) и 19-20 м (по линии В-З) (рис. 2). Удалось установить размеры вала и рва, несмотря на то, что они с течением времени сильно оплыли. Ширина рва составляла около 1,5 м при глубине 0,85 м. Ширина вала – 3 м, а его высота могла составлять 1-1,5 м. Сверху вал был обложен мелкими камнями, которые дополнительно защищали его от разрушения.

Рис. 2. Поминальное сооружение в долине р. Хар-Ямаатын-гол

Пожалуй, впервые подобное поминальное сооружение с валом и рвом было исследовано целиком, включая зачистку пространства вала и рва. В ходе раскопок был получен стратиграфический срез со всего сооружения. После разборки заполнения оградки в центре, на уровне древней поверхности зафиксировано зольное пятно. Близ восточной стенки оградки на глубине 15 см от древней поверхности обнаружено массивное железное кайло на длинной деревянной рукояти, оставленное, очевидно, строителями поминального комплекса. По периметру оградки, с внешней стороны зачищены основания лиственничных столбов. Слегка обожженные они были вкопаны на значительную глубину (65 см) через определенные промежутки. Очевидно, первоначально они являлись столбами для навеса с крышей. Рядом с основным изваянием (рис. 3) было обнаружено обломанное основание второй, меньшей по размерам скульптуры. В целом необходимо отметить, что максимально тщательно были прослежены конструктивные особенности всего сооружения, что позволит в будущем предложить его реконструкцию.

Рис. 3. Древнетюркское изваяние

Наше предположение, высказанное еще до проведения раскопок, о том, что исследованные древнетюркские курганы являются парными – мужским и женским захоронениями, несмотря на отсутствие погребения в одном из курганов, по-прежнему имеет право на существование. Курган № 10, судя по планиграфическим особенностям и очень необычной конструкции насыпи, аналогичной насыпи кургана № 8, несомненно, принадлежит к древнетюркской эпохе и близок по времени сооружения к женскому погребению кургана № 8. С уже известными парными курганами, раскопанными на территории Российского Алтая (Кубарев Г.В., 2005, с. 13; табл. 20, 57), курганы из долины р. Хар-Ямаатын-гол сближает не только парное расположение с восточной стороны от цепочки пазырыкских курганов, но и такая почти этнографическая особенность, как наличие с восточной стороны от женского кургана цепочки из поминальных колец (Кубарев Г.В., 2005, табл. 24,25).

Таким образом, курган № 10, имеющий символическое и кенотафное назначение, можно с известной долей уверенности считать мужским. Это предположение косвенно подтверждает факт наличия дарственных предметов в обоих курганах - женского перстня в насыпи кургана № 10, который мы рассматриваем как символическое мужское погребение, и очень редкой находки оружия – кинжала в женском погребении кургана № 8. Обычай пожертвования-дарения близким и умершим родственникам предметов у древних тюрок фиксировался и раньше по отдельным погребениям.

Эту гипотезу и связь двух древнетюркских курганов с поминальным сооружением неожиданно подтвердили раскопки последнего. По нашему мнению, обломанное основание второго изваяния, обнаруженное нами рядом с основным, а также второй и значительно более короткий ряд балбалов, идущий параллельно основному ряду балбалов, свидетельствует о том, что величественное поминальное сооружение было посвящено мужу и жене, а найденное основание изваяния принадлежало женщине. Несомненно, что исследованный поминальный храм в долине Хар-Ямаатын-гол принадлежал древнетюркскому аристократу. И здесь невозможно не вспомнить, что скульптуры тюркских каганов в их поминальных храмах сопровождали скульптурные изображения катун – жены кагана. Смотрящее почти на восток, в сторону курганов изваяние (а первоначально их было два в поминальном комплексе), а также отходящие два ряда балбалов в том же направлении, как будто, символизируют и подчеркивают связь поминального и погребального комплекса.

Более сложным является вопрос датировки исследованных древнетюркских памятников в долине р. Хар-Ямаатын-гол. Раскопки этих объектов не принесли находок, имеющих относительно узкую датировку. Именно по отсутствию характерных для позднетюркского периода предметов в исследованных памятниках осмелимся предположить их раннюю датировку – VIVII вв. Подтвердить или опровергнуть это предположение сможет датирование при помощи естественнонаучных методов - дендрохронологии в отношении поминального сооружения и радиоуглеродного определения материалов женского захоронения. В случае если даты окажутся близкими, это станет дополнительным доводом в пользу связи исследованных памятников как погребально-поминальных сооружений супругов.

Г.В. Кубарев, Со Гилсу, Д. Цэвээндорж

Россия, Южная Корея, Монголия

Примечания

1 Работа выполнена в рамках проектов "Древние кочевники Алтая и Центральной Азии: среда обитания, культурогенез, мировоззрение" и "Развитие комплекса методов абсолютного и относительного датирования древностей Сибири и Центральной Азии" по программе Президиума РАН "Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям", а также в рамках научной школы академика В.И. Молодина №НШ-6568.2006.6.

2 С российской стороны ее возглавлял к.и.н., н.с. Г.В.Кубарев (Институт археологии и этнографии СО РАН г.Новосибирск), с корейской – проф. СО Гилсу (Институт Когуре, Университет Каннам, г.Сеул), с монгольской – проф. Дадминсурэн Цэвээндорж (Институт археологии АН МНР, г. Улан-Батор).

Литература

Баяр Д. Монголын тов нутаг дахь турэгийн хун чулуу (Тюркские каменные скульптуры Центральной Монголии). – УлаанБаатар: Ин-т истории АН МНР, 1997.
Баяр Д. Новые археологические раскопки на памятнике Бильгэ-кагана // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2004. - № 4.
Баяр Д., Эрдэнэбаатар Д. Монгол алтайн хyн чулуун хошоо (Каменные изваяния монгольского Алтая). Улаан-баатар: Ин-т истории АН МНР, 1999.
Боровка Г.И. Археологическое 00 оизучение среднего течения р. Толы // Северная Монголия. - Л.: Изд-во АН СССР, 1927. Т. II.
Войтов В.Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания в культово-поминальных памятниках Монголии VIVIII вв. М.: Гос. Музей Востока, 1996.
Евтюхова Л.А. О племенах Центральной Монголии в IX в. // СА. 1957. № 2.
Кубарев В.Д. Изваяние с реки Хара-Яма // Проблемы охраны, изучения и использования культурного наследия Алтая. Барнаул: АГУ, 1995.
Кубарев Г.В. К вопросу о саадачном или "стрелковом" поясе у древних тюрок Алтая // Древности Алтая. Изв. лаборатории археологии. № 3. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1998.
Кубарев Г.В. Жанровая сцена из Бичикту-Бома // Степи Евразии в древности и средневековье. Матер. Междунар. науч. конф., посвященной 100-летию со дня рождения М.П. Грязнова. Книга II. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2003.
Кубарев Г.В. Культура древних тюрок Алтая (по материалам погребальных памятников). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2005.
Төрбат Ц. Морьтой нэгэн оршуулга // Археологийн Судлал. Улан-Батор. 1998. Т. XVIII.
Худяков Ю.С., Цэвээндорж Д. Комплекс находок древнетюркского времени из Аргаан-гола // Археологийн Судлал. Улан-Батор. 1985. Т. XI.__
Материалы Международной конференции "Культура номадов Центральной Азии".

25.07.2013