Современная арабская мысль в определенной ее части открыто выражает сомнения относительно признания капитализма как бесспорной системы оптимизации экономических и межличностных отношений. Арабские идеологи ищут собственный путь развития для своих народов, не вошедших в "золотой миллиард". Им представляется, что сочетание государственного регулирования и распределения при недопущении преобразования местного капитала в монополистические группы и обременение его социальными нагрузками может считаться корректным шагом и образовать реальный социально-экономический дискурс арабского развития. Именно такой вариант национального капитализма должен стать антиподом западного понимания рыночной экономики, гарантией от "просчетов" Запада, приведшего свою экономику к небывалой по масштабам корпоративности, что ставит ее субъектов над обществом, его политическими институтами и экономическими предпочтениями.

Можно с большой долей уверенности полагать, что созданию обещанной модели развития, какой она видится ее адептам в арабском мире, должен предшествовать длительный подготовительный этап, движение в русле которого может, конечно, быть ускорено близким общением с рыночными экономиками Запада. Но этому противостоит возможность компенсирования контактов с Западом традиционализмом и консерватизмом все еще крупных сегментов населения и бизнес-сообществ, кое-как адаптировавшихся к капитализму или переживших перипетии "некапиталистической ориентации". Но в любом случае они скептически воспринимают активность крупного спекулятивного, а заодно и других таких же форм частного капитала, избранные представители которого имеют возможность составлять своего рода неформальный круг супербогатой экономической и предпринимательской элиты из числа граждан и подданных разных арабских стран, потенциально способной к объединению усилий для решения узких задач национального, регионального и, может быть, даже более высокого уровня.

Другими словами, существует сонм мощных, так или иначе стопорящих развитие, факторов. Они и поныне допускают только медленную трансформацию арабских обществ в современный социально-экономический организм, сопряжены с тяготением к периферийным формам социальной и экономической организации, определяют неохотное втягивание общества и предпринимательского сословия в процессы экономической либерализации и приватизации. В целом, мощное нарушение устоявшегося положения вещей рассматривается как угроза укоренившимся иждивенческим настроениям и противоречащим принятым в местной среде понятиям социальной справедливости. Глубокие корни явления не дают оснований считать, что такие настроения могут быть изжиты уже в обозримом будущем и не будут оказывать влияния на процессы даже за пределами длительного периода.

Путь к будущему лежит через умиротворение широкого общественного недовольства и преодоление внутриполитической нестабильности, образовавшейся на почве мощнейшей экономической дисфункции. Иными словами, в ход пошли факторы такой взрывной силы, для нейтрализации которых в настоящее время нет минимально необходимых условий, а их непосредственное и отдаленное влияния на события грядущего периода не вызывает больших сомнений.

Утрата спокойствия в обществе в результате арабской весны и разрушения производительных сил несет прямую угрозу экономической безопасности, которая и без того десятилетиями не имела в арабском мире серьезных гарантий из-за социальных экспериментов, войн, локальных кризисов и природных явлений. В условиях нового тура отставания от промышленных лидеров, зависание в фазе перехода к более интенсивным формам труда и типам производства при наличии многих других ограничителей, лимитирующих эти возможности, арабские лидеры нового призыва будут действовать скорее всего в основном в шаблонном режиме предшествующего периода. Они едва ли смогут быстро нормализовать глубинные процессы, восстановить полноценный воспроизводственный цикл в экономике, оптимизировать отношения с народом, заложить основы гражданского диалога даже не столько в силу исторических причин, сколько из-за ожесточенной борьбы за власть, которая разрушает связи в обществе, сеет антагонизм и тормозит экономическую активность. Брожение умов и неуверенность в будущем в противостоящих лагерях грозят превратиться в постоянный фактор внутриполитической жизни при неминуемом в этом случае ослаблении внешнеполитических позиций и тающих возможностях привлечения не только иностранных инвестиций, но и международной помощи.

Тенденция к этому проступает уже на текущем этапе, и существуют наглядные свидетельства того, как процесс становится хроническим и может развиваться на перспективу в нарастающем темпе. На это указывает даже простая экстраполяция событий, не говоря уже о том, что стимулы для обострения растут из-за перманентно ухудшающейся внутренней обстановки, истощающихся резервов, нарушения рыночных связей и размывания понятий о пределах дозволенного в обществе. Все вместе – это деструктивные факторы, которые в условиях попустительства будут только накапливать энергию разрушения.

Внутренний экономический и политический разлад в арабском мире при низкой дееспособности правящих режимов только поощряет внешние силы к вмешательству во внутренние дела в попытке откорректировать ситуацию в их собственных интересах. Надо полагать, что и на будущее давление извне разными способами будет преобладающим методом общения промышленных западных государств с арабскими режимами любой ориентации. Но особенно с теми, что в силу дефицитности ресурсов и самостоятельного курса будут иметь больше шансов стать объектами "демократизации" и "модернизации" для промышленных наций. Нетрудно предвидеть, как подобные способы ускорения развития смогут отразиться на судьбах стран Ближнего Востока и Северной Африки.

И без калечащей практики арабская социально-экономическая практика в своем поступательном развитии будет склонна и в дальнейшем эволюционировать преимущественно по своим законам, т. е. небыстро, с опаской и избирательно. Но при этом следует иметь ввиду такой момент, как общее ускорение процессов развития и универсализации методов и способов хозяйственной деятельности в мире с наполнением ее совершенно новыми механизмами, орудиями и моделями. Такой технологический дискурс заставит арабский мир шевелиться и, возможно, даже действовать в будущий период на опережение в каких-то случаях. Но и тогда, скорее всего, не придется говорить о том, что он сойдет с привычной траектории, и обе его части – нефтеэкспортирующая и нефтеимпортирующая, капиталоизбыточная и капиталодефицитная – придут к выравниванию потенциалов роста. Последняя не добилась даже устойчивого развития, и понятие догоняющего развития, которое не имеет конечной цели, едва ли обретет позитивный смысл на арабских территориях в обозримый период, поскольку сама по себе задача невыполнима по причине условий соревнования. В связи с этим арабские страны едва ли могут рассчитывать в ближайшие десятилетия на то, чтобы настолько нарастить и улучшить свой потенциал, чтобы вступить в полной готовности в новую фазу роста, где технологические новшества будут играть несопоставимо более серьезную роль, чем на текущем этапе. Скорее, речь будет идти о том, чтобы не ухудшить показатели и в пропорциональном отношении удержаться на уровне нынешних условий воспроизводства. В этом случае результаты поиска собственных путей развития могут оказаться не слишком продуктивными.

Александр Филоник, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований ИВ РАН, специально для интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".
13.09.2013