Лайла АХМЕТОВА, профессор КазНУ им. аль-Фараби. 20 сентября участнику боев в районе г. Брест Г. Жуматову – 95 лет ЗДЕСЬ
Разве каменные руины Брестской крепости не
такая же братская могила геройски павших воинов?
Пусть эта книга, которая вы сейчас читаете,
будет скромным памятником на этой грандиозной
братской могиле. И пусть помнит читатель,
что за каждым описанным здесь героем
славной обороны стоят десятки и
сотни других – неназванных, безвестных.

Сергей Смирнов. Брестская крепость

Запись 12 декабря 2010 г.

Наша дружба началась более 41 года назад. Я, в то время юный корреспондент газеты "Дружные ребята" (мне было в то время 16 лет, но я себя чувствовала уже настоящим журналистом, как-никак моя первая заметка в газете появилась в 12 лет, и мой журналистский стаж составлял уже целых четыре года!), взяла интервью у доцента Казахского государственного университета имени С.М. Кирова Г.Ж. Жуматова [1].
Мы часто и сейчас вспоминаем то время, как в парке имени 28 героев-панфиловцев мы впервые встретились, сели на скамейку, и я внимательно слушала и записывала в блокнот рассказ о Брестской крепости. Результатом этой встречи явилась моя заметка в газете. Это было мое первое интервью о защитниках Бреста, о великом подвиге красноармейцев, и в том числе казахстанцев, волею судеб оказавшихся в первый день войны в самом пекле.
С Габбасом Жуматовичем судьба нас свела на долгие годы. С 1971 года я - в Казахском Национальном университете имени аль-Фараби, а доцент Жуматов – с 1946 года. И по сей день, он – почетный председатель Совета ветеранов университета. В 80-е годы я работала с ним на профсоюзном поприще в университете, затем стали работать на одной кафедре. В 90-е годы вместе думали, как выжить ветеранам, и как им помочь. Время было тогда сложное. Была я у него и на юбилеях, и в сложные годы разных жизненных ситуациях.
Особо запомнился декабрь 1991 года. Юбилей Победы битвы под Москвой. Из Казахстана на празднование Победы в Москву по приглашению России (в то время Горбачева и Ельцина) поехали только два человека. Это был Г.Ж. Жуматов и мой отец – Сейсенбек Мухамедиевич Ахметов. Они, ветераны битвы под Москвой, впервые встретились во время поездки, и потом все время спрашивали меня, почему я их никогда не знакомила. Я удивлялась, при чем здесь я? Мне и в голову не могло прийти, что они были друг с другом незнакомы!
Ведь мой отец дружил с Владимиром Ивановичем Фурсовым, защитником Брестской крепости, также работавшем в КазГУ. Мало того, они учились вместе (Фурсов – на биологическом факультете, мой отец – на факультете журналистики) и жили в одной комнате с табличкой "Инвалиды Великой Отечественной войны". Это комната была одна только на двоих. И к ним приходили студентки – дежурные убирать комнату. Ведь один был без ноги, а другой – без руки. Вот так университет заботился о них, и общественные организации в лице дежурных тоже! (Надо не забывать, что в то время в одной комнате общежития жили по 15-20 человек и были не только двух-, но и трех-ярусные кровати!). А они потом, уже в возрасте, при встречах все время вспоминали именно тот факт, как к ним приходили девушки!!!
В одной из публикаций о Жуматове я прочитала, как ему в настоящее время женщины хотели помочь надеть пальто, а он возмутился и оделся сам.
В этом весь Жуматов. Всегда он приходил на кафедру, в профсоюз, на встречи, и всегда был галантен, особенно с девушками, которые, естественно, смущались! Мы, все женщины, к сожалению, не привыкли к ухаживанию, вниманию. Да и большинство мужчин это не жалует! К тому же восток – совсем другое! А Габбас Жуматович и в этом превзошел многих! Именно уважение, известная доля юмора, красивое ухаживание за всеми женщинами на кафедре снискала ему славу галантного и любимого всеми мужчину.
Это всего лишь наброски наших встреч и той огромной любви и уважения к старшему другу и товарищу Габбасу Жуматовичу Жуматову!
Я очень счастлива, что в декабре 2010 года я вновь посетила Габбаса Жуматовича, была у него дома, взяла интервью уже с позиций прошлого и сегодняшнего дня.
Встреча была и радостной, и печальной. Мы вспоминали давно ушедших знакомых нам обоим людей, близких нам не только родственными или дружескими связями, близким нам идейно и духовно, понятным только нам, с полуслова и полувзгляда. Мы о многом говорили: о том далеком прошлом и сегодняшнем дне. Думали и о будущем.
Я восхищалась подарками, преподнесенными ему, и не только в дни юбилеев! Попробовала поднять казацкую шашку, достаточно тяжелую, даже без чехла. Сразу же представляя как ее нужно горделиво поднять вверх и скакать на коне, как нам показывают в художественных фильмах. Мне даже показалось, что она по величине выше сейчас Габбаса Жуматовича! А ведь более двух с половиной лет на войне в 5-м Донском гвардейском кавалерийском корпусе, где потом пришлось служить капитану, казаху Жуматову имел такое обмундирование.
- Пути Господни неисповедимы! – так сказали бы православные!
А это ведь так! Казах в казацком корпусе?
Как он туда попал? А просто. Вызвали, спросили:
- Умеешь сидеть на коне?
Жуматов рассмеялся:
- Какой казах не скакал на коне? Конечно!
Так и попал в казачий корпус. На войне приказывают и направляют воевать. Так и закончил войну в 5-м Донском гвардейском кавалерийском корпусе.
Любуясь инкрустированной казацкой шашкой, услышала от Жуматова, что такие шашки (без инкрустации, естественно) имели рядовые бойцы, а у него был кортик. Союз казачьих общественных объединений Казахстана в честь одного из юбилеев Победы подарил полное обмундирование из казацкого войска, и, естественно, оружие также!
Поговорив обо всем, мы постепенно переходим к той главной теме, о которой давным-давно в одной из бесед где-то с горечью сказал мне Жуматов:
- Ну, почему всех интересует только первый день войны? А сколько их было – не первых? И везде, и всегда гибли люди! И тысячами гибли. Все время считалось, что это небольшой эпизод войны! А сколько дней и ночей, минут и секунд, военных, где все время гибли и гибли советские солдаты, зачастую безымянные, безвестные!
Этот возглас-раздумье Жуматова, прозвучавший несколько десятилетий назад, я помню все время и думаю об этом!
Да, действительно, надо благодарить Сергея Смирнова и не только его, людей, которые первыми заговорили о Брестской крепости, не сдавшейся на милость врагу, хотя фронт уже ушел далеко на восток. Крепость, которая, мы помним по фильмам и книгам, воспоминаниям оставшихся в живых и открытым архивам, ежесекундно и постоянно до гибели последних, как человека, так и просто радиосообщения, звучала в открытом эфире "Я – крепость! Я – крепость! Веду бой!".
Да, об этом сегодня мы можем с горечью размышлять, что на каждую минуту войны не нашлось такого человека как Сергей Смирнов, не побоявшийся бросить перчатку вызова системе и заговорить о крепости, и. главное, об ее защитниках. Ведь судьбы большинства из них: это – мгновенная смерть или это первый бой, плен немецкий, и, если выжил, проверка и клеймо на всю оставшуюся жизнь, или у некоторых и лагерь советский…
И безмолвие… Ведь документы 4-ой армии, в том числе и Брестской крепости, как и многих других, сгорели в пламени войны в первые же дни.
А потом забвение на несколько лет. Трудно говорить о поражениях, гибели оставшихся красноармейцах в том же Брестском гарнизоне на произвол судьбы в первые минуты растерянности и отступлений …
Главной была Победа! Мы за ценой не постояли! И только потом, когда несколько утихли фанфары Победы, наступает трезвое осмысление того, что случилось. Наступает постепенно, не торопясь, а люди, уцелевшие в той войне, так хотели бы при жизни чувствовать не только Победу, но и признание лично и каждого из погибших и выживших…
Не все смогла сделать страна в те минуты и первые годы Победы. По многим причинам, в том числе и, в первую очередь, идеологическим…
Проходят годы, и каждое поколение может внести свою часть в историю великой войны. Появились новые страны, и каждая суверенная республика также может дать свой взгляд на участие наших солдат в далекие сороковые годы.
Велика заслуга советского народа, и, в первую очередь, белорусского народа, которые не только бережно хранят, но и собирают материалы о войне. Путем анализа и доказательств постоянно идет научная работа по воссозданию подвига, совершенного в Бресте и крепости.
Работа проводится и у нас в Казахстане, ведь наших соотечественников встретивших первые часы войны в Брестской области, было немало!
- Габбас Жуматович! В советское время мы говорили о том, что много казахстанцев было в Брестской области. Я помню, как вы собирались каждый раз 22 июня в старом Доме офицеров в Алма-Ате, как вы сами самоорганизовывались. Были ветеранские организации в каждом городе, районе, области. А внутри них велась работа по направлениям. Вы были среди защитников Москвы и среди защитников Бреста. Я знаю, что много защитников Брестской крепости было в Семипалатинской, Северо-Казахстанской, Джамбулской областях. Называю старые названия областей и городов, чтобы не запутаться. Защитники Брестской крепости и участники боев в районе г. Брест из Алма-Аты и Алма-Атинской области всегда собирались вместе.
Я все время удивлялась, глядя на ваши встречи, почему так много алма-атинцев? Тогда моих знаний и знаний других не хватало для объяснения этого феномена. Сейчас мы многое знаем об этом и может доказать документально участие алма-атинцев и других казахстанцев в первых боевых действиях в Брестской области.
Время бежит. Увы, так мало Вас осталось, и тем ценнее Ваши мысли и мнения по разным жизненным коллизиям. Как сейчас Вы смотрите и вспоминаете то далекое прошлое?
- Главное, смотрю на то, что произошло. Я не говорю обо всем нынешнем поколении, я говорю о некоторых людях и деталях, … - тактично замечает Жуматов. – Читаю, смотрю телевидение, слышу и слушаю разные мнения. Общество меняется. Сейчас могут оскорбить ветерана, пусть афганской войны, что их туда не посылали. Несколько лет назад одна женщина, у которой отец пропал без вести, был в районе города Брест или в Брестской крепости, сейчас это, ой, как трудно доказать, да и в советское время также, пыталась что-то доказать, что я не был защитником Брестской крепости. Причем говорила, что мы оставшиеся в живых забираем всю славу, а те, кто погиб или пропал без вести, - это настоящие герои. Почему мой отец безвестен? – задавал мне вопрос она.
Имеются высказывания некоторых ветеранов, что я – не защитник.
Жуматов достал блокнот и пытался мне нарисовать карту Бреста и своего родного форта Ковалева, находящегося в нескольких километрах от крепости.
- Да, я никогда не говорил, что был в самой крепости на 22 июня. Но форт Ковалево – это тоже Брестская крепость, то есть крепость имела несколько фортов, которые ей подчинялись.
- Это как бы подразделения, - помогаю я.
- Да, именно благодаря этому мы выжили, среди того числа великого множества счастливых и несчастливых фактов. И еще я выжил благодаря тому, что был в артиллерии, а не в пехоте. То есть мы, бывшие студенты, были образованными. Затем, уже не в Бресте, сразу же после нескольких месяцев боев меня назначили командиром.
Я всем говорю, обращайтесь в музей Брестской крепости, там все собрано, там все есть. Безусловно, собрано все, что смогли собрать. Множество фактов и много людей без вести пропало. Вот сбросили бомбу "Карл" на крепость, и все! Образовалась огромная воронка. О чем можно говорить? Если даже от бомбежек стены плавились… О каких людях, ведь и костей даже не осталось!
Да, мы воевали в то время, и некогда было вести дневники и записи, это было уже потом. А тогда надо было воевать, прорваться к своим, не попасть в плен и многое другое. Находиться в Беловежской пуще – и жить, и воевать, и прорваться в то время к своим – это очень нелегко!
… Жуматову повезло. Вырваться из форта Ковалево, не попасть в плен, скрываться, сражаться и идти на восток, соединиться с Красной Армией. Вот это его счастье, которое среди тысяч и тысяч красноармейцев, оказавшихся в Брестской области, удалось единицам.
- Несколько слов о кино, и документальных фильмах в том числе. Да, подвиг надо воспевать. Но старое кино, - там ведь политика! И кто в главной роли! Никакой слаженной организации особенно не было! Но бойцы в крепости выполняли приказ, и, командиры, конечно же, пытались организоваться в единое целое. Это ведь – Красная Армия! Просто огромное количество некомпетентных людей рассуждает о том, что могло быть или не могло быть. Военный человек поймет, о чем идет речь!
Поговорив о превратностях судьбы, о том, что с каждым годом вдруг появляется кто-то сомневающийся, Жуматов оптимистично заявляет:
- Наверное, это так и должно быть. Все забывается. А каждый хочет быть причастным, мы - ведь люди!
О книге Смирнова. Она – первая, главная, идеологизированная. В июне уже были учения. Нурум Сыдыков ведь был на учениях, а не в крепости. В целом, в крепости было восемь-десять тысяч человек. Половина из них была на учениях.
О книге Н. Шахова "Казахстанцы – защитники Брестской крепости". Писал хотя и осторожно, но много было неверного. Искажал местность, полк. Где он сейчас? В 90-е годы приходил ко мне и сказал, что уезжает, куда не сказал. Он был в Брестской крепости. Там ему указали на ошибки. Но все у него ведь осталось. Все ведь читают его книги. О нас он написал, что мы сражались за железнодорожным полотном. Мы там не были!
Я обращаюсь к своим записям. Рассказываю, что собрала всех участников в таблицу. Какие там графы, как я систематизирую свои поиски. Прошу Жуматова прокомментировать то, что у меня накоплено. Читаю по алфавиту каждого и рассказываю о нем, что у меня есть. О некоторых он молчит. То, что знает, комментирует. Вот мои записи по этому вопросу.
- Абсалямов Галым служил в другом полку. Но мы его знали. Землячество в армии – дело святое!
Баталов был с нами в форте Ковалево.
Батыргереев из Алма-Аты. Остался жив.
С Гаджиевым встречались после войны.
Горянов – алма-атинец. Остался жив.
Деревянко Григорий. Я собрал его личные вещи после войны и передал в музей. Он - из КазГУ. Сначала с нами был в форте Ковалево и нашим комсоргом. За месяц до войны был переведен в артбатальон в Брестскую крепость. Погиб в Брестской крепости. Долго держался. Самолет разбомбил.
Немцы специально послали за ним. Говорят, прямым попаданием бомбы погиб. Деревянко в нашем полку был не только комсоргом. Он был самым грамотным, образованным. Он – аспирант КазГУ, а мы только полкурса закончили. А он – человек! После его ухода комсоргом полка избрали Чултурова. Деревянко – настоящий герой!
Димурин Михаил. Я его знал. Встречались в Алма-Ате после войны.
Егоров Петр. Остался жив. Встречались с ним после войны.
Жарменов жил после войны в Чимкенте.
Исламхайдаров – алма-атинец, наш.
Иманкулов умер после войны. Жил в Мерке.
Карболин. С ним после войны часто встречались.
Качанов, Лебедев, Леонтьев – тоже часто после войны встречались.
Абдразак Мамиев. Дружили семьями. Он вернулся инвалидом, без ноги. У его сына спроси. Он много расскажет.
Нигматуллин – наш, казахстанец. Недавно скончался.
Ниязов - казахстанец. После войны жил в колхозе имени Мичурина в Алма-Атинской области.
Садыков Нури. Лучший друг Фурсова. В 40 году, когда ехали в Брест в эшелоне, они все время вместе были.
О Сатыбалдине отдельно расскажу.
Севастьянов – алма-атинец, встречались после войны.
Страутман тоже с нами был вместе в форте Ковалево. Остался у него дядя. Я ему после войны все рассказал.
Сулейменов Шайкен – студент из Алма-Аты. Погиб во внешнем форте Брестской крепости. Мы ехали в одном эшелоне. Он был очень высокого роста. И мы все подсмеивались над ним. Когда спит, некуда было ноги убрать. Постоянно ему говорили: "Ноги убери!". Хорошо его знает и Хаджимурат Сыздыков. У него (Сулейменова) был брат в Алма-Ате, доктор медицинских наук. Он многое рассказывал Лозинскому (славный человек!) и Литвиненко из музея Брестской крепости.
Они все записали. Должны были его в защитниках или участников боев в районе г. Брест утвердить.
Супиев – казахстанец.
Сыздыкова Хаджимурата знаешь, он из нашего форта Ковалево тоже.
Технеряднев вернулся с войны, мы уже после войны встречались.
Трофимов тоже из форта Ковалево. Он, как и Павел Гончаров, был из газеты "Ленинская смена".
Чултуров Шавкат. Наш комсорг. Из Алма-Аты. Он закончил Тимирязевскую академию в Москве. С нами вместе призывался.
В одном нашем эшелоне ехали всего 4 человека, имеющие высшее образование: Мамиев – учитель, Чултуров, Файзулла Турумов – тоже московский вуз – ИнЯз - заканчивал, немецкое отделение, и Турар Сатыбалдин – преподаватель высшей математики физмата КазГУ.
Шапошников был из нашего полка.
Угренинов с нами был в 204 ГАП, наш, казахстанец, погиб.
- Как ехали в эшелоне?
- Вагоны – теплушки, или телячьи были. Их так раньше называли. Постелили солому, так и ехали. Не знали, куда едем. В вагоне – по 30-50 человек. Родные в Актюбинске очень меня ждали. Но не встретились. Моя мать рассказывала, что всю ночь проплакала. Ведь все знали, что на войну едем.
Наш разговор идет обо всем. Жуматов вспоминает.
- Война закончилась. О нас никто не знал. В Бресте побывал в первый раз после войны в конце 50-х годов, потом в начале 60-х годов. Вместе были – я, Фурсов, Чултуров, Х. Сыздыков, Нигматуллин. Там нас встречали всегда как родных. Брестчане нас сами находили. Сулейменова нашли сами, например.
Расскажу о Тураре Сатыбалдине.
Как всегда шли у меня занятия в Казахском государственном университете. Во время занятий в дверь кто-то стучит. Открываю. Стоит мальчик лет 13-14.
- Подожди, - говорю я. – Скоро лекция закончится, потом поговорим, на перемене. И вдруг вижу в его руках свою фотографию. На ней сфотографированы 4 человека: Турар Сатыбалдин, я и еще двое наших. Я, забыв обо всем, прослезился. Это была фотография, снятая под Будапештом. Такой фотографии у меня не было. Это – память. Он и я – уже командиры.
Я вспомнил все. И тот день тоже.
Под Будапештом, у озера Балатон. Я уже два с половиной года воевал в составе Донского казачьего кавалерийского корпуса. Форма такая заметная! Иду, и вдруг слышу:
- Ей, Ғаббас, қайда барасың? (Эй, Габбас, куда идешь?)
- Қайда барам? Соғысқа аттанып барам. Ал сен әлі де маңызды адамсың ба? (Куда иду? Иду воевать! А ты до сих пор важный такой?)
Казахская речь на Балатоне была неожиданной и удивительно звучной!
Мы не виделись с Тураром с июня 1941 года, а был уже 1945 год. Обнялись, расцеловались. Так обрадовались! Живые! Столько лет прошло!
У меня была водка. Естественно, выпили. Скоро наступление. Кто останется после боя? У каждого из нас были ординарцы. Положено по штату как командирам. И мы договорились, что встретимся после боя в королевской резиденции. Если что случится должен придти ординарец, и все рассказать.
Прощались, прослезились. При взятии Будапешта много наших погибло. Да и везде так было! Будь-то Австрия или Рур! Везде немцы отчаянно дрались. Мы ведь уже воевали на западе, не у себя. Мы знали, что скоро Победа, но как до нее дожить? Об этом никто не знал!
Бой закончился. Я был ранен осколком в левое плечо (Жуматов показывает мне шрамы той раны, 12 мл от вены). Лежу в корпусном госпитале. Только поступил. Кровь идет.Вдруг вижу ординарца Турара. Он опустился рядом со мной на колени и заплакал:
- Ваш друг погиб.
Я не знаю, что со мной случилось! Я так сильно плакал. Я рвал рубашку на груди, рвал все, что на мне есть. Насильно меня уложили в кровать, связали руки. Долго я не мог придти в себя.
... И вдруг эта фотография, последняя весточка – память Турара. Я разволновался. Не мог уже вести занятия. Пришел мой коллега Каратаев, продолжил занятия. А я пошел с племянником Турара.
Такая же нечаянная встреча случилась уже после войны с Абдразаком Мамиевым на одном из вечеров в Алма-Ате. Он в то время жил в Узун-Агаче, где музей Джамбула.
Абдразак долго молчал, никому не рассказывал, что был защитником Брестской крепости.
В то время он был уже директором школы, очень уважаемым человеком. Сейчас эта школа носит его имя. В школе есть много материалов о нем. И если бы не эта случайная встреча. Он бы и не дал о себе знать.
Я с первых же дней работал на общественных должностях в Совете ветеранов войны. Тогда не было Советов ветеранов войны, как потом и сейчас. Было два филиала Советского комитета ветеранов войны в Казахстане – в Алма-Ате и в Караганде. Я был членом Совета ветеранов в Алма-Ате и возглавлял совет по идеологии более 10 лет. Председателм сначала был Иван Щеглов, потом генерал-майор ОСОВИАХИМ Байтасов, позже уже генерал Сагадат Нурмагамбетов.
Благодаря своей общественной деятельности я много ездил по памятным мне местам. Это мы создали Сталинградский Совет, Совет Брестской крепости, Совет штурма Берлина, Совет битвы под Москвой, Совет по войне с Японией и др.
Совет Бреста был создан в 1957-58 годах. Через этот Совет мы собирали данные о наших воинах казахстанцах. Человек 30-40 только алма-атинцев и из Алма-Атинской области было! Из Талгара, колхоза имени Мичурина, Каменки приезжали сюда на заседание Совета. Чултуров, Шаповалов, Димурин, Егоров – все входили в Совет. В праздничные дни обязательно собирались и возлагали цветы к Вечному огню. Отчитывались на Совете о своей работе, были прикреплены к школам. Нам давали заявку из школы, и мы шли и выступали перед школьниками с рассказами о войне.
В течение 10 лет я ездил в Москву. Сама помнишь, как с трудом меня отпускал Турсунбаев (профессор А.Б. Турсунбаев – наш заведующий кафедрой). Все время говорил:
- Ты, Жуматов, только все время и ездишь!
У меня много друзей. Если ехал в Москву, обязательно старался попасть в Брест. По нашим меркам, это ведь недалеко!
В Бресте были еще живы Варламов, наш командир взвода, Литвинов. Я – командир отделения. Часто бывал у них. Отчитывался по идеологии, интернациональному и патриотическому воспитанию. Когда встречались, всегда каждый отчитывался, кто что сделал, опытом делились. И сейчас я в строю, много выступаю, рассказываю, как это было! И как мы Родину защищали!
В Бресте я всегда бывал в музее. Наш форт Ковалево сохранился. Там бывал всегда. В музее крепости сохранилась моя кандидасткая карточка. Часть документов партийных и военных все-таки уцелела. Это Литвиненко, работник музея, нашел. Однажды позвонил и сказал, что Ваши документы нашлись. Кандидатская карточка члена ВКП(б).
Июнь 1941 года. Мы должны были скоро ехать домой, а началась война...

Послесловие. Запись 7 сентября 2013 года

Первые минуты и часы войны интересны всем. Как наши соотечественники оказались в Брестской области, в городе и крепости? Почему так долго молчали власти, историки, поисковики? Почему так много мифов и легенд о Брестской крепости? Время только-только начало открывать свои тайны. Тайны первых часов войны.
Это запись – разговор двух историков, давно знающих и доверяющих друг другу. Это обмен информацией, размышления о прошлом, которое сложно для восприятия нынешнего молодого поколения.
Но это - казахстанская история, взгляд фронтовика и человека, воспитанного на примерах гордости и любви к участникам Великой Отечественной войны, которые в трудные минуты защитили свою страну.
Пояснения по рассказу Г. Ж. Жуматова.
Можно соглашаться или не соглашаться с количеством защитников Брестской крепости.
Высказано мнение Жуматова в отношении Григория Деревянко, что он погиб в крепости. Есть данные, что он был взят в плен и погиб в лагере Бяло- Подляска.
Заслуга Габбаса Жуматова в том, что всю послевоенную жизнь он посвятил поискам казахстанцев, участников войны, и, в частности, боев в Брестской области в 1941 году в том числе. Много писал сам, давал интервью. Находил родственников погибших, передавал материалы в музей Брестской крепости. Даже нашел казахов из Астраханской области – защитников Бресткой крепости и участников боев в районе г. Брест.

Пояснения по территории

Брестская крепость была присоединена к СССР 22 сентября 1939 г. Осенью 1939 г. уже здесь находились военные части СССР. В числе многих призывников приехали сюда служить и из Казахстана. Не все приехавшие служили в Брестской крепости, но все они были в Брестской области, и первые минуты войны встретили также, как весь Брест.
Вокруг Брестской крепости были форты, которые окружали ее со всех сторон. Однако часть фортов, находившихся на западе в результате раздела СССР и Германии Польши, оказалась в 1939 г. на немецкой территории. С севера, востока и юга ее окружали форты, находившиеся в разных местах и на разной степени отдаленности от крепости. Одним из таких фортов был и форт Ковалево, находящийся в 6-8 километрах юго-западнее крепости.
Там и служил Г.Жуматов и его товарищи.
Таким образом, 204-й ГАП располагался во внешнем форте крепости – Ковалево. Г. Жуматов и его однополчане являются участниками боев в районе г. Брест.

Немного истории

Строительство крепости продолжалось с 1833 по 1842 годы на месте центра старого города. Крепость состояла из Цитадели и трех укреплений, образующих крепостную ограду и прикрывающих Цитадель со всех сторон: Волынского, Тереспольского и Кобринского. С внешней стороны крепость была защищена бастионным фронтом - крепостной оградой, которая представляет собой земляной вал с кирпичными казематами внутри, протяженностью 6,4 км и обводным каналом, заполненным водой. На момент окончания строительства крепость считалась одной из самых лучших и современных в Европе.
С 1864 и по 1888 года проходила модернизация крепости. 18 ноября 1878 года был утвержден план, по которому предполагалось строить форты на расстоянии 3-4 км друг от друга и на таком же расстоянии от главной ограды крепости. На протяжении 10 лет шло строительство 9 фортов первой линии. Каждый получил номерное обозначение.
Форт (лат. fortis - сильный, крепкий) - сомкнутое укрепление закрытого (долговременного) или открытого (полевого) характера, основной элемент пояса внешних укреплений крепости.
Форты строились для того, чтобы обезопасить Цитадель от огня осадной артиллерии, причем они сажались на местности с таким расчетом, что к крепости нельзя было подойти на расстояние выстрела, пока не взяты хотя бы несколько соседних по отношению друг к другу укреплений.
Однако спустя несколько десятков лет и этих мер безопасности стало мало. Появление фугасных снарядов в конце XIX века дало толчок новому переустройству.
Работы по следующей модернизации начались в 1912-1913 годах - новую линию фортов отодвинули на 6-7 км от центра крепости. Укрепления носили литерное обозначение: от "А" до "О". К концу 1914 года было возведено 14 фортов, 21 промежуточный опорный пункт, 5 отдельных оборонительных казарм, 7 пороховых погребов и 38 артиллерийских батарей. Некоторые старые форты были перестроены [3].

Неполный список казахстанцев.

204 гаубичный артиллерийский полк (ГАП).
Форт Ковалево.
Участники боев в районе г. Брест

1. Адибаев Орынбай – 204 ГАП
2. Багалов Зейненбек – 204 ГАП
3. Баймолдаев Бейсентай – 204 ГАП?, жив
4. Баталов Касым – артиллерист, замполитрука 9 бат. 3 взв. 204 ГАП, жив
5. Батыргереев Мухамбеткали – зав. вещевым складом
6. Востриков – 204 ГАП
7. Гончаров Павел – ответственный секретарь газеты "Ленинская смена", пул. расчет, погиб.
8. Горкавцев – 204 ГАП
9. Джоншаров Кыдыяр – 204 ГАП, призван в феврале 1940 г. Фрунзенским райвоенкоматом г. Алма-Ата. Погиб в ноябре 1941 г. в боях за оборону Москвы [2, 119,133,147; 6]
10. Домбаев А. – рядовой 9 бат. 204 ГАП
11. Жуматов Габбас – студент Казахского политехнического института, с-т, ком. отд. 8 бат. 204 ГАП, жив
12. Исламхайдаров Копжан – 204 ГАП
13. Площаднов – студент КазПИ, призыв Фрунзенский РВК Алма-Аты, февраль 1940 г., погиб
14. Розыбакиев - рядовой 9 бат. 204 ГАП
15. Сатыбалдин Турар – 204 ГАП, призыв г. Алма-Ата в феврале 1940 г., преподаватель высшей математики физмата КазГУ, погиб в 1945 г. в Венгрии в боях за город Будапешт.
16. Страутман Георгий Каганович – студент КазГУ, мл.с-т, ком. орудия 204 ГАП, погиб
17. Сулейменов Шайкен – с-т, 204 ГАП
18. Сурат В. – 9 бат. 204 ГАП
19. Сыздыков Хаджимурат - студент КазПИ, мл.с-т, ком. орудия, 204 ГАП, жив
20. Трофимов Вячеслав – журналист газеты "Ленинская смена", 204 ГАП.
21. Угренинов Александр – 204 ГАП
22. Ульянов?
23. Чултуров Шавкат Махмутович – замполитрука, отв. секретарь комсбюро 204 ГАП, жив
24. Шаповалов Михаил Михайлович – рядовой, водитель "Скорой помощи" медвзвода 131 СП (медсанчасти 204 ГАП), жив

Источники:
1. Ахметова Л. Самая дорогая награда //Дружные ребята, 1970, 20 февраля.
2. Жуматов Г. Жизнь и судьба. – Алматы: Казахский университет. – 2008. – 280 с.; 204 ГАП, Жуматов Г.Ж. – фото. Фонды ГУ "Мемориальный комплекс "Брестская крепость-герой" - 2011, 28 июня.
3. http://caves.by/phpBB3/viewtopic.php?f=36&t=1025
16.09.2013