Владимир Мокрынин
20.09.2013

Книга Абу Райхана Мухаммеда ибн Ахмеда ал-Бируни "Собрание сведений для познания драгоценностей (Минералогия)" была написана в конце жизни великого хорезмийца. В 1963 г., благодаря трудам А.М. Беленицкого и Г.Г. Леммлейна, вышел в свет полный перевод этого трактата на русский язык. Перевод снабжен исчерпывающими научными примечаниями и статьями (Абу-р-Райхан Мухаммед uбн Ахмед ал-Бuрунu. Собрание сведений для познания драгоценностей (Минералогия) / Пер. А.М. Беленицкого, статьи и примечания А.М. Беленицкого и г.г. Леммлейна. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. (В дальнейшем - Ал-Бuрунu. Минералогия).

Большая ценность сочинения ал-Бируни заключается не только в том, что оно является едва ли не полной сводкой раннесредневековых минералогических познаний. В нем помещено большое количество исторических экскурсов и заметок самого различного характера и содержания, которые удачно вписываются в канву общего повествования, среди них встречаются упоминания о тюркских народах, сводке которых и посвящена настоящая статья.

Время жизни ал-Бируни совпало со временем нового подъема мощи тюркских народов. Под натиском тяньшаньских тюрков пала среднеазиатская династия Саманидов, Хорасаном полновластно управлял выходец из тюрков эмир Махмуд, обосновавшийся в Газне. Все это не могло пройти мимо внимания ал-Бируни, который был не только великим мыслителем, но и политическим деятелем своего времени.

Источники, из которых ученый черпал свои сведения о тюркских народах и о земле тюрков, весьма разнообразны. Среди них выделяются: 1 - персо-арабоязычная литературная историко-географическая традиция; 2 - личная корреспонденция и расспросные данные; 3 - непосредственные контакты с отдельными представителями тюркских народов.

При написании "Минералогии" ал-Бируни, судя по его ссылкам на источники, использовал сорок три научных труда предшественников. Цитаты, как установил А.М. Беленицкий, свидетельствуют об использовании ученым сочинений Ибн Хордарбеха, ал-Истархи, алДжайхани и, по всей вероятности, Ибн ал-Факиха и ал-Мукадасси (Беленuцкuй А.М. Место минералогического трактата Бируни в истории восточной минералогии; Ал-Бuрупu. Минералогия ... - С. 409.).

Можно лишь предполагать, что ал-Бируни был знаком с трудами ал-Масуди и ас-Саллами. Некоторые из этих сочинений до нашего времени не сохранились. К последним относятся трактаты алДжайхани и ас-Саллами. Кстати, по мнению И.Ю. Крачковского, уже сам факт цитирования трудов ал-Джайхани таким серьезным ученым, как ал-Бируни, ставил под сомнение очень нелестную оценку, которую в свое время Мукадасси дал сочинению ал-Джайхани (Крачковский И.IO. Арабская географическая литература. - Изб. Соч., т. 4. - М.-Л., 1957. - С. 223)..

Все названные историки и географы писали о тюркских народах. Отдельные фрагменты о тюрках были заимствованы ал-Бируни из естественнонаучных сочинений (Ал-Бuрунu. Минералогия ... - С. 63, 88, 184.). Некоторые фрагменты "Минералогии" позволяют полагать, что ученый использовал многие исторические хроники персов и другие неизвестные нам источники (Болuн С. К истории древнего Хорезма. - ВДИ, 1941. - С. 92-195.).

Важными источниками для ал-Бируни о тюрках послужили корреспонденции, расспросы и личное общение с людьми, бывавшими у тюрков, либо с самими тюрками. Наиболее интересными, а иногда уникальными являются те экскурсы, которые он предваряет словами: "Рассказывал один человек, побывавший в этих областях ... " (Ал-Бuрунu. Минералогия ... - С. 184,196 и др.). Эти сведения дополняют часто уже известную картину многими важными деталями и тонкими наблюдениями.

Есть основания полагать, что ал-Бируни были известны события, связанные с самым началом возвышения тюрков-тугю в середине VI в. В разделе о яхонтах повествуется о подарках шаху Ирана Хосрову I Ануширвану (531-579 гг.), которые прислали ему владыки крупнейших держав. Среди них упомянут и тюркский каган: "Хакан прислал сто панцирей позолоченных и посеребренных, наподобие позолоченных, и четыре тысячи манов тибетского мускуса" (Ал-Бируни. Минералогия ... - С. 65-66.). Здесь, скорее всего, имеется в виду один из братьев, основавший первый каганат, Истеми. Дружеские и даже союзные отношения между Ануширваном и Истеми существовали в период с 554 г. по 568 г. Союз был скреплен династическим браком (Себеос. История императора Иракла / Пер. с арм. К. Патканян. - СПб., 1862. - С. 38.). Таким образом, дружественные дипломатические связи между каганом и шахом, упомянутые ал-Бируни, были в действительности.

В источниках отмечалось большое мастерство тюркских кузнецов и существование у них латной конницы (Бичурин Н.Н. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в Древние времена. Т. 1 - М.Л., 1950. - С. 228-229.). Сведения, приведенные в "Минералогии" ал-Бируни, позволяют полагать, что ремесленники тюрков-кочевников к середине VI в. овладели сложной техникой позолоты и посеребрения. Из их рук выходили изделия высокой художественной ценности. Факт весьма примечательный. Думать, что эти панцири были приобретены тюрками в соседних странах, мало оснований, так как в состав дипломатических подарков обычно включались "мecтныe произведения". Приведенные факты согласуются с данными византийского посла к Истеми, которому тюрки предлагали купить железо. В орде он видел много ценной утвари из металла высокой художественной работы (Менaндр. Продолжение истории Агафиевой. Византийские историки. / Пер. С. Деступиса. - СПб., 1861. - С. 376.).

Поражает громадное количество мускуса высшего качества, которым располагал каганат. Благовоние это было настолько ценным, что приравнивалось по своей стоимости к благородным металлам (Мокрынин В.Л. Торговые связи Киргизстана VI-X в.: Арабо-персидские источники о тюркских народах. - Фрунзе, 1973. - С. 117.).

Даже если иметь в виду малый или канонический ман, который в средневековом Иране был равен 832 г (Хинц В. Мусульманские меры и веса с переводом в метрическую систему. - М., 1970. - С.27.), то и тогда количество мускуса, которое Истеми отправил в подарок Ануширвану, составит астрономическую цифру - 3328 кг. Мускусная железа у взрослого самца кабарги весит 30-60 г. Если мы примем за исходную величину даже ее максимальный вес, то для получения названного количества мускуса нужно убить 55,5 тыс. животных. Тем не менее, цифра, приведенная ал-Бируни, заслуживает доверия. В "Минералогии" есть эпизод, в котором перечисляются сокровища казны Хосрова II Парвиза (590-626 гг.). Среди них названы " ... сто коробов, в каждом из которых было по тысяче мускусных струй... Все это не противоречит вероятности и имеет свои основания", - заключает ал-Бируни (Ал-Бируни. Минералогия. - С. 66.). Простой арифметический подсчет позволяет установить, что в сокровищнице шаха имелось около шести тысяч килограммов этого ценнейшего ароматического вещества.

Эти сведения дают возможность представить масштабы торговли мускусом во второй половине VI - начале VII вв. Кроме того, наличие очень большого числа мускусных струй у владыки западных тюрков позволяет полагать, что не все они были добыты в результате охоты его самого и его личной дружины. К сожалению, источники умалчивают о налоговой политике первых тюркских каганатов (Для конца 20-х годов VII в. есть сообщение Моисея Каганкатваци о тяжести налогов, установленных тюрками в Закавказье. См.: История агван Моисея Каганкатваци, писателя Х в. / Пер. с арм. К. Патканова. - СПб., 1861. - С.131.). Не исключено, что многие кочевые племена Южной Сибири, Алтая, Восточного Туркестана, Семиречья, где водились мускусные газели, войдя в состав каганата, платили определенную часть дани своему сюзерену мускусом.

Ал-Бируни была известна попытка арабов продвинуться в Северное Притяньшанье, закончившаяся знаменитой битвой у города Тараз (современный г. Джамбул) в 751 г. Здесь ученый приводит любопытную подробность: арабы в качестве добычи среди всего прочего получили яхонт, цена которого превышала двадцать тысяч динаров (Ал-Бuрунu. Минералогия. С. 60-61.).

Не исключено, что ученый знал генеалогические предания тюрков или их варианты. В "Минералогии" он повествует: " ... жители Тибета говорят, что их первый хакан был сыном солнца, который сошел с неба в кольчуге, а жители Кабула в дни невежества верили в то, что Барахмакин, первый из их тюркских царей, был сотворен в некоей тамошней пещере, называемой сейчас Бугра" (Там же.- с27. ). Как отметил А. М. Беленицкий, легенда о происхождении тибетского царя, повествуемая ал-Бируни, аналогична легенде у Гардизи.

Чтобы подчеркнуть интересующий нас аспект сказания о происхождении тюркского правителя в Кабуле, кратко передадим неоднократно привлекавшиеся различными авторами легенды о генеалогии тюрков. Одна из них повествует, что тюрки были уничтожены воинами соседнего племени. Остался лишь единственный искалеченный, победителями мальчик, которого вскормила волчица, родившая впоследствии от него в одной из пещер десять сыновей, одним из них был Aшина, ставший основателем новой династии (Бuчурuн Н.Я. Собрание сведений, т. 1, - с. 220-221. ).

Нетрудно заметить, что обе легенды сближает то обстоятельство, что тюркские цари как по одной версии, так и по другой рождаются в пещере. Ал-Бируни не упоминает о волчице в связи с происхождением Барахмакина (Барах-тегина); однако археологические данные позволяют утверждать, что в VI-VII вв. тематика волка начинает проникать в искусство земледельческих народов Средней Азии. Исследователи ее совершенно справедливо считают, что изображение морды волка или собаки "уводит в мир образов, связанных с северными степными районами Средней Азии" (Пугаченкова Г А., Ремnель Л.И. Выдaющиеся памятники изобразительного искусства Узбекистана. Ташкент, 1960. - С.152. ). Показательно, что в хронике Михаила Сирийца упомянуто об одном из низших божеств тюрок - "звере, подобном собаке" (Гусейнов Р. Сирийские источники ХII-ХIII вв. об Азербайджане. - Баку, 1960. - с. 96. ). В нем, на наш взгляд, нетрудно узнать мифическую прародительницу голубых тюрков. Других сведений у нас нет, однако и эти подтвepждaют возможность знакомства населения Средней и Передней Азии с древним тюркским генеалогическим преданием, успевшим получить к XI-XII вв. новую интерпретацию (Даже древнетюркская легенда о прародительнице-волчице не была изначальной. По мнению Ю.А. 3уева, это всего лишь тюркская реализация более древнего усуньского генеалогического сказания: Зуев ЮА. Древнетюркские генеалогические предания как источник по ранней истории тюрков: Автореф. дис... канд. ист. наук. - Алма-Ата, 1967. - С.12. ). Возможно, ее и воспроизвел вариант, приведенный ал-Бируни в "Минералогии".

Значительное место в трактате ученого отведено поверьям о минералах, бытовавших у разных народов. Необходимо заметить, что сам ал-Бируни относился к ним более чем скептически. Вызывает интерес рассказ, помещенный в "Минералогии", о магическом камне "яда", при помощи которого тюрки якобы могли вызвать непогоду (О происхождении термина "яда" См.: Малов С.Е. Шаманский камень. - СЭ, 1947, 1. - с. 152.). Камни эти, как повествует ал-Бируни, со слов ар-Рази, находятся в стране тюрков на перевале между карлуками и печенегами. "С помощью этих же камней они (карлуки и печенеги - В.М.), когда захотят, притягивают дождь таким образом: человек входит в воду и, держа камень с этого перевала во рту, машет руками, и дождь начинает идти" (Ал-Бuрунu. Минералогия. - с. 205. ). По другим сведениям, как он сообщает, "камень дождя" находят в пустыне за долиной карлуков. Камень этот черный со слабым красным оттенком (Поверье о магическом камне, при помощи которого можно было вызывать или прекращать атмосферные осадки, до недавнего времени было распространено почти у всех тюркских народов. Об этом поверье у киргизов см.: Баялuева Т. Д. Доисламские верования и их пережитки у киргизов. - Фрунзе, 1972. - с. 54-56.). Следующий эпизод показывает, с какой иронией относился ученый к несовместимым с наукой воззрениям на магические свойства камней.

"Один тюрок как-то принес и мне нечто подобное (яда - В.М.) полагая, что я этому обрадуюсь или приму его, не вступая в обсуждение, и вот сказал я ему: "Вызови им дождь не в положенное время или же, если это будет в сезон дождей, то в разные сроки, по моему желанию, и тогда я у тебя его возьму и дам тебе то, на что ты надеешься, и даже прибавлю". И начал он делать то, что мне рассказывали, а именно - погружать камень в воду, брызгать ею в небо, сопровождая это бормотанием и криками, но не вызвал он этим дождя ни капли, если не считать тех капель, которые он разбрызгивал и которые падали (при этом) обратно на землю" (Ал-Бируни. Минералогия. - С. 205.). Далее ал-Бируни приводит сведения, свидетельствующие о глубоком проникновении этого сугубо кочевнического суеверия в среду земледельческих народов средней Азии: "Еще удивительнее то, что рассказ об этом (свойстве яда. - В.М) весьма распространен и так запечатлелся в умах знати, не говоря уж о простонародье, что из-за него ссорятся, не удостоверясь в истине, и вот поэтому-то один из присутствующих стал защищать его (тюрка) и объяснять происшедшее с камнем дело различием местностей и (уверять), что эти камни бывают превосходными (лишь) в земле тюрок... " (Ал-Бируни. Минералогия. - С. 205. ).

Наиболее ранние известия о камне "яда" относятся, по-видимому, к началу нашей эры. В восточных хрониках пишется, что в гуннском государстве Юебань (локализуется где-то в Семиречье) "ecть такие волхвы, которые во время жужаньских набегов могли производить продолжительный дождь, сильный буран и даже наводнения" (Бичурин Н.Н. Собрание сведений .... - Т.2. - С. 260.). В генеалогическом предании тюрков повествуется, что родившийся от волчицы Ичжини-ни-шыду "мог наводить ветры и дожди" (Там же, т.1 - С. 221-222.). Гардизи приписывал обладание дождевым камнем огузам, карлукам, тогузгузам (Бартольд В.Б. Отчет ... - С. 119.). Все эти племена обитали у границ Ферганы, Согда и Хорезма. Очевидно, выходцы из этих племен и явились распространителями описываемого поверья, можно утверждать, что уже в IX в. это суеверье прочно вошло в магический арсенал коренного населения Мавераннахра. Например, саманид Нух Асад расспрашивал о дождевом камне стариков Мавераннахра и тюрков, принявших ислам (Материалы по истории туркмен и Туркмении, T.1,VII - XV вв. Арабские и персидские источники / Под ред. Волина С.Л., Ромаскевича А.А., Якубовского А.Ю. - М.- Л., 1939. - С. 154.).

Среди оседлого населения Средней и Передней Азии было распространено поверье тюрок в магическую силу нефрита. Ал-Бируни пишет: " ... нефрит или один из видов его называется камнем победы, и по этой причине тюрки, стремясь достигнуть победы в единоборстве и схватке, украшают им свои мечи, седла и пояса. Затем их примеру последовали и другие народы и (с этой целью) стали выделывать из него перстни и рукоятки для ножей" (Ал-Бируни. Минералогия. - С. 184.). Это сообщение заслуживает внимания. О том, что оседлые народы зачастую перенимали вооружение и военную тактику кочевников, писалось не раз. Однако влияние воина-степняка, имевшего большой ратный авторитет, на земледельца было значительно более глубоким, чем отмечалось. Оседлые народы, искали объяснение побед тюркского воина не только в его вооружении и тактике, но и в его психологическом превосходстве, зачастую, находя, наряду с другими, иррациональное объяснение: вера в силу "дождевого камня и камня победы". Этим, видимо, объясняется широкое распространение тюркских поверий в иной этнической среде.

Несмотря на малочисленность подобных примеров, их достаточно для утверждения, что уже в раннем средневековье земледельческое население Средней Азии усвоило отдельные народные представления кочевников. Это нельзя рассматривать иначе, как известное идеологическое влияние кочевников на земледельцев.