Парниковый эффект

№ 180 (17780) от 01.10.2013
Светлана АБДРАШИТОВА, Астана

Со следующего года казахстанская экономика должна перейти на строгую безуглеродную диету. Нормы Киотского протокола, под которым подписалась наша страна, вкупе с национальными климатическими доктринами ужесточают спрос с индустриального сектора за выбросы. Темой острых дискуссий сегодня остается карательный уклон новелл, которые государственные экологи предусмотрели для бизнеса. О том, удастся ли найти компромисс и не окажется ли его цена слишком высокой, корреспонденту "ЭК" рассказал исполнительный директор республиканской Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий Николай Радостовец (на фото).

– Николай Владимирович, видимо, уже можно говорить о принципиально новом этапе в государственной экологической политике. К чему должны готовиться игроки реального сектора экономики?

– Киотский протокол Рамочной конвенции ООН об изменении климата Казахстан ратифицировал в 2009 году. Согласно взятым обязательствам, наша страна до 2020 года должна сократить выбросы парниковых газов на 15% по сравнению с базовым 1992-м. Для этого Министерство охраны окружающей среды (МООС) серьезно реформировало законодательство, касающееся экологических аспектов. Следующим шагом становится принятие Национального плана действий, в котором предусмотрены меры по уменьшению предельных выбросов в реальном секторе экономики начиная с 2014 года. То есть при наращивании объема производства нужно будет уменьшить выбросы.

Это невозможно. Надо говорить правду и реально оценивать ситуацию. Большие объемы производства – большие выбросы. К росту производства электроэнергии и тепла за счет сжигания, прежде всего, угля правительство стимулировало субъектов рынка путем предельных тарифов, а они будут действовать до 2015 года. Мининдустрии и новых технологий утвердило инвестпрограммы энергокомпаниям.

Очевидно, что с нового года ключевые компании программы форсированной индустриализации попадают в экономическую ловушку. Проекты роста производства разработаны, утверждены, отработаны, закупаются технологии и оборудование. Банки, во многих случаях западные, осуществляют их кредитование. Понятно, что, выделяя средства по кредитным линиям, эксперты следят за рисками при строительстве объектов энергетики. А в проекте национального плана по парниковым газам, который МООС намерено ввести в действие с 2014 года, не предусмотрены риски, которые могут приостановить кредитование производственных проектов в Казахстане.

– Но широкая публика вряд ли представляет, что это такое. Можно пояснить хотя бы в общих словах?

– Представьте, в следующем году новые производственные объекты начнут наращивать объемы выпуска по линии ФИИР, а им в это время предъявят ограничения по выбросу газов. Они просто не смогут уложиться в нормативы. При существующей межминистерской несогласованности действий у бизнеса два выхода: либо не снижать объемы выбросов, но платить за это огромные штрафы. А за сверхнормативные выбросы предприятию грозит солидный штраф – 10 МРП за каждую тонну запрещенного (нелимитированного) газа.
Второй вариант – снизить выбросы, для чего придется свернуть ряд важных проектов. Однако органы власти не спешат с ответами, потому что сложилась ситуация, когда важные государственные программы и принимаемые законодательные акты идут вразрез друг с другом. Так, программа развития энергетики до 2020 года ставит перед электростанциями план: выработать электроэнергию до 150 млрд кВт/час. С другой стороны, Экологический кодекс вводит штрафные санкции за сверхнормативные выбросы углерода и других вредных газов.

– И какие предприятия попадают в "горячие" экологические точки?

– У нас есть расчеты, которые совершенно точно говорят, что штрафы за сверхвыбросы составят свыше 1,7 млрд, или 25%, по отношению к инвестициям в рамках госпрограммы ФИИР. Только по Евразийской корпорации природных ресурсов (ENRC) штраф за превышение выбросов составит порядка 400 млн долларов. В аналогичной ситуации оказались и другие компании. Потенциальные санкции для "АрселорМиттал Темиртау" могут достичь порядка 250 млн долларов, корпорации "Казахмыс" – более 300 млн, "Казцинка" – 119 млн, KSP Steel – 297 млн долларов. Если учесть незавидное техническое состояние большинства угольных электростанций, суммы возможных штрафов к ним будут абсолютно несопоставимы с экономикой предприятий. Проекты при таких штрафах финансироваться не будут. Ведь на порядок может увеличиться себестоимость продукции, тарифы на тепло и электроэнергию, снизиться конкурентоспособность казахстанской продукции.

Только вот удастся ли остановить рост парниковых газов, потратив столь фантастические суммы, большой вопрос. Как известно, все эти поступления попадают в "обезличенный котел" государственного бюджета и используются нецелевым образом. Парадокс в том, что чем больше штрафов по экологии платят предприятия, тем меньше у них самих остается средств на экологию, улучшение ситуации в конкретной местности. В настоящий момент у государственных органов нет четкого механизма, как эти средства будут расходоваться на природоохранные мероприятия.

– Скажите, а как деловой мир расставляет акценты в природоохранной политике, чтобы соблюсти баланс между экологическими и экономическими интересами?

– Реальному сектору необходимо время для того, чтобы за этот период за счет модернизации, за счет инвестиций вписаться в новые требования. На "зеленые" технологии нельзя перейти одномоментно ни с точки зрения состояния промышленности, ни с точки зрения состояния законодательства. В Европе на это ушло несколько десятков лет. Ряд стран планирует внедрять источники альтернативной энергетики к 2020 году. Но по расчетам специалистов максимальная доля возобновляемых киловаттов в энергобалансе нашей страны к 2030 году не превысит 11%.
Никто, или практически никто, из базовых отраслей экономики не отвечает нормативам МООС. Сложность в том, что основными поставщиками углекислого газа являются нефтяная, горно-металлургическая, угольная промышленность и энергетика. При нынешнем их техническом уровне невозможно ожидать быстрого и значительного улучшения экологических показателей. Казахстану следует исходить из собственных особенностей экономики.

Что мы предлагаем? Во-первых, вице-премьеру – министру индустрии и новых технологий Асету Исекешеву и министру охраны окружающей среды Нурлану Каппарову сесть вместе за стол переговоров со своими специалистами и трезво оценить ситуацию. Определить поэтапное движение к "зеленой" экономике. На первом этапе, до 2015 года, думаю, экологам необходимо установить новый лимит квот для предприятий в соответствии с их потребностями. Нужно обеспечить успешную реализацию начатых проектов по линии первой пятилетки форсированной индустриализации, защитить бизнес от риска замораживания объектов и невозврата привлеченных из-за рубежа заемных средств. Если не будут ясно прописаны механизмы ответственности как государства, так и частного сектора, то это остановит тех, кто готов инвестировать средства в казахстанскую экономику.Второе. Предлагается начать снижение выбросов с учетом новых экологических требований с 2015 года. При этом следует разобраться, как будет работать в 2014 году биржа квот, подготовить специалистов, научить экологов на предприятиях работать по-новому. Скажите, это откат назад? Нет. Это требование скоординированной работы органов в правительстве.

Сейчас начата подготовка второй пятилетки ФИИР по определению новых проектов и созданию новых мощностей. Вот здесь всем нам надо поработать, чтобы мы могли заложить в их реализацию новые экологические решения. К примеру, путем заключения конкретных соглашений с промышленниками по объемам и местам подачи газа. И путем четкого понимания того, какими будут налоги, железнодорожные тарифы и другие условия. Здесь нужны решения не только отдельных министерств, но и правительства.

От штрафов по экологии надо перейти к экономическим стимулам. "Зеленые" технологии, как правило, значительно более дорогие. Так, если бизнес внедряет новые технологии, то меньше платит корпоративного налога, который должен тратиться на природоохранные мероприятия. У казахстанских предприятий есть хороший потенциал развития. У нас есть уверенность, что, действуя последовательно, мы успешно справимся с задачей снижения объема выбросов до 2020 года на 15%, но только делать это надо без очковтирательства.