Турция рвется в региональные лидеры (I)

Петр ИСКЕНДЕРОВ | 13.10.2013 |

Завершившийся в ночь на 10 октября визит в Анкару президента Украины Виктора Януковича стал еще одним важным свидетельством продолжающегося активного проникновения Турции в обширные регионы Юго-Восточной Европы, постсоветского пространства, Ближнего и Среднего Востока, где правительство Реджепа Тайипа Эрдогана умело сочетает политические и экономические рычаги. "В вопросе торгово-экономических отношений мы готовим судьбоносное решение - это подписание соглашения о создании зоны свободной торговли между нашими государствами. Мы уже идем к завершению", - цитирует слова украинского президента его пресс-служба. Премьер Эрдоган со своей стороны пообещал, что благодаря созданию зоны свободной торговли товарооборот между Турцией и Украиной может достичь к 2015 году 20 млрд долларов по сравнению с 6,2 млрд долларов на конец 2012 года. [1] Для сравнения: товарооборот между Украиной и Россией по итогам 2012 года составил 45 млрд долларов. Однако планируемое Киевом на вильнюсском саммите программы "Восточное партнерство" в ноябре подписание Соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с Европейским союзом способно лишить украинские товары российских рынков. В этом случае уже Турция может стать главным внешнеторговым партнером Украины со всеми вытекающими для страны неоднозначными геополитическими последствиями.

Для того, чтобы попытаться разобраться в этих последствиях и в целом оценить причины, характер и перспективы проникновения Турции в стратегически важные регионы евразийского пространства, необходимо проанализировать современную систему приоритетов Анкары на трех основных направлениях, которые, помимо взаимоотношений с Брюсселем, уже сегодня являются для нее приоритетными. Речь идет о Балканах, Кавказе и Ближнем и Среднем Востоке. Говоря словами декана экономического факультета Стамбульского университета Мидхата Динчера, "Турция проводит политику по реализации соответствующей деятельности в двух географических частях с тем, чтобы стать членом Европейского союза и расширить свою активность в Евразии". [2] Влиятельный турецкий дипломат, президент Агентства международного сотрудничества в Анкаре Умут Арик однажды высказался более определенно и "масштабно", подчеркнув важность политики Турции, которая "создает баланс и стабильность на Балканах, в регионе Черного моря, на Кавказе, в Восточном Средиземноморье, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии". [3]

Начнем с Балкан. Отмечаемое на протяжении последних двух десятилетий укрепление позиций Анкары в этом регионе не встречает серьезных сомнений или подозрений со стороны Запада. Последний традиционно видит в своей союзнице по НАТО пусть и мусульманское, но одновременно светское государство с большим историческим опытом действий в регионе, способное дополнять деятельность самих США и ЕС. Трудно не согласиться с тем, что "подобное предположение насчет "благотворной" деятельности Турции на Балканах имеет на Западе длительную традицию". [4] Так, еще госсекретарь США Корделл Халл в своих мемуарах, опубликованных в 1948 году, записал следующее: "Мы пришли к выводу, что Турция уже на протяжении длительного времени оказывает стабилизирующее влияние на Балканах". [5]

Кроме того, активность Анкары в регионе в значительной степени ограничивает проникновение в среду местных мусульман Саудовской Аравии и Ирана, которое в силу целого ряда причин является для США и ЕС еще менее желательным. Наконец, толерантное отношение Вашингтона и Брюсселя к возрастающей активности Турции на балканском направлении носит своеобразный "компенсационный" характер. Это своеобразный бонус Анкаре за вот уже не одно десятилетие заблокированное вступление в Евросоюз.

Разумеется, турецкая сторона активно использует созданное ей Западом на Балканах широкое "окно возможностей", подводя под свою балканскую политику прочную историко-идеологическую базу и встречая в местных столицах показательное понимание. Это, в частности, характерно для значительной части болгарского общества. Не случайно ряд болгарских ученых трактуют процессы, происходившие в болгарском обществе в XIX веке, как часть "модернизационных процессов, охвативших Османскую империю, связанных с Танзиматом". [6] Аналогичные тенденции прослеживаются в Сербии и Черногории, не говоря уже об Албании и Боснии и Герцеговине. Не случайно один из ведущих современных албанских историков Бечир Мета считает главным историческим оппонентом своей страны не Османскую империю, а Грецию с ее "шовинистической политикой"; причем особую роль в реализации греческих устремлений он отводит "греко-американскому лобби"... [7]

Логику Анкары применительно к Балканам и полыхавшим в данном регионе в последнее двадцатилетие региональным конфликтам, пожалуй, точнее и откровеннее других разложил по полочкам известный турецкий политолог, специалист в области экономической истории Мехмет Али Киличбай в статье, показательно озаглавленной "Мы на самом деле европейцы". "Турция в большей степени является продуктом Балкан, нежели Средней Азии", - формулирует он отправной тезис и продолжает: "Сегодня в нашей стране, разумеется, проживают люди, чьи предки пришли из Средней Азии, но есть и те, чьи предки прибыли с Балкан. Кого больше? Несомненно, последних. Это представляет собой несомненную и нерушимую опору турецкого "европейства". Балканы оставили глубокие следы в турецком этническом, культурном и общественном бытии". Именно этими соображениями Киличбай объясняет активное вмешательство своей страны в этногражданскую войну в Боснии и Герцеговине 1992-1995 годов, а впоследствии – в косовский конфликт: "Поэтому и важна Босния. Пускай никто не обманывает себя! Происходящая там драма не является продуктом христианско-мусульманского столкновения. Босния не является и единственным местом, где проливается мусульманская кровь. Те, кто не поднимают голос против ирано-иракской войны, гражданских войн в Афганистане и Алжире, межйеменской войны, резни в Индонезии и на Филиппинах, не имеют права выступать по поводу пролития мусульманской крови в Боснии. Столкновения в Боснии не являются ни столкновением цивилизаций, ни борьбой Востока и Запада. Между теми тремя народами, которые едят одну и ту же пищу, поют и слушают одни и те же песни и говорят на одном и том же языке, друг на друге женятся и выходят замуж, нет цивилизационных и культурных различий. Различные религии не означают различных цивилизаций… Война в Боснии представляет собой попытку выбросить Турцию из Европы, послать ее на Восток, изгнать ее на тот Восток, к которому она никогда не принадлежала и для которого она всегда была и остается маргинальной. Это судьбоносная война, которую ведут против нас фашисты, стремящиеся взять реванш за Косово. Мы – балканцы, мы – европейцы. Отказ от собственного происхождения никому не может принести ничего хорошего". [8]

Нынешнее состояние отношений между Евросоюзом и Турцией, характеризующееся перманентными "заморозками", позволяет прогнозировать дальнейшее все более активное проникновение Анкары в мягкое европейское "подбрюшье" – на Балканы. И не приходится сомневаться, что турецкие политики будут встречать в столицах этого региона самую положительную реакцию, учитывая собственные неоднозначные коллизии балканских государств в их отношениях с Брюсселем и общую кризисную ситуацию на пространстве ЕС. В этой ситуации ожидания балканских правящих элит и Турции во многом объективно совпадают. Эксперт канадского Королевского военного колледжа в Кингстоне (Онтарио) Фредерик Лабарр выразил сущность политики стран Юго-Восточной Европы и той же Турции в отношении Евросоюза следующей формулой: "Все, что они могут желать от структур ЕС и, конечно же, от норм ЕС - это сохранить за собой привилегию остаться суверенными государствами". [9]

На вышеуказанную благоприятную для Анкары геополитическую основу на Балканах хорошо ложатся собственные усилия турецкой стороны по укреплению экономических позиций в регионе. Решение данной задачи облегчается наличием исторически сходных социально-экономических моделей, большим количеством проживающих в Турции выходцев с Балкан (только албанцев в это стране проживает, по некоторым оценкам, свыше 1,3 млн человек), а также присутствующей в балканских странах острой потребностью в инвестициях, которую не могут или не желают удовлетворять американские и западноевропейские инвесторы и кредиторы. При этом география турецких инвестиций на Балканах показательно совпадает со стратегическим широтным коммуникационным коридором, проходящим через районы с преобладающим мусульманским населением и включающим в себя, в частности, болгарский Родопский край, Южную Сербию, Новопазарский санджак, Косово, Македонию, Боснию и Герцеговину и Албанию. Согласно данным Министерства финансов Турции, самые важные прямые турецкие инвестиции направлены в Боснию и Герцеговину. На противоположном, последнем, месте по этому показателю находится Сербия. Особняком стоят торгово-экономические отношения Турции с самопровозглашенной "Республикой Косово". Товарооборот Анкары и Приштины за первый год так называемой косовской независимости почти удвоился, увеличившись с 90,8 млн евро до 158,9 млн евро. В Албании Турция занимает третье место среди иностранных инвесторов после Италии и Греции. Среди инвесторов Боснии и Герцеговины Турция занимает четвертое место после представляющих Евросоюз Австрии, Словении и Германии. Не приходится сомневаться, что за вычетом Евросоюза Турция с точки зрения экономического потенциала "будет все более масштабно и активно присутствовать на Балканах", констатирует в этой связи американское агентство в сфере разведки и безопасности Stratfor. [10] "Турция однозначно заинтересована в том, чтобы инвестировать в стратегические отрасли на Балканах – такие как телекоммуникации и аэродромы. Это является частью их хозяйственной стратегии, преследующей цель доминирования в ключевых экономических секторах на Балканском полуострове", - свидетельствует Фади Хакура, эксперт лондонского Королевского института международных отношений. [11]

Однако Балканы – не единственный стратегически важный регион евразийского пространства, испытывающий на себе умелое сочетание политико-дипломатических и торгово-экономических рычагов в рамках исповедуемой нынешними турецкими властями политики "мягкой силы". Аналогичная картина прослеживается и по другим региональным направлениям – разумеется, со своими вариациями.

(Продолжение следует)

Примечания

[1] РИА НОВОСТИ 10/10/13 10:29 10.10.2013 10:30
[2] Динчер М.З. Економскиот профил на Турциjа, турско-македонските економски односи и можности // Унапредување на економските односи помеѓу Република Македониjа и Република Турциjа. Скопjе, 2009. С.63.
[3] Arik U. Turkey and the International Security System in the 21st Century // Eurasian Studies. № 4. 1995/96. Winter. P.8.
[4] Танасковиħ Д. Неоосманизам. Београд, 2011. С.129.
[5] Цит.по: Вдовиченко Д.И. Национальная буржуазия Турции. М., 1962. С.233.
[6] Марчева И. Болгария в конце XX в. – в поиске новой идентичности. Прощание с Востоком // Страны Восточной Европы в поисках новой идентичности. М., 2006. С.117.
[7] Meta B. Shqipеria dhe Greqia 1949-1990: Paqja e vеshtirе. Tiranе, 2012. F.99.
[8] Kılıçbay M.A. Biz Zaten Avrupalıyız. Istanbul, 1997. F.17-18.
[9] Labarre F. Regional Integration Through the Balkan Stability Pact // Connections. Vol.II. № 2. 2003. June. P.19.
[10] Surveying Turkish Influence in the Western Balkans // Stratfor. 01.09.2010.
[11] Политика. 24.01.2011.