Каким будет новый пост-транзитный Казахстан, - Б.Нурмухамедов 00:58 29.11.2013
Операция "Транзит"
Бурихан Нурмухамедов о "неправильных пчелах" элиты и о новом стратегическом равновесии
Смена власти в Казахстане хоть и является животрепещущей темой, но только для специалистов и любителей заглянуть исподтишка под одеяло власти. Для большинства же обывателей куда острее сегодня стоит вопрос неожиданной смены ника в "Скайпе". Политолог, директор Института национальных исследований Бурихан Нурмухамедов ничуть не удивлен таким раскладом, поскольку не видит причин для паники и сам является убежденным сторонником так называемого "мирного транзита".
Транзит власти может начаться "в любое время"
- В вопросе транзита верховной власти прежде всего важны не персоны, а сам процесс, – говорит Бурихан Нурмухамедов. – Понятно, что все шаги должны быть сделаны в соответствии с действующей Конституцией РК и в существующем политико-правовом поле. И первое, на что бы я обратил внимание, – на текущую ситуацию. А она говорит о том, что непосредственно сам транзит может начаться "в любое время". При этом условно я делю этот процесс на несколько этапов. Первый я бы назвал подготовительным, при котором готовится определенный фон – институциональный, субъектный и так далее. И этот процесс, на мой взгляд, уже практически завершен, причем, несмотря на некоторые шероховатости, достаточно успешно. Перечислю те маркеры, которые позволяют мне так говорить. Это реформа государственной службы и создание корпуса "А", пенсионная реформа, выборы акимов маслихатами на местном уровне, институционализация субъектов гражданского общества, появление Национальной палаты предпринимателей, укрепление роли Гражданского альянса, новый закон о профсоюзах, аттестация правоохранительных органов, реформирование МВД и т.д. Какими бы разрозненными они ни казались, все вместе они создают ситуацию, при которой транзит может начаться "в любое время". Второй этап – это непосредственно сам транзит. На мой взгляд, он не произойдет одномоментно, а будет длиться в течение достаточно продолжительного времени, возможно, нескольких лет. В качестве примера можно привести Украину при Кучме, Грузию времен позднего Саакашвили. Я думаю, что наш президент именно это имел в виду, когда говорил о том, что думает о сохранении преемственности в стране. Третий этап – посттранзитный период, в котором устойчивость и сбалансированность выстроенной государственной системы должны будут пройти экзамен на легитимность через череду выборов.
- Как насчет неожиданностей, которые не могут не сопутствовать такому процессу, как передача власти?
- Если говорить о возможности дестабилизации или некой разбалансировки власти, то я хотел бы сослаться на рейтинг недееспособности государств, который ежегодно публикуют американский Фонд мира и журнал "Зарубежная политика". Казахстан в этом рейтинге стабильно находится на уровне 70 баллов из 120 возможных, входя в так называемую "оранжевую зону" (опасный уровень рисков), что включает нас в список нестабильных стран. Чтобы было понятнее, для сравнения приведу тот факт, что наши соседи – Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан и отчасти Туркменистан – находятся в большей близости к "красной зоне", чем мы. Конечно, любые рейтинги субъективны, но, на мой взгляд, интересна сама динамика передвижения стран внутри него. Смена власти в Кыргызстане и Туркменистане "проваливала" положение этих стран в рейтинге, они оказывались в самой "красной зоне" (критический уровень рисков), но даже они не уходили совсем уж вниз, останавливая свое падение на уровне 91-92 баллов. Поэтому, как мне кажется, можно говорить о том, что если и у нас с транзитом власти произойдет некое "проседание", то к критической границе мы не приблизимся. У нас есть люфт, и достаточно серьезный, к тому же все то, что делается последние годы для укрепления государственной власти и управления в Казахстане, на мой взгляд, является эффективным.
Сегодня в упомянутом рейтинге нас тянут вниз два критерия оценки – "уровень делегимитизации и криминализации государственных структур", а также "уровень влияния групповых и/или клановых элит". И те шаги, которые предпринимает сегодня власть по реформированию системы госуправления, как раз таки направлены на улучшение этих позиций. Это позволяет предположить, что в ходе транзита влияние названных "опасных" факторов будет снижено.
Приоритеты социальной стабильности, межнационального и межконфессионального согласия в государственной политике, последовательная и системная поддержка президентом предпринимательства, наличие "среднего класса" – эти и другие факторы являются серьезными "стабилизаторами" в период транзита. А еще давайте не будем забывать, что Казахстан – открытая миру страна, и сложившиеся отношения со странами Запада – еще одна страховка с точки зрения сохранения стабильности и движения страны по правильному пути.
- Усилия президента, действительно, очевидны. Но вот вопрос: хватит ли у элиты выдержки, чтобы принять его решение? С нервишками, как показывают события недавнего прошлого, когда, если верить официальной версии, Утембаев заказал убийство Сарсенбаева и его помощников, у нее не все в порядке. И где гарантия, что не появятся новые Утембаевы?
- Безусловно, широкий элитный консенсус – ключевой фактор стабильности и легитимности любой современной политической системы и государства. Особенно актуален он в период транзита власти. Гарантией от "неправильных пчел" нашей элиты должен стать справедливый механизм обеспечения элитного консенсуса.
Что же касается того, примет она или нет решение президента… Мне кажется, подавляющая часть национальной элиты готова его принять. К этому же призывает и редактор "Новой газеты – Казахстан" А.Дандыгулов, обосновавший данный вывод в серии своих публикаций.
В поисках нового стратегического равновесия
- Хорошо, давайте вернемся непосредственно к процессу транзита. Следует ли полагать, что он завершится озвучиванием имени преемника?
- Как я уже говорил, транзит может проходить в течение длительного периода. Начнется он, на мой взгляд, с серьезных изменений, которые будут внесены в Конституцию и конституционные законы. А завершится он, по всей видимости, несколькими электоральными циклами, связанными с выборами президента, нового состава мажилиса парламента, депутатов маслихатов, то есть с процессом легитимизации всей системы государственной власти. И эти избирательные кампании будут для нашей страны критически важными, если учесть тянущийся шлейф скандалов с итогами выборов, которые не были признаны ОБСЕ и другими международными наблюдателями.
- Какие изменения в государственном и политическом устройстве принесет с собой транзит?
- В Украине, Грузии, Кыргызстане транзит власти привел к усилению роли парламента. По всей вероятности, этот тренд сохранится и в нашем случае. И это закономерно, поскольку "шапка Мономаха" в ее нынешнем виде будет непосильной ношей для следующего президента. Я думаю, что новая модель политической системы, сформированная в процессе транзита, будет существенно отличаться от ныне существующей. А посттранзитный период, который может продлиться один-два электоральных цикла, покажет, насколько эта модель устойчива, способна ли она эволюционировать и адекватно отвечать на новые вызовы и риски.
- А если говорить более подробно о новой модели, то что может или должно быть ее составляющими?
- Прежде всего, это обладающий широкими полномочиями многопартийный парламент, в котором будут заседать сильные политические партии. Уже сегодня в нижней его палате мы наблюдаем серьезные противоречия экономических интересов различных социальных страт. В будущем к ним могут добавиться противоречия иного плана – между центром и регионами, между регионами, противоречия, вызванные разными взглядами на внешнюю политику страны и т.д. Парламент должен стать местом их согласования и поиска компромисса.
Правительство станет более самостоятельным в проведении социально-экономической политики и ответственным за ее результаты. Премьер-министр, которого выдвинет партия парламентского большинства, будет приходить со своей программой и командой.
Институт президентства будет достаточно силен, но от некоторых элементов сверхцентрализованной исполнительной власти мы, скорее всего, откажемся.
Возможно, в транзитный и в посттранзитный периоды будет сформирована новая конфигурация политических сил, появятся новые политические партии и движения. Изменение характера взаимоотношений и самих политических институтов поставит во главу угла задачу формирования новой, отличной от нынешней, системы сдержек и противовесов.
В новой модели одну из важных ролей будут играть политические партии. Как мы видим, президент в последние годы предпринял серьезные шаги по идеологическому, организационному и кадровому укреплению "Нур Отана". Не исключено, что именно в рамках политической партии будут разрабатываться новые "правила игры" для национальной политической элиты. И здесь уместно ставить вопрос о роли этой самой элиты: согласится ли она играть по новым правилам?
В период транзита одной из важных задач станет преодоление дефицита доверия, который сейчас наблюдается практически во всех сферах, но особенно в отношениях между властью и обществом.
В целом формирование новой модели взаимоотношений политических институтов (как говорится, их "притирка" друг к другу) и системы сдержек и противовесов, появление новых политических акторов, реформирование избирательной системы, новые "правила игры" для правящей элиты и т.д. – все это, вместе взятое, должно привести к новому стратегическому равновесию.
Масимов и Тасмагамбетов - "транзитные пассажиры"?
- В каком направлении, на ваш взгляд, произойдет трансформация правящей партии?
- Как я уже говорил, именно внутри нее будут протекать процессы, которые сформируют картину будущего страны. И тут возникают вопросы. Сохранится ли нынешний устав, согласно которому председатель "Нур Отана" назначает своих заместителей, или же будет включен элемент внутрипартийной демократии, что вызовет борьбу между различными фракциями и группами и может привести к появлению реальных лидеров, пользующихся поддержкой внутри партии? Сумеет ли "Нур Отан" сохранить единство при переходе на новый формат деятельности? Какими будут правила взаимоотношений между лидерами партии? Если предположить, что транзит будет происходить при действующем президенте, то его вес и авторитет на первых этапах трансформации партии будут иметь огромное значение, и именно он может выступить в роли стабилизирующего фактора в этот период.
- Несколько недель назад в комментарии нашей газете вы высказали мнение, что последние изменения в руководящих органах партии стоит рассматривать через призму транзита власти…
- Действительно, это так, и я от своих слов не отказываюсь. Если мы говорим о транзите и о персонах, которые могут в нем участвовать (в первую очередь я имею в виду тех, кто претендует на высокие посты в посттранзитный период), то включение в состав политсовета партии руководителя президентской администрации и акима Астаны означает, что они проявляют готовность работать в формате этого института. И это очень важно, на мой взгляд.
- С той точки зрения, что преемник будет избран из числа руководящего состава партии?
- Думаю, да. Многие факторы указывают на это.
- Вы не раз высказывали предположение, что в посттранзитный период существенно окрепнет институт премьер-министра, и мы получим некий отголосок российского тандема Путин – Медведев. Давайте на минуточку представим, что следующим президентом будет, например, Токаев или Тасмагамбетов. Кто может составить им пару?
- Я думаю, особых проблем при выборе ни у кого из них не будет. Другой вопрос, что многие вопросы будет решать партия парламентского большинства, которая контролирует исполнительную ветвь власти. Решать, кому быть, а кому не быть премьером, по-прежнему будет партия. Что касается персоналий, то выбор тут разнообразен, и вряд ли акцент будет сделан на личности президента, под которого должен будет подстраиваться премьер, хотя не исключаю, что борьба за этот пост развернется очень серьезная. Важнее будет другое – способность претендента на пост главы правительства выдвигать конструктивные идеи социально-политической и экономической модернизации. Вопросы, касающиеся безопасности, обороны, внешней политики, в большей степени будут сосредоточены в руках президента. Всем остальным займется премьер-министр. И в плане взаимоотношений этих двух институтов (президента и премьер-министра), как мне кажется, примером должны служить такие тандемы, как Путин – Медведев в России и Гюль – Эрдоган в Турции. Вероятность появления такого эффективного тендема у нас пока еще высока. Говоря "пока", я имею в виду транзитный период. А в посттранзитном новое устройство должно пройти тест на жизнеспособность, что предполагает множество вариаций.
Алмагуль ОЛЖАС
29.11.2013
|