История Кыргызстана глазами очевидцев

Бузрукходжа Усманходжаев. Я работал секретарем "Мелкокредитного товарищества" в Риштанекой волости, когда в 1916 г. началась мобилизация на тыловые работы. Хорошо помнится, как вспыхнуло народное восстание. Толпы озлобленного населения с возмущением бросались на царскую администрацию, мингбаши, юз-баши, аминов. Были избиты мингбаши Шакирниаб, Абдурахман Амин и др. Карательные отряды жестоко расправились с восставшими, но не сломили волю свободолюбивых народов Средней Азии83.

Абдурахман Султанов. В 1916 г. за 400 рублей я вынужден был поехать вместо одного из байских сыновей на тыловые работы на Украину в г.Чернигов. Я неплохо владел русским языком и рабочие-узбеки выбрали меня старшим. В Чернигове русские и узбекские рабочие установили прочную связь с большевистской подпольной организацией. Большевики – члены этой подпольной организации объясняли нам, что война носит империалистический характер. Особенно, большое внимание уделял рабочим-узбекам т.Богдан Богданович (фамилии его я не помню). Рабочие-узбеки вместе с русскими рабочими принимали участие в демонстрации, организованной в связи с победой Февральской буржуазной революции. После победы Февральской революции я вернулся в Коканд и поступил на работу сторожем в филиал Московского учетного банка84.

Расулджан Мадаминов85. Мой отец умер, когда мне было 9 лет. Жить нашей семье было тяжело, поэтому я нанялся на работу к купцу Мирзаджану Садыку, торговавшему хлопком. В 1916 году, когда была в разгаре первая мировая война, мой хозяин, купец Салиджан-байбачи Алимджан Ходжиев, поехал в Петроград, к царю Николаю II. Он, в качестве представителя всех баев Ферганской долины и от имени туркестанских промышленников, землевладельцев и купцов, желавших доказать свою преданность царизму, попросил царя мобилизовать часть местного населения туркестанского края на помощь царской армии.

Когда Салиджан вернулся из Петрограда, это был апрель или май 1916 года, он созвал специальное собрание для того чтобы обсудить вопрос мобилизации местного населения, чтобы можно было подключить к тыловым работам. В этом собрании приняли участие баи, государственные служащие, крупные купцы, влиятельные лица г.Коканд, а также крупные баи и духовенство из Ферганской долины.

Салиджан говорил, что милостивый государь разрешил своим рабам – жителям Туркестана, не служить в армии, а только работать в тылу на вспомогательных работах. Поэтому мы – рабы царя Николая II – обязаны внести свой вклад в защиту нашего государства своих сыновей: у кого было три сына – должен дать два из них, если есть два сына – дать одного. Если родители не хотят отдавать своих сыновей, они могут послать вместо него другого человека.

Я стал "добровольцем", и меня взяли вместо сына моего хозяина Икрама-байбачи. Таких как я было в Коканде больше 1000 человек. Все они были бедняками или сиротами, получившими от бая оплату в размере от 165 до 700 рублей. На левой руке у призывников была прикреплена нашивка "доброволец". В качестве сопровождения у нас были унбоши (десятники), южбоши (сотники) и переводчики – всего около 200 человек.

В Коканд приехал генерал-губернатор Туркестана Куропаткин, устроивший смотр этих "добровольцев" и, убедившись в том, что местные баи – капиталисты, помещики и торговцы сделали все, что нужно для мобилизации, приказал отправить мобилизованных эшелоном к месту назначения.

Наборы рабочих в тыл привели в разных областях Кокандского уезда к вооруженным столкновениям: в Араванской области крестьяне отказались отдать своих сыновей и убили представителя области. Наиболее активными участниками протестов были сами призывники.

Нас, призывников, привезли под охраной, местом нашей работы стала область от Аральска до Эмбы. В конце 1916 года к нам, неизвестно почему, приехал Салиджан. В это время из-за недостатка теплой одежды и обуви большинство рабочих страдало от обморожений. Салиджан даже не мог зайти к рабочим, так как ему угрожали топорами, ломами и называли его предателем своего народа. От верной смерти его спасли только офицеры и казаки.

В 1917 году, после февральской революции, я и несколько моих друзей вернулись из Эмбы в Коканд. Сразу же на другой день ко мне пришли большие баи и выспрашивали у меня о том, что я знаю о большевиках и что стало причиной возвращения солдат из тыла армии. Мне не хотелось им отвечать, поэтому они написали на меня жалобу кокандскому военному комиссару Временного правительства Мединскому и меня посадили в тюрьму на 17 суток.

В подобном ключе звучат и воспоминания участника восстания в Ферганской долине Т.Мадалиева, по его мнению, нет сомнения, что восстание было результатом плохой социальной ситуации местного населения.

Тожибой Мадалиев86. Я и мой отец, работая с утра до ночи на нашей маленькой земле, большую часть урожая тратили на оплату различных налогов и долгов. Особенно тяжелым было положение бедных дехкан, похожих на меня. Мы были вынуждены платить разные налоги, такие как плата за меру (танаб)87, за сторожа, за воду, подношения и т.д.

После объявления указа о мобилизации почти все население города – ремесленники, кустари, бедные крестьяне и безработные на рассвете собрались около Урдатаги, куда пришел и я со своими махалинцами. Здесь собралось примерно более 15 тысяч человек. К 9-10 часам сюда подошли царские и местные чиновники города, среди которых были тысяцкие, сотрудники полиции и несколько беков. Собравшиеся начали выражать недовольство: "Мы не пойдем работать мардикерами (поденщиками)".

Эти слова были слышны со всех сторон площади, становилось шумно. Представители администрации не хотели даже слушать, обращались с угрозами к народу, в результате чего началась стычка между ними и толпой. Тысяцкие – Мавлонбек и Махмудбек, полицейский стражник – старшина полиции были убиты, после чего я со своими единомышленниками погнались за полицейскими, убежавшими к зданию кинематографа, находившегося в Урдатаге. Ворвавшись в помещение, мы сорвали висевший на стене портрет царя Николая II и растоптали его. Затем бунтари разошлись, чтобы продолжить борьбу в своих махаллях. Я со своими друзьями тоже вернулся в свою махаллю.

Ночью этого же дня прибыли казаки и солдаты из Ферганы для подавления восстания, они избили и арестовали многих повстанцев, в том числе и меня. Дома повстанцев обыскали, а их семьи подверглись издевательству. Нас заперли в Янгибагском судебном учреждении города Маргелана, казаки избивали нас толстыми палками до потери памяти. Они били меня прикладом ружья. Нас забрали из Янгибагского судебного учреждения в ферганскую тюрьму, где мы жили в ужасных условиях в течение 2-3 месяцев. В результате суда 13 человек были приговорены к повешению. Среди осужденных был и я. После этого нас заковали в кандалы и всех заперли в отдельной комнате.

84 участника восстания были приговорены к каторге на разные сроки. Через 15–16 дней, нас всех вывели в коридор тюрьмы, выбрав среди нас активного участника восстания Нурмата и младшего брата городского казия – Мукаррамхона, остальных отправили обратно в комнату. В полночь, в тот же день, мы услышали, что Нурмат и Мукаррамхон были повешены во дворе тюрьмы.

Через несколько дней нам сообщили, что нас отправляют в Сибирь на долгий срок вместо смертной казни. Однако этому помешала февральская революция 1917 г., в результате чего мы были освобождены.

Следующее свидетельство показывает, что речь шла о восстании с очень острой националистической направленностью: поджоги и уничтожение русских деревень вряд ли могли означать классово обусловленную борьбу с местными правителями. Что же касается киргизских феодалов, то для них, наоборот, восстание так уж плохо не закончилось: с накраденным имуществом (включая девушек) они могли сбежать в безопасное место.

Герман Янтцен88. По дороге извозчик сообщил много дурных вестей. Российское правительство призвало теперь на военную службу и мусульманское население Туркестана. Но не для того, чтобы с оружием воевать против немцев, а для рытья окопов. Но киргизы воспротивились. И потом они стали в своих мечетях молиться Аллаху о победе немцев над русскими. Они считали, что если уже их призвали в армию, значит, немцы перестреляли всех русских и они теперь должны будут занять их места.

В русских селах все мужчины от 17 до 45 лет давно уже были призваны. Остались только старики, женщины и дети. И теперь киргизы собирались в отряды и банды, и нападали на села, ужасным образом убивали людей и грабили дома. Потом села поджигались.

Дома мне все это подтвердили. Страх и паника росли неимоверно. Многие отсылали своих дочерей. Нашу дочь Анну мы отправили к родственникам в Самару у Тракта, где она жила целый год.

Таким образом киргизы уничтожили в местности Истиккуль-Приспек, что недалеко от нашего села, сорок русских деревень. Они уничтожали не только дома, но и все посевы, так что практически уничтожено было все. Однажды ночью киргизы пришли в наш дом и заставили меня идти к ним на их собрание, на пастбище, где их собралось около тысячи. Главный начальник говорил: "Дорогой друг, Рахман-бай (так меня называли члены нашего рода), мы созвали вас для того, чтобы обсудить все с вами. Как вы знаете, мы хотим покончить с русскими. Немцы поубивали всех русских, а те теперь хотят нас забирать в армию, поэтому мы решили отсюда помогать немцам. Теперь они – наши друзья, и мы молимся за них теперь в наших мечетях. Ведь и их паша, кайзер Вильгельм, несколько лет назад посетил в Константинополе турецкого султана. Он также пошел в пятницу вместе с султаном в мечеть – в белом тюрбане, как и султан. И потому что немецкий паша попросил руки дочери султана для своего сына (в действительности никогда ничего такого не случилось), мы стали теперь хорошими друзьями Германии.

Мы знаем, что в ваших восьми деревнях живут немцы и что вы тоже против русских так, как и мы. Русские обращаются с вами так, как и с нами. Там, где русскому крестьянину надо было отдать одного коня, вам надо было отдать два. Русские вас ненавидят также как и нас. Но теперь наступило время отплаты".

Но ни к какой следующей мести со стороны киргизов не последовало. Как я и предполагал, пришли тысячи русских солдат, среди которых были сыновья и отцы убитых, и они мстили каждому, кто только называл себя киргизом и попадал им в руки.

Их месть была страшнее того, что раньше совершили киргизы. Солдаты проникали далеко в горы и долины и там уничтожали все и всех, что там находили. Но некоторым богатым киргизам удалось собрать украденное имущество (где было и много девушек), сбежать на китайскую территорию Туркестана, он был от нас на расстоянии пятидневного перехода.89

(продолжение следует)

83 Бузрукходжа Усманходжаев (род. в 1896 г.) член КПСС с 1924 г., крестьянин, активный участник восстания 1916 г.). In В боях за советскую власть в Ферганской долине: воспоминания участников Октябрьской революции и гражданской войны 1917-1923 гг. Ташкент: Издательство Академии наук Узбекской ССР, 1967.

84 Абдурахман Султанов (1892–1956 гг.) член КПСС с 1928 г., установил в 1916 г. В Чернигове тесную связь с местной подпольной организацией большевиков. Член "Союза трудящихся мусульман", источник: В боях за советскую власть… c. d.

85 Расулджан Мадаминов, род. в 1895 г. In В боях за советскую власть… c. d.

86 Узбек, род. в 1892 г., Маргелан, махала Чукуркуча. Отец – бедный крестьянин, он сам был крестьянином (дехканином), сведения предоставлены в 50-е годы, в то время, когда они жили в г.Маргелан. In Абдуллаев, Р. М. (ed.) Устная история в Узбекистане: теория и практика. Сборник материалов конференции. Выпуск I. Ташкент: Институт истории Академии наук Республики Узбекистан, 2011, с. 142.

87 Танаб – единица длины, 39,9 м.

88 Герман Янтцен, д. р. 1866 г. – Хансау Самарской губернии, Россия, из семьи меннонитов. Когда ему было 14 лет, его семья переехала в Туркестан, по причине того, что в месте их проживания были введена обязательная воинская повинность, что было несовместимо с меннонитским вероисповеданием. В возрасте 17-лет он работал при дворе хивинского хана переводчиком; работал христианским миссионером на территории сегодняшнего Кыргызстана. После октябрьской революции 1917 г. меннонитское население деревень выбрало его в качестве делегата и окружного комиссара. Три раза был приговорен к смерти. В 1924 г. ему вместе с женой удалось эмигрировать в Германию. Написал автобиографическую книгу: Янтцен Г. "В далеком Туркестане. Жизнь среди мусульман" Умер в 1959 г. в Голландии.

89 Янтцен, Г. В далеком Туркестане. Жизнь среди мусульман. Бишкек: Луч Надежды, 1993, с. 73–75.

Петр Кокайсл, факультет экономики и менеджмента, (Czech University of Life Sciences) Прага

Амирбек Усманов, Радио Свобода – Азаттык, Прага

8.01.2014