В первые дни нового года к горячим точкам Ближнего Востока прибавился Ирак. На западе страны вспыхнул мятеж, приведший к потере властями контроля над двумя крупнейшими городами "суннитского треугольника" – Фаллуджей и Рамади. Анализ событий позволяет сделать вывод о провоцировании конфликта извне. Все более независимая политика, проводимая Багдадом, раздражает многих, и есть немало сил,
заинтересованных в реализации в Ираке сирийского сценария.

Условия для вражды

Движущей силой мятежа стала организация "Исламское государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ). Образованная в 2006 г. путем объединения ряда радикальных суннитских группировок, она долгое время действовала исключительно на территории Ирака. Цель организации – создание исламского халифата, живущего по законам шариата, методы – теракты и нападения на шиитов. "Развернуться" боевикам не давали как операции сил безопасности, так и позиция суннитских племенных вождей, для которых, при всей натянутости отношений с Багдадом, радикалы были куда большим злом. Однако после начала противостояния в соседней Сирии боевики массово хлынули туда, получив возможность не просто зализать раны, но и нарастить мускулы.

Такой обычный в последние годы парадокс, когда "главные борцы с терроризмом" помогают террористам, сработал и на этот раз. В Сирии исламисты из Ирака (да и из многих других стран – от Алжира до Китая) получили не только боевой опыт, но и оружие, боеприпасы, современные средства связи, в обилии поставляемые оппозиции западными странами, Турцией и монархиями Персидского залива. Сегодня американские и европейские лидеры лицемерно заявляют, что и думать не могли о помощи экстремистским группировкам. Еще как думали и прекрасно знали о последствиях! Обученные, закалившиеся в боях и расправах, вооруженные до зубов боевики – хороший аргумент для разговора с несогласными режимами, в число которых попали и власти Ирака.

Ситуация в стране, так и не оправившейся после многолетней оккупации, облегчает задачи противников властей Ирака. После вторжения коалиции во главе с США страна погрузилась в хаос. Ирак покинули 4 млн человек – 12% населения. Среди них миллион христиан (к началу оккупации численность христианского населения составляла 1,5 млн) – новые власти не могли гарантировать безопасность религиозных и национальных меньшинств. Разрушенная инфраструктура и уничтоженные социальные гарантии ознаменовали переход от "темного авторитарного прошлого" к "светлому рыночному будущему". Экономика, прежде включавшая развитые текстильную, химическую, фармацевтическую отрасли, машиностроение (в Ираке работали автосборочные, электротехнические заводы), теперь является однобоко сырьевой. Собственно, это и нужно было Западу – превратить страну в источник дешевой нефти, зависимый от импорта всех других товаров. Крупнейшие месторождения Ирака попали в руки западных корпораций – Exxon (США), Shell и BP (Великобритания).
Не менее опасным стал раскол по линии межрелигиозных и межнациональных противоречий – в первую очередь между суннитской и шиитской общинами. Сунниты, чья доля в населении страны составляет одну треть, обвиняют шиитов в узурпации власти и репрессиях.

Ответом на твердую политику властей стало увеличение количества терактов. Минувший год поставил рекорд по числу жертв насилия. Миссия ООН в Ираке сообщила о почти 8 тыс. жертв среди мирного населения и более 1 тыс. – среди сотрудников органов безопасности. Это наихудший показатель за последние пять лет. Параллельно с терактами появились признаки осуществления в Ираке сирийского сценария. Еще в 2012 г. суннитами, требовавшими защиты своих справ, был разбит палаточный лагерь у города Рамади в провинции Анбар. Правительство в тот раз пошло на уступки, фактически предоставив суннитским районам автономию во главе с племенными вождями. Однако "пустынный майдан" не разошелся, а его призывы с каждым месяцем становились все более радикальными. В конце концов протестующие потребовали отставки правительства Нури аль-Малики и провозглашения широкой автономии от Багдада.

Не дожидаясь, когда жители лагеря перейдут от слов к делу, власти сами пошли ва-банк. 28 декабря спецназ штурмом взял особняк Ахмеда аль-Алвани – влиятельного суннитского шейха и депутата парламента. Охрана оказала сопротивление, около десяти человек погибли в перестрелке. Самого аль-Алвани доставили в Багдад. А 30 декабря начался разгон лагеря под Рамади. В знак протеста более сорока депутатов-суннитов заявили о сложении мандатов. Перед угрозой политического кризиса правительство согласилось вывести силы безопасности из Рамади и Фаллуджи. Этот шаг оказался роковой ошибкой. Контроль над городами сразу же установили боевики "Исламского государства Ирака и Леванта". Все произошло так стремительно, что почти не оставляет сомнений в четкой спланированности мятежа.

Бьют по Ираку, целятся в Иран

Так кому же выгодно сползание Ирака в пучину полномасштабной гражданской войны? Только ли исламистам, грезящим о построении халифата? События в Сирии доказали, что экстремистские группировки являются ударной силой, за которой стоят куда более могущественные игроки. Этим игрокам нужен полный контроль над Ближним Востоком, что подразумевает сведение к минимуму влияния Ирана. В этом отношении события в Ираке можно считать очередным ударом по "шиитскому полумесяцу" – режимам и движениям, дружественным Тегерану. Обломав зубы на Сирии, антииранские силы взялись за Багдад.

Несмотря на планы Вашингтона превратить Ирак в свою марионетку, выполняющую, в частности, роль плацдарма против Ирана, все получилось вопреки желаниям США. После прихода к власти шиитского правительства Багдад взял курс на сближение с Тегераном. Причем как по линии экономики (в этом году должно начаться строительство железной дороги, которая свяжет оба государства, подходит к концу возведение газопровода из Ирана в Ирак и т.д.), так и в политической сфере. Во время конфликта в Сирии Ирак был единственной страной Ближнего Востока (не считая, конечно, Ирана), сохранившей по отношению к Дамаску дружественный нейтралитет. В условиях фактической блокады со стороны арабского мира подобная позиция дорогого стоила!

Помимо выстраивания союзнических отношений с Ираном, Багдад в последние годы предпринял еще несколько шагов, которые уж точно не могут вызвать восторга у Запада и монархий Персидского залива. Например, пустил на свои месторождения российские и китайские компании. ЛУКойл и Газпром сегодня ведут добычу на двух крупных месторождениях – Западной Курне-2 и Бадре. Успехи Китая впечатляют еще больше. Товарооборот между Пекином и Багдадом за десять лет с момента свержения режима Хусейна вырос в 34 раза – с 500 млн до 22 млрд долл. Во внешнеторговом обороте Ирака Пекин занимает второе место после США, но в ближайшие годы вполне может потеснить Вашингтон. Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) имеет крупные доли в ряде иракских нефтяных месторождений, в т.ч. в Румайле – втором по запасам в мире. В ноябре 2013 г. Пекин выкупил 25-процентную долю в еще одном крупном месторождении (Западная Курна-1) у американской ExxonMobil. Кроме того, иракское правительство демонстрирует намерение лишить Вашингтон монопольного права на поставку в страну вооружений. В 2012 г. между Багдадом и Москвой были заключены контракты на сумму свыше 4 млрд долл. Россия поставит в Ирак истребители, боевые вертолеты, зенитно-ракетные комплексы.

Все это вместе взятое уже вызвало ответную реакцию. Еще в 2009 г. саудовский король Абдалла назвал иракского премьера "агентом Тегерана", открывшим двери для иранского влияния. Двойную политику ведет и Вашингтон. Внешне американский истеблишмент демонстрирует к руководству Ирака дружеское расположение. Но и дает понять, что крайне недоволен излишне вольной политикой Багдада. Это выражается и в блокировании американскими сенаторами сделок по поставкам Ираку военной авиации, в которой страна нуждается для борьбы с террористами, и в развернутой против Багдада информационной кампании. В обострившейся обстановке западные СМИ дружно обвиняют правительство Нури аль-Малики, который, дескать, репрессиями заставил народ взяться за оружие.

Сегодня можно с достаточной долей уверенности утверждать, что мятеж в провинции Анбар был подготовлен и направлялся не с законспирированных баз исламистских группировок, а из столиц нескольких сопредельных государств. В первую очередь из Эр-Рияда. Во время январского визита в Багдад генсека ООН Пан Ги Муна Нури аль-Малики прозрачно намекнул гостю на источники финансирования экстремистов и попросил разобраться в этом Организацию Объединенных Наций. Ради красного словца подобные заявления не делаются: в Ираке прекрасно осознают, чем чреват конфликт с саудовским королевским домом. Но раз уж черта пересечена, значит, у властей есть веские основания обвинять Саудовскую Аравию. Кстати, недавно иракские СМИ распространили показания одного из захваченных в плен полевых командиров ИГИЛ, что группировка получила от Эр-Рияда 150 млн долл. на организацию мятежа.

С точки зрения противодействия Ирану (а это направление является главнейшим во внешней политике Саудовской Аравии) действия Эр-Рияда кажутся более чем логичными. Дело в том, что провинция Анбар граничит как с Саудовской Аравией, так и с Сирией. Разжигание здесь мятежа бьет как по Багдаду, так и по Дамаску: Эр-Рияд получает прямой коридор к сирийским рубежам, что крайне облегчит задачу поддержки антиправительственных сил и ударит по позициям главного союзника Сирии – Ирана.

Альянс стервятников

Но Саудовской Аравией дело явно не ограничивается. В последних событиях отчетливо видны "уши" еще одного претендента на доминирование в регионе – Турции. В отличие от Эр-Рияда, Анкара не относится с такой враждебностью к Ирану, однако в Ираке у Турции есть собственные – экономические – интересы. За последние пару лет турецкое руководство резко изменило свою позицию по курдскому вопросу. Если раньше Анкара и слышать не хотела о праве курдов даже на частичную культурную автономию, подавляя все выступления силой оружия, то теперь премьер-министр Тайип Эрдоган открыто заявляет о расширении культурных и политических прав курдского меньшинства. Во многом это связано с внутриполитической ситуацией и желанием правящей Партии справедливости и развития найти союзников для принятия выгодной ей новой конституции. Но не только. Турция делает ставку на Иракский Курдистан как основной источник углеводородов. В ноябре прошлого года состоялась историческая встреча Эрдогана с руководством Курдской автономии, в ходе которой было подписано соглашение о поставках нефти в Турцию.

Эта новость вызвала нескрываемое возмущение в Багдаде. Во-первых, Анкара подписала контракт в обход центрального иракского правительства, в то время как все сделки должны заключаться с Национальной нефтяной компанией Ирака. Во-вторых, стремящийся к полной независимости Курдистан и так является головной болью иракского руководства, а действия Анкары во многом узаконивают самостоятельность автономного региона. Неудивительно поэтому, что Нури аль-Малики обвинил Турцию во вмешательстве во внутренние дела страны, наносящем ущерб суверенитету Ирака, и пригрозил Курдистану санкциями.

Не стоит недооценивать и роль США в обострении обстановки в Ираке. На словах Вашингтон поддерживает борьбу Багдада с террористами, но крайне избирательно. Большинство запросов иракского руководства об оказании помощи в виде поставок оружия США игнорируют, зато продолжают активно вооружать боевиков в Сирии, полностью отдавая себе отчет в том, что это оружие будет использоваться против правительственных сил Ирака. Очевидно, что политика Соединенных Штатов в отношении Багдада тесно соприкасается с позицией по сирийскому вопросу: не отказываясь от стратегии свержения Башара Асада, временно отойти в сторону, уступив место Саудовской Аравии и Турции. Власти Ирака тоже давно раздражают Вашингтон, но "грязная работа" предоставлена все тому же альянсу стервятников – Анкаре и Эр-Рияду.

Судя по всему, ждать быстрого разрешения иракского кризиса не стоит. Могущественные покровители экстремистов будут делать все для раскачивания ситуации в населенных суннитами регионах страны. А генеральное сражение Багдаду, вполне вероятно, будет дано весной. На 30 апреля в Ираке намечены парламентские выборы. И прежние избирательные кампании сопровождались в стране эскалацией напряженности, что уж говорить о предстоящих выборах! Единственный шанс спасти Ирак от полномасштабной гражданской войны заключается в осторожных и выверенных шагах руководства. Пока правительство не делает резких движений, которые в нынешних условиях могут только навредить. Основная ответственность за восстановление порядка в Анбаре возложена не на армию, а на силы лояльных Багдаду суннитских племен. Правительство даже пошло на придание официального статуса суннитскому ополчению "Сахва", согласившись поставить бойцов на государственное довольствие.

Тем самым власти хотят избежать эскалации суннитско-шиитского противостояния, чреватого губительными последствиями для страны. И так сшитый крайне непрочными нитками, Ирак нового большого конфликта может не выдержать.

Сергей КОЖЕМЯКИН
№11 (13959)