Визит премьер-министра Турции Р.Т.Эрдогана в Тегеран породил множество вопросов. Эксперты высказывают по этому поводу свои соображения. По их мнению, в сближении Анкары и Тегерана главную роль играют стратегические интересы. Вместе с тем следует признать, что ирано-турецкие отношения в состоянии изменить геополитическую динамику на Ближнем Востоке. Поэтому многие ищут в визите Эрдогана в соседнюю страну далекоидущие геополитические цели.

От взаимных обвинений к сотрудничеству: активность на линии Анкара-Тегеран

Мировые СМИ проявили особый интерес к визиту премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в Тегеран. И это связано не только с геополитическими процессами на Ближнем Востоке. Турецко-иранские отношения оцениваются и в плане формирования нового глобального порядка в мире. На первый взгляд, такой подход кажется вполне нормальным, так как эти государства исторически играли большую роль в крупном геополитическом пространстве. Но при подходе к проблеме сквозь призму современной геополитической динамики обнаруживается ряд актуальных тонких моментов (см.: Bayram Sinkaya. Basbakan Erdogan’?n Tahran Ziyareti: Turkiye-Iran Iliskilerinde Yeni Bir Donum Noktas? / Ortadogu Stratejik Arast?rmalar Merkezi (ORSAM), 30 января 2014 г.).

Прежде всего привлекает внимание очень теплая встреча Р.Т.Эрдогана в Иране. Дело в том, что у премьер-министра главная проблема в Турции возникла в связи с религиозными слоями, называемыми "джамаат" и признанными в качестве сторонников Фетхуллаха Гюлена. Они не связаны с религиозными кругами Ирана. Причем Иран – редкая мусульманская страна, не разрешающая открывать школы "джамаата". Ф.Гюлен не имеет даже обычного представительства в Иране.

Следует учесть, что до визита Р.Т.Эрдогана в Иран деловые люди иранского происхождения в Турции подвергались притеснениям. Несмотря на все это, официальный Тегеран тепло встретил турецкого премьер-министра, и в ходе визита был достигнут ряд важных договоренностей. В чем причина?

Эксперты задумываются именно над этой стороной вопроса. По их мнению, Анкару и Тегеран больше всего интересует логика происходящих в глобальном геополитическом пространстве процессов (см.: Петр Искендеров. Турция рвется в региональные лидеры (III) / Фонд Стратегической Культуры, 2 февраля 2014 г.). Во-первых, в сирийском вопросе Анкара убедилась, что западные государства в принципиальные моменты защищают не истину, объективность и демократию, а собственные геополитические интересы. Поэтому спустя некоторое время после начала конфликта в Сирии Турция фактически осталась на поле одна. А Евросоюз вообще пассивничал. У России были свои интересы, и Москва действовала в соответствии с ними. На этой основе у Анкары и Кремля возникли некоторые проблемы. США же после нескольких промежуточных маневров стали сближаться с Тегераном.

Во-вторых, Иран стал активно использовать мазхабские различия на Ближнем Востоке в своих политических и геополитических интересах. Тегеран мобилизовал преданные ему в регионе радикальные религиозные группировки против сирийских оппозиционных сил, поддерживаемых Турцией. Вместе с войсками Башара Асада они нанесли тяжелые удары по Свободной Сирийской Армии (ССА). В результате выяснилось, что вооруженным путем свергнуть режим в Дамаске невозможно. Появилась угроза возникновения серьезных противоречий между Турцией и Ираном. На фоне улучшения отношений Тегерана с Западом это было крайне нежелательно. Не будем забывать, что Иран поддерживают и такие геополитические суперсилы, как Россия и Китай. Турции не оставалось ничего, кроме как развивать отношения с этой страной.

В-третьих, активно вмешивается в процессы на Ближнем Востоке Саудовская Аравия. Дипломаты образно называют это "ассиметричным, крайним и нежелательным вмешательством". Суть дела в том, что Эр-Рияд поставил перед собой стратегическую цель – стать лидирующим государством Ближнего Востока. В этом он опирается на поддержку, с одной стороны, Вашингтона, с другой, – радикальных религиозных группировок, называемых "салафитами".

Следует признать, что официальный Эр-Рияд сумел настолько активизировать религиозные группировки и распространить их на другие регионы мира, что они стали уже восприниматься как глобальная угроза. От них страдают такие государства, как Китай, Россия, страны Евросоюза, Иран, Пакистан и др. Салафиты объединились в разные организации. Так, в различных регионах проливают кровь такие воинственные группировки, как "аль-Каида", "Фронт Нусра", "Исламское государство Ирака и Леванта" и др. Их называют также "вахабитами".

Разумеется, глобализация этого вопроса настораживает и Вашингтон. Поэтому в последнее время США отдают больший приоритет Ирану, что, в свою очередь, вызывает у Эр-Рияда гнев, склоняя его к новым мерам. На фоне такой ситуации вероятность формирования теплых отношений на линии Анкара-Тегеран высока.

Наконец, есть определенные связующие моменты в отношениях Турции и Ирана и в плане реализации энергопроектов. Анкара видит, что желающих воспользоваться нефтяными и газовыми запасами Тегерана много. Если связи Ирана с Европой в этой области расширятся, то актуальными станут вопросы транспортировки энергии. С этой точки зрения следует учитывать некоторые тонкости, соответствующие планам Турции. Неслучайно до Р.Т.Эрдогана переговоры в Тегеране провел министр энергетики Турции. Обе стороны достигли определенных договоренностей в этом направлении.

Региональные и глобальные геополитические противоречия: условия стратегического партнерства

Приведенные выше аргументы показывают, что на нынешнем этапе есть много факторов, побуждающих Турцию и Иран к тесному сотрудничеству. Договоренность о создании Совета Стратегического сотрудничества Высокого Уровня, достигнутая на переговорах премьер-министра Тайипа Эрдогана в Тегеране, эксперты назвали исторической. Они подчеркивают, что две страны объединяют прежде всего экономические интересы (см.: Игорь Панкратенко. Эрдоган в Тегеране: сначала – торговля, затем – политика / Фонд Стратегической Культуры, 4 февраля 2014 г.).

Вместе с тем не следует забывать, что в сотрудничестве Анкары и Тегерана серьезную роль сыграл и сирийский вопрос. Оба государства вынуждены вести борьбу с проблемой "аль-Каида", постепенно превращающейся в более сильную угрозу в регионе. Турецкая армия за последнее время уничтожила приближавшуюся к границам страны группировку, близкую к "аль-Каида". Это событие министр иностранных дел Ахмед Давутоглу прокомментировал следующим образом: "опасность приближается к нам". Ряд турецких экспертов говорят о том, что эта угроза уже перешла внутрь страны. С другой стороны, распространяется информация и о том, что Партия мира и демократии (BDP), близкая к PKK, пытается воспользоваться нынешней ситуацией, чтобы сеять смуту.

Все это показывает, что Иран и Турция будут вести совместную борьбу против террористических организаций в регионе. Но это не означает, что в этом вопросе между двумя государствами достигнута полная договоренность. Спор, возникший в Давосе между министром иностранных дел Турции и его иранским коллегой по поводу разжигания мазхабства в Сирии, был неслучайным (см.: Mehmet Seyfettin Erol. Ankara-Tahran Hatt?nda "Yeni Suriye" Faktoru... / "Milli Gazete", 30 января 2014 г.). Эксперты считают, что подобные разногласия не приведут в целом к ухудшению отношений между двумя странами.

Очевидно, что в отношениях Ирана и Турции могут произойти качественные изменения. Если они пойдут на исторический шаг и будут действовать совместно, то геополитическая картина на Ближнем Востоке сильно изменится. Здесь могут возникнуть пересекающиеся с интересами нескольких государств моменты. Во-первых, могут возникнуть препятствия на пути лидерских амбиций Саудовской Аравии в регионе. Это может побудить Эр-Рияд к радикальным мерам. На этой основе в регионе возможно усиление террора на почве мазхабства. И есть вероятность того, что этим захотят воспользоваться определенные круги, чтобы еще более углубить распри в мусульманском мире. Как итог, может возрасти неопределенность в регионе.

Во-вторых, ирано-турецкое сближение может раздражать Вашингтон и Тель-Авив. Накануне визита Р.Т.Эрдогана в Тегеран заместитель министра финансов США по вопросам терроризма и финансовой разведки Дэвид Коэн, находясь в Анкаре, напомнил о том, что санкции против Ирана не сняты, и призвал не развивать сотрудничество с Тегераном. Но Турция не обратила на это внимания (см.: Игорь Панкратенко. Указ. статья).

В-третьих, могут быть сделаны определенные коррективы в ближневосточной политике России и Китая, поскольку они до сих пор не учитывали возможность развития ирано-турецкого сотрудничества до столь высокого уровня. Интересно, как отреагируют на формирующуюся ситуацию Пекин и Москва.

И, наконец, как отнесется к такому шагу Турции Евросоюз? Ведь Анкара пытается войти в ЕС. Не будет ли беспокоить Брюссель содержание стратегического партнерства Турции с Ираном? Не исключено, что по этому поводу между Меркель и Эрдоганом в Берлине состоялся обмен мнениями.

На этом фоне визит премьер-министра Турции в Тегеран не только внес ясность в некоторые вопросы, но и породил ряд вопросов геополитического характера. В любом случае эти два государства сумели поставить перед политиками "новые загадки".

14 февраля 2014