Промежуточная договоренность группы постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германии (5+1) с Ираном по ядерной программе, по мнению многих западных, российских, арабских и иранских аналитиков, касается не только мощностей по обогащению урана, центрифуг и возможностей для военного применения ядерного топлива. В будущем она покажет, кто и как будет определять внутреннюю и внешнюю политику Ирана в предстоящий период. Ее реализация продемонстрирует, останутся ли консерваторы доминирующей силой в Тегеране, или же победит более умеренный и внешне прозападный курс, за который ратует президент Хасан Роухани и значительная часть населения ИРИ. Многое здесь будет зависеть не только от Ирана, но и искренности намерений Запада, который вполне может ослабить давно укрепившуюся в Иране тональность антизападной конфронтации, чтобы облегчить путь к примирению путем отмены санкций и установления сотрудничества по экономическим и инвестиционным проектам.

Цели США и ЕС

Для США и ЕС это означает, что закрепление успеха соглашения по ядерной отрасли и его распространение на другие вопросы сферы взаимных интересов может повысить готовность Ирана к сотрудничеству. Кроме того, это открывает перспективу внутренней политической либерализации в стране с последующим ее воздействием на весь Ближний Восток.

Президентские выборы 2013 года привели к власти центристских лидеров, которые в прошлом неоднократно пытались найти пути для открытости с Западом. Сюда входит сотрудничество с США по Афганистану в 2001 году, предложение о соглашении в 2003 году и озвученная в 2005 году инициатива по ограничению иранской программы по обогащению урана до 3 тысяч центрифуг (в настоящий момент в Иране их 19 тысяч). Все эти предложения звучали до введения Западом жестких санкций. Отклонив все эти варианты, Вашингтон укрепил позиции иранских консерваторов, которые верят, что единственный способ заставить США начать диалог с Ираном – не идти на примирение, а, наоборот, всячески противостоять политике Вашингтона. Команда Роухани пытается отталкиваться от нормализации и примирения отношений с Западом, утверждая, что решение задач национальной безопасности Ирана требует мира и сотрудничества с региональными державами, а также США и ЕС. Ее члены рассматривают западные страны как потенциальных партнеров, которые могут оказать Ирану содействие в достижении поставленных целей: развитие экономики, ее модернизация, привлечение крупных инвестиций и современных технологий, а также в решении региональных вопросов и усилении роли Тегерана в системе безопасности Персидского залива и Ближнего Востока. И команда Х.Роухани, похоже, понимает, что ядерный вопрос является в большей степени средством, нежели вещью в себе в том плане, что он играет решающую роль для достижения задач в плане выхода из частичной международной изоляции и возвращение в международную систему в качестве равноправного игрока.

Для Запада сейчас чрезвычайно важно не упустить эту возможность, потому что она представилась впервые за много лет, и неизвестно когда появится снова. Как бы то ни было, но смена многих акцентов внешней политики ИРИ после избрания Роухани ее президентом и достижения временной договоренности по ядерной программе пока не дают никаких гарантий насчет новых перспектив Ирана. Риторика сторонников жесткой линии в стране по-прежнему сильна, их вес в стране значителен, а их отступление было всего лишь временным. Они утверждают, что жестокий и безнравственный Запад стремится одурачить Иран, лишить его научно-технических достижений, сделать его зависимым от иностранных держав. Что, в принципе, вполне может быть правдой, учитывая, как США и их союзники по ЕС обманывали своих партнеров на международной арене. Пример тому – поддержка арабских "цветных революций" против лояльных Западу режимов, разжигание конфронтации на Украине против России и т.д.

Карательно-санкционные меры Запада, которые, по идее, должны были не дать Ирану возможность создать ядерное оружие, никак не ударив при этом по мирному населению страны, на самом деле привели к нехватке медикаментов, социально-экономическим проблемам, нехватке финансовых средств на нужды развития. Последствия таких мер (ненамеренные или так или иначе запланированные) становятся аргументом для тех, кто считает Запад основным тормозом на пути роста иранской экономики и укрепления внешнеполитической роли и обороноспособности Ирана.

Как бы то ни было, времени у Тегерана и Запада мало. Политический маятник в Иране вновь двинется в сторону жесткой линии, если правительство Роухани не продемонстрирует результатов в ближайшие 6-12 месяцев, а Запад не покажет искреннюю готовность к равноправному сотрудничеству с ИРИ и готовность снять санкции в полном объеме. А, как известно, второй шанс – крайне редкая штука.

Попытки Запада договориться с Ираном

Недавний визит в Иран главы ЕС по внешней политике Кэтрин Эштон и ее встречи с представителями властей, в том числе сторонниками "жесткой линии" в переговорах, является своего рода зондированием почвы перед погружением дальше в "глубины" переговоров между "шестеркой" международных посредников и Ираном по достижению окончательного согласия по ядерной программе страны. Это первый визит высокопоставленного чиновника ЕС в Иран за последние шесть лет. Визит проходил в иной атмосфере нежели в период руководства бывшего президента Махмуда Ахмадинежада. Наряду со встречами с президентом Ирана Хасаном Роухани и министром иностранных дел Мохаммадом Джавадом Зарифом, Эштон также встретилась с экс-переговорщиком по ядерной программе Ирана Саидом Джалили, старшим советником верховного лидера Али Акбаром Велаяти, секретарем Высшего совета национальной безопасности Али Шамхани, спикером парламента Али Лариджани.

Этот визит стал также для ЕС хорошей возможностью для проведения двусторонних переговоров с иранской стороной по экономическим и политическим вопросам, в том числе по ситуации в регионе. Характерно, что приезд Эштон в Тегеран состоялся через несколько дней после того, как израильские ВМС перехватили в Красном море судно с боеприпасами. Захваченное 5 марта судно якобы перевозило десятки ракет для палестинских боевиков в секторе Газа, хотя глава МИД Ирана Джавад Зариф опроверг заявление Израиля о том, что Тегеран переправлял сирийские ракеты в сектор Газа.

В любом случае, визит Эштон в Тегеран спустя почти четыре месяца после достижения промежуточного соглашения по ядерной программе Ирана был хорошей возможностью, чтобы сосредоточиться на ведении переговоров по этому вопросу с представителями всех политических кругов Ирана. Ведь для этого ЕС крайне важно выяснить позиции и других властных структур в Иране, в том числе судебной системы, парламента, а также Высшего совета национальной безопасности.

Да и иранские СМИ (в частности, иранская газета Arman) и аналитики в целом позитивно оценили итоги пребывания Эштон в ИРИ, в том числе квалифицировав ее переговоры в Тегеране как "разрушение психологически негативной среды между Ираном и Европейским союзом". О первом за шесть лет визите в Иран главы европейской дипломатии написали многие периодические издания страны в форме как новостных сводок, так и аналитических статей. Некоторые газеты расценили приезд Кэтрин Эштон как старт в развитии отношений Ирана и Евросоюза. Правда, другие издания критически отнеслись к тому, как верховный представитель ЕС по иностранным делам трактует соблюдение прав человека в Иране. Газета Ghanoon в обзоре профессора международного права Давуда Хармидас-Баванда под заголовком "Эштон беспокоит и мнение фундаменталистов" утверждает, что визит в Тегеран верховного представителя преследовал две цели, и пишет: "Как политический представитель Евросоюза она приехала в сопровождении экономической делегации и этот визит в большей степени говорит о взаимодействии между ЕС и Исламской республикой, которое осуществляется в разных направлениях.

Вместе с тем, Эштон уделила много внимания обсуждению вопросов, связанных с уважением прав человека в Иране. Из этого вполне понятно, что, в случае создания новой модели отношений с Ираном Евросоюз тем самым обозначил проблему прав человека как одно из своих основных предварительных условий. А так называемое нарушение прав человека относится к числу основных доводов, которые в последние годы Запад и Соединенные Штаты используют для давления на своих противников. И тут становится ясным, что в Тегеране за Эштон невидимо следовала тень Вашингтона, без которого Евросоюз не может продвигаться вперед в развитии отношений с ИРИ. А с США пока не все ясно и вопрос о том, насколько они готовы идти на нормализацию с Ираном, остается во многом открытым, несмотря на исходящие от Роухани позитивные сигналы в сторону Белого Дома. Это и понятно. Ведь речь идет не только собственно об интересах США, но и их главных союзников в регионе – Саудовской Аравии и Израиля. А тут дела обстоят далеко не гладко, если не сказать резче, а именно – обе эти страны выступают категорически против нормализации отношений Ващингтона с Тегераном, пусть даже если президента Роухани можно характеризовать как прозападного политика.

Основные препятствия

Израиль с самого начала выступил резко против американо-иранского сближения, несмотря на публичное осуждение Холокоста президентом Роухани в Нью-Йорке в конце сентября 2013 г. А на днях Тель-Авив предпринял и конкретные силовые действия, чтобы испортить имидж Ирана на Западе. Речь идет об операции израильских военно-морских сил по перехвату судна с иранским оружием, направлявшегося в Газу. Это однозначно было воспринято как попытка израильских руководителей использовать успех операции для того, чтобы убедить США и другие западные страны изменить политику в отношении Ирана. Можно понять премьер-министра Натаньяху, который выражал публичный восторг успехом операции ВМС в ходе своего визита в США. Вместе с тем, если глава израильского правительства полагает, что успешная операция по предотвращению поставки иранского оружия радикальным группировкам изменит отношение западных держав в вопросе переговоров с Тегераном о ядерной программе, то он заблуждается. Никто в мире не нуждался в успешной операции по захвату оружия для того, чтобы получить подтверждение и без того хорошо известного факта: Иран поставляет оружие различным дружественным арабским группировкам и официальным властям ряда арабских стран – в Сирии, Ливане, Газе. Ни для кого эта информация не является секретом. Натаньяху ошибается, если полагает, что после успешной операции израильских военно-морских сил и подробного освещения этих действий в СМИ, мир немедленно изменит свою политику и начнет готовиться к широкомасштабной атаке на Иран. Его усилия убедить мир действовать военными методами против ИРИ или возобновить жесткие экономические санкции против этой страны, потерпели провал, по крайней мере, на нынешнем этапе. Западные державы ведут переговоры с Тегераном в расчете прийти к соглашению. Можно предположить, что до тех пор, пока не будут исчерпаны все дипломатические средства, нет ни малейшего шанса на полномасштабную военную операцию, направленную против иранских ядерных объектов.

Что касается региональных соседей Ирана, то здесь дела тоже обстоят не в пользу Тегерана. Оман не разделяет саудовской теории иранской угрозы безопасности зоны Персидского залива и утверждений о попытках "экспорта исламской революции". Катар попытался установить энергетическое партнерство с ИРИ, за что был наказан Саудовской Аравией, ОАЭ и Бахрейном. А Саудия - ведущая страна ССАГПЗ, основной союзник США и главный конкурент ИРИ в регионе, выступает резко против нормализации отношений как арабов, так и Запада с Тегераном. В связи с этим в итоговом коммюнике, принятом на заседании министров стран-членов Совета сотрудничества 5 марта с.г. подчеркивается важность выполнения обязательств, которые были прописаны в принятой Ираном и европейской "шестеркой" 5 декабря 2013 года "Программе совместных мер". В документе также заявляется, что данная мера может содействовать укреплению международного доверия и устранению озабоченности по поводу ядерной программы Ирана. С другой стороны, в том же коммюнике члены ССАГПЗ отметили, что поддерживают право Объединенных Арабских Эмиратов на владение островами Абу-Муса, Малый Томб и Большой Томб в Персидском заливе, их территориальными водами, воздушным пространством, материковым плато и специальной экономической зоной, а вся деятельность там со стороны Ирана, считающего острова своей территорией, является незаконной. В документе также содержится обращение к Тегерану отреагировать на усилия ОАЭ по решению данного территориального спора посредством прямых переговоров представителей двух государств или направления дела в Международный суд в Гааге. Таким образом, страны-члены Совета сотрудничества проигнорировали тот факт, что Исламская республика уже много раз предоставляла в различные международные органы юридические документы и исторические свидетельства, подтверждающие ее право на владение этими островами. В коммюнике также содержится рекомендация Тегерану воздержаться от явного вмешательства во внутренние дела Бахрейна, хотя ранее иранские власти многократно заявляли о надуманности таких обвинений.

Но решающее слово пока остается за Вашингтоном. Многое станет ясным после предстоящего в конце марта с.г. визита президента Б.Обамы в регион, где главным пунктом пребывания будет Эр-Рияд. Саудовцы уже начали готовиться к этому, создавая у США более умеренный образ, нежели тот, который сложился от активной поддержки КСА в Сирии чересчур одиозных экстремистских группировок. 7 марта Саудия внесла в список террористических организаций "Братьев-мусульман", Хизбаллу, "Джабгат ан-Нусра" и "Исламское государство Ирака и Леванта". И теперь ожидают от Обамы более ясной позиции по Ирану. В Эр-Рияде исходят из того, что на данном этапе КСА останется ключевой опорой, военной и политической, не говоря уже о роли главного поставщика нефти на мировой рынок, в Персидском заливе, а сближение Вашингтона с Тегераном будет продвигаться не слишком быстро. И самое главное – саудовцы будут толкать США в сторону приверженности принципам "демократизации" ИРИ, без которой нельзя доверять искренности Ирана в вопросе ядерной программы. В Эр-Рияде прекрасно понимают, что демократия по-американски не может устроить Тегеран. И наверняка правители КСА повторят Обаме набившие оскомину тезисы о том, что Тегеран подталкивает шиитов в странах ССАГПЗ на антирежимные выступления, а также стремится к гегемонии в регионе. Поэтому Вашингтон скорее всего не станет бежать семимильными шагами навстречу позитивным сигналам и практическим делам команды Х.Роухани. С другой стороны, президенту США выгодно несколько притушить антииранский настрой Ирана, чтобы с помощью арабских соседей ИРИ по Персидскому заливу попытаться оторвать Тегеран от России, пользуясь прозападным курсом Роухани, и использовать иранский потенциал, прежде всего нефтяной и газовый, чтобы сбить цены на российские энергопоставки в Европу. Это может вполне получиться, если Саудовская Аравия выбросит на мировой рынок дополнительно 1 млн.б/д, а Катар начнет демпинговать в ЕС спотовыми поставками СПГ. Обаме также хотелось бы ослабить иранскую поддержку Б.Асаду, чтобы с помощью Саудии вновь посильнее разжечь огонь войны в Сирии и попытаться свергнуть правящий там режим любым путем, тем самым хоть как-то "отомстить" России за проигрыш по Крыму.

Отсюда вывод: на данном этапе Иран вряд ли получит что-либо осязаемое от прозападного курса своего президента. Если только не удовлетворит полностью требования США и ЕС во всех сферах – от ИЯП до прав человека. А это маловероятно, учитывая настрой консервативной части иранской политической элиты и командования КСИР – основной силовой структуры ИРИ. К тому же, иранскому руководству следовало бы внимательнее присмотреться к тому, как ведут себя США и ЕС в отношении России в украинском кризисе. Ведь именно здесь сейчас больше всего проявляется налицо двуличие Запада и его приверженность шкале двойных стандартов.

Петр Львов, доктор политических наук, специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".
1.04.2014