Согласно задачам, разработанным в соответствии с Целями развития тысячелетия, "для сокращения [в Таджикистане] вдвое количества населения, не имеющего доступа к безопасной питьевой воде, к 2015 году стране необходимо около 1 миллиарда долларов США". Каков прогресс в достижении этих показателей, что еще кроме денег сегодня нужно для обеспечения доступа к чистой питьевой воде – с анализом ситуации в секторе поделился глава Союза потребителей Таджикистана Бахадур Хабибов.

ТАДЖИКИСТАН получил в наследство от Союза централизованную систему питьевого водоснабжения в городах, обеспечивавшую водой более 90 процентов городского населения, и сельскую систему, покрывавшую до 50 процентов сельских районов. Все это хозяйство было построено 30-40 лет назад. Однако при всем этом "стартовом" богатстве независимый Таджикистан последние 20 лет не смог обеспечить системе должного ухода и финансирования. По разным оценкам, 70 процентов системы страны требует незамедлительного ремонта и восстановления, а озвученная сумма, необходимая для изменения ситуации, - чуть меньше миллиарда долларов США. С цифрой определились, доноры вниманием Таджикистан не обделяют, но что-то идет не так. Вроде политически мы завалили весь мир лозунгами о чистой воде, провели конференции и стали авторами то года, то десятилетия чистой питьевой воды. Однако это не принесло денег, потому что доноры "осторожничают" и не готовы вкладывать в неразбериху, царящую в секторе. Такая ситуация в секторе имеет причины как в институциональном прошлом сектора, так и в преобразованиях с начала независимости.

След "прошлого"

"Примат государственной собственности" - основная проблема всех сфер жизни в странах переходного периода. Все системы питьевого водоснабжения находились в государственной собственности. В сельской местности системы питьевого водоснабжения строились колхозами и совхозами, но ближе к развалу Союза разницы между коллективной собственностью и государственной собственностью практически не ощущалось. Государство и колхозы создавали и финансировали предприятия, которые занимались обслуживанием и эксплуатацией сетей и оборудования. В городах, в районных центрах население "платило" за услуги по водоснабжению, но только часть, остальное доплачивало государство. В сельских районах же колхозы обычно не обременяли своих членов оплатой, полностью покрывая расходы. Жилая зона вблизи крупных промышленных объектов и заселялась рабочими объекта, и система водоснабжения тоже была обычно своя, единая, и на завод, и на "свой" жилой сектор. Ресурс такой системы обеспечения питьевой водой оказался на редкость прочным, так как именно это, вероятно, удержало систему от развала сразу и держит по сей день.

Дрова, наломанные во время независимости

Переход к "капитализму" означал в первую очередь изменение роли государства - с активного участника экономики на стороннюю роль регулятора. Такой переход пусть не самым лучшим образом, но состоялся практически во всех сферах экономики достаточно быстро, кроме жилищно-коммунального комплекса. Хозяйственное разделение началось с первыми проблемами в энергетике: от комплекса "отошли" газ и электроэнергия, которые начали быстро "расти в цене" и активно "продаваться". Ситуация с питьевой водой оказалось более сложной, тут несколько крупных городов страны создали свои водоканалы и решили самостоятельно решать свои проблемы. Вся остальная городская часть страны (15 городов, 40 районных центров) перешла в 2001 году правопреемнику Таджиккоммунсервиса - Государственному унитарному предприятию "Жилищно-коммунальное хозяйство" (ГУП ЖКХ). Сельская часть страны была в ведении бывшего "Таджиксельхозводопровода", который стал государственным учреждением "Точикобдехот". C 2012 года "Таджикобдехот" также стал частью ГУП ЖКХ, перейдя в его подчинение. Сегодня, кроме питьевого водоснабжения, ГУП также оказывает услуги по содержанию многоэтажного жилья, вывозу мусора и другие виды услуг ЖКХ в данных городах и районах.

Все это "деление" оказалось формальным, так как до сих пор никто из перечисленных выше организаций не знает границ своей ответственности и имущества, попытки инвентаризации еще больше все запутали. А в сельских районах реформы почти не состоялись или никто так и не ощутил этих изменений. Так как с расформированием колхозов и совхозов и их последующим дроблением, несмотря на принятый указ о судьбе имущества бывших колхозов и совхозов, системы питьевого водоснабжения, им принадлежавшие, или перешли в ведение местных исполнительных органов государственной власти, или попросту остались ничьими. "Ведение" местных органов в большинстве случаев произошло на бумаге, а не в хозяйственном смысле. Ну и вода "текла по инерции", пока бесхозность не привела к вышеприведенному семидесятипроцентному износу. Техническая документация некоторых небольших объектов даже утеряна. Такая же ситуация сложилась с менее масштабными системами, принадлежавшими промышленным предприятиям страны.

Вызовы дня сегодняшнего

Собственность

Старая, ржавая, десять лет назад переставшая работать скважина все равно остается государственной. Логично было бы отремонтировать и отдать всю систему местному сообществу: махалле, джамоату, которые бы сами сообща и поддерживали ее работоспособность. Так и пытались, пытаются сделать международные организации, давая деньги на ремонт сельских систем. Однако юридически отдать государственную систему кому бы то ни было в пользование практически невозможно, кроме специально созданных для этого ГУПов, а приватизация систем питьевого водоснабжения запрещена.

Монополия

Следуя вышеприведенному примеру, ГУПы на каждую скважину не создашь, поэтому местным властям проще отдать их существующим, в нашем случае ГУП ЖКХ. В результате цена на подачу питьевой воды и проблемы скважины в далеком горном районе будут решаться в Душанбе, так как у ГУП один тариф на страну. Как и во всех постсоветских монопольных образованиях в системе ЖКХ, деньги, собранные в одном районе, могут пойти на латание дыр в другом районе или даже в другом регионе. Если в советское время централизация объяснялась бюджетными "деньгами", спускаемыми из центра, то сегодня объяснения необходимости иметь централизованное управление разрозненными системами водоснабжения, по сути, нет.

Регулирование

Деятельность естественных монополий при рыночной экономике регулируется государством. Государство создает регулирующий орган, который ценовой политикой, нормотворчеством, лицензированием и участием в комплексном ресурсном планировании "регулирует" развитие сферы, уровень производства и качества оказываемых населению услуг. У нас часто путают эту функцию с функциями антимонопольного органа, но это разные органы с разными целями. В Таджикистане эта функция более или менее четко прослеживается, наверное, в сфере связи и коммуникаций. В остальных сферах регуляторов нет или их функции раскиданы по министерствам и ведомствам, а конечной ответственности нет ни у одного из них. Уникальная ситуация в секторе питьевого водоснабжения страны, который регулируется (!) ГУП ЖКХ, монопольным поставщиком питьевой воды. Это все равно, что назначить директора ресторана главврачом санэпидстанции.

Платежеспособность

Не платят тому, кто не может продавать. Застывшие во вчерашнем дне, бывшие административные подразделения государственной власти, ставшие сегодня унитарными предприятиями в городах и селах, так и не научились "продавать" свои услуги по подаче питьевой воды, а по-прежнему "обеспечивают" водой население. В результате один член семьи иногда платит в месяц за услуги мобильной связи в три-четыре раза больше, чем за воду всей семьи за год. Точнее, не платит, а остается должен.

Возникают вопросы: куда надо вложить 1 млрд долларов США, чтобы завтра достичь Целей? кто обеспечит устойчивость функционирования системы и возврат денег донорам и инвесторам, если у нас нет рынка, рыночных институтов, ответственности, регулирования и готовности платить?

10 апр. 2014