Начало 2014 года было ознаменовано резкой дестабилизацией обстановки на афгано-туркменской границе. В феврале группой боевиков Талибана было совершено нападение на пограничную охрану Туркменистана на реке Мургаб в провинции Бадгис, в результате перестрелки погибли трое пограничников. Позже представители движения заявили о своей непричастности к случившемуся, однако пока версия атаки талибов представляется наиболее вероятной. Местные жители сообщали, что эта атака была объявлена боевиками местью за убийство боевика-талиба в пограничной перестрелке и даже называли имена полевых командиров, причастных к атаке, – Абдулла и Ахмад.

Однако вряд ли эта атака могла быть случайным инцидентом: слишком серьезными являются ее последствия. До этого момента отношения Туркменистана с афганской вооруженной оппозицией были продолжением туркменской политики нейтралитета по отношению к региональным конфликтам. Однако за февральскими событиями последовало более глубокое вовлечение Ашхабада в афганский политический процесс.

Судя по всему, Туркменистан пытается создать в приграничной зоне своего рода буфер с опорой на этнических туркмен. В частности, в афганском уезде Каркин (Фарьяб) был создан туркменский вооруженный отряд под командованием некоего Гурбандурды. Формирование включает несколько десятков человек, многие бойцы вооружены автоматами и гранатометами. Заявленной целью отряда является охрана приграничной зоны от атак боевиков. Предпринимались попытки создать аналогичный отряд "этнической самообороны" в селении Марчак (Бадгис), откуда талибы предприняли февральскую вылазку против туркменских пограничников.

В благодарность за создание подобной антиталибской самообороны власти Туркменистана готовы осуществлять гуманитарные проекты в интересах туркменских общин Афганистана. Одновременно с туркменской стороны на охрану афганской границы перебрасываются дополнительные силы, сообщается даже о случаях призыва резервистов для службы в пограничной охране.

Если ухудшение отношений Ашхабада с афганскими талибами – долгосрочный фактор, то эти меры нельзя назвать излишними, так как активность Талибана в приграничных с Туркменистаном районах весьма высока.

Факты существования в приграничной зоне Герата и Фарьяба крупных группировок талибов, которые достаточно прочно контролируют местные населенные пункты, известны давно. Сейчас, без всякого сомнения, в Бадгисе свое влияние укрепляет аналогичная группа талибских вооруженных формирований.

Бадгисская группировка включает не менее 10 отрядов численностью несколько сотен человек. Неформальный лидер, по имеющимся данным, - мулла Эиди Гул из уезда Мукур (Бадгис), местный полевой командир, ранее участвовавший в национальной Программе примирения, но год назад снова перешедший на сторону талибов. Этот лидер талибов контролирует ряд пограничных селений, включая Марчак, ведет террор против афганских пограничных застав, чтобы обеспечить монопольный контроль над зоной, прилегающей к госгранице. По свидетельствам местных жителей, жестко ограничивает передвижение в контролируемых районах, ведет вербовку молодежи в отряды боевиков.

До недавнего момента ни одна из этих групп Талибана не предпринимала интенсивных операций против Туркменистана. Скорее, их террористическая деятельность была сконцентрирована в глубине афганской территории. Однако в последние годы ситуация изменилась, так как туркменской политикой были затронуты экономические интересы Талибана.

Все три группировки - "фарьябская", "бадгисская" и "гератская" - вовлечены в контрабанду опиатов в Туркменистан. Кроме очевидных финансовых выгод эти маршруты обеспечивают лидерам этих группировок достаточно высокий статус в рамках Талибана, так как делают их финансово независимыми от командования на территории Пакистана. Однако в последние годы Туркменистан усилил борьбу с наркоторговлей, что, несомненно, ставит под угрозу доходы афганских полевых командиров.

Политика нарковойны

Туркменистан отличается крайней закрытостью, поэтому идущие в нем политические процессы бывает сложно оценить. Однако нет сомнений, что во второй половине 2000-х гг. в стране началась крупная антинаркотическая кампания.

По свидетельствам местных жителей, в период правления С. А. Ниязова власть и общество часто относились к употреблению наркотиков толерантно, как к "мелкому пороку". Во многих местах наркоторговля носила практически открытый характер, в частности, в ашхабадском районе Хитровка или некоторых рынках южных велаятов (областей). Дипломатические работники вспоминали, что в тот период в национальном МИД работала крупная сеть, занимавшаяся транспортировкой наркотиков под дипломатическим прикрытием, прежде всего, на российский рынок. В период правления Г. Бердымухамедова власти попытались изменить эту ситуацию.

В 2008 году в Туркменистане создается новая Служба охраны безопасности здорового общества – специализированная структура, предназначенная для борьбы с наркоторговлей. Проводятся кадровые чистки в государственных структурах, включая МВД и, по косвенным данным, МИД. Репрессиям подвергается ряд ранее "неприкасаемых" лиц, а коррупционные механизмы защиты перестают работать. В 2009 году со скандалом отправлен в отставку глава МВД Оразгельды Аманмурадов, причем, оглашая решение, президент публично перечислил ряд крупных преступлений, связанных с наркоторговлей, совершенных при попустительстве органов внутренних дел.

Произведенные кадровые перестановки могли частично объясняться логикой политической борьбы в высшем руководстве республики, однако, так или иначе, они позволили провести широкую антинаркотическую кампанию. Были арестованы крупные наркоторговцы республики, в т.ч. подпольная миллионерша Рахатай Раззакова, умершая в тюрьме. Позже была проведена серия арестов других представителей национального бизнеса (Ю. Кузиев, Н. Чарыев и др.), однако неизвестно, были ли они связаны с наркобизнесом или же арестованы в связи с другими преступными деяниями.

Были уничтожены крупные точки розничного наркосбыта, причем операция в 2008 году в Хитровке сопровождалась вооруженными столкновениями, в которых были погибшие со стороны сил правопорядка. В 2010-м проводится кампания по ликвидации незаконных посевов опия, существовавших на территории Туркмении, в которой личное участие принял президент.

Эти меры дали несомненный положительный эффект. Опросы жителей Ашхабада, Лебапского и Марыйского велаятов Туркменистана показывают, что случаи открытой наркоторговли практически прекратились, "уличные" цены на наркотики-опиаты выросли в несколько раз, заметно сократилось наркопотребление. Сообщают, что наравне с сокращением республиканского рынка наркотиков на нем также происходят качественные перемены: основной поток контрабанды начинает поступать кружным путем из Турции и Азербайджана, причем все большую долю в нем начинают составлять не опиаты афганского происхождения, а синтетические наркотики.

Убытки, которые понес в результате этих перемен афганский наркобизнес, оценке не поддаются, однако они, видимо, были весьма значительны и стали одним из факторов, вызвавших обострение обстановки на туркмено-афганской границе.

Текущая ситуация и перспективы

Было бы ошибкой утверждать, что контрабанда наркотиков из Афганистана полностью ликвидирована. Сообщают, что наркотрафик все еще крайне интенсивен в районе Серхетабада. В 2013 году в отдельные дни пограничники пресекали в этих местах по несколько попыток нелегального перехода границы с афганской стороны, причем известны случаи участия в контрабанде в качестве перевозчиков и афганских, и туркменских граждан. Туркменская "альтернативная пресса" пишет, что оптовым закупщиком в районе является некий Юнус, владеющий несколькими домами в Серхетабаде и пользующийся покровительством местных органов правопорядка.

Большой проблемой может стать транспортировка наркотиков по маршруту Имамназар – Атамурат (бывший Керки), так как общий грузопоток на этом направлении может возрасти в связи со строительством железной дороги. При этом ситуация в районе достаточно сложная, так как там проживает община этнических туркмен, эмигрировавших в страну из других республик Центральной Азии, в т.ч. из Таджикистана, часть из которых власти подозревают в связях с ИДТ и "Хизб ут-Тахрир". Наличие в Атамурате некоей подпольной организации вполне вероятно, так как в Сирии недавно был арестован туркменский боевик, назвавшийся тамошним уроженцем.

Вообще, в современном Туркменистане проблемы наркоторговли и экстремизма идут рука об руку. Радикальные организации проникают в республику через миграционные потоки из Киргизии и Таджикистана и пытаются создать собственную инфраструктуру на туркменской территории. В частности, в декабре официально сообщалось о раскрытии в Ашхабадском национальном университете ячейки, предположительно принадлежащей к "Хизб ут-Тахрир", которую возглавлял студент Б. Ягшымуратов, ранее учившийся в Оше. В Лебапском велаяте была раскрыта ячейка "Салафии", возглавляемая неким Х. Сахыповым, привозившим пропагандистские материалы из Душанбе.

Усилилась нетерпимость туркменского МНБ к подобным явлениям. Последнее время власти начали ликвидацию даже ячейки организации, известной как Нурджалар, которая благодаря покровительству некоторых видных представителей турецкого бизнеса имела в Туркменистане чуть ли не официальный статус.

Несомненно, эти меры не остаются без внимания террористических групп Афганистана, чья конфронтация с официальным Ашхабадом будет только усугубляться в ближайшее время. Туркменская сторона стремится обезопасить себя от криминальных и террористических групп, связанных с ИДТ и Талибаном; афганская вооруженная оппозиция – все больше воспринимает Туркменистан как одного из военных противников. Уже сейчас в пропаганде вооруженной оппозиции все чаще прослеживается акцент на том, что Туркменистан является одним из поставщиков горючего для афганской армии и международных сил.

В этих условиях для Туркменистана было бы логично углубить антитеррористическое сотрудничество с Афганистаном, Россией и Таджикистаном, однако официальный Ашхабад опасается, что активизация официальных контактов нарушит "нейтральный" статус республики в международной политике. Впрочем, есть основания полагать, что этот подход со временем будет пересмотрен, так как демонстративная "внеблоковость" перестает отвечать интересам страны в текущей региональной ситуации.

Никита Андреевич Мендкович, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).

17 апр. 2014