На прошлой неделе одному из лидеров крымских татар Мустафе Джемилеву была присуждена высшая государственная награда Турции. На состоявшейся в Стамбуле встрече президента Турции А. Гюль с М. Джемилевым было заявлено, что Турция никогда не признает аннексию Крыма Россией.

Напомним, что М. Джемилев выступил против воссоединения Крыма и России. При этом после встречи с В. Путиным в начале марта он признал, что Россия готова предоставить крымским татарам все те права, которые они безуспешно требовали от унитарной Украины. Однако, даже несмотря на это, М. Джемилев выступил против воссоединения. Свою позицию он аргументировал таким образом: "У меня есть информация, что во власти России, в кругах ФСБ большинство голосов за то, чтобы депортировать крымских татар".

На самом деле такая позиция привела не к депортации крымских татар, а к потере Джемилевым авторитета среди крымских татар. Сам же М. Джемилев похоже рассматривал крымских татар как инструмент для своей политической карьеры, главное для которой сейчас – это сотрудничество с кандидатом в президенты Украины, олигархом П. Порошенко.

Безосновательность позиции М. Джемилева подтверждается последующими действиями Москвы в Крыму. Напомним, что в Российской Федерации действует закон о реабилитации жертв политических репрессий, в соответствии с которым пострадавшие, в том числе и в ходе депортации, включая и детей, родившихся в местах принудительного поселения, получают существенные льготы. Кстати за все время существования постсоветской Украины аналогичного закона в этой стране так и не возникло.

Не менее симптоматична и позиция Турции в этом вопросе. Анкара, постоянно заявляющая о своей роли поборника тюркоязычного населения во всем мире, почему-то поддерживает унитарную Украину, которая не собиралась решать проблемы крымскотатарского населения. Сейчас, когда грянул гром, ораторы и идеологи Майдана не явно, но все же признают свою ошибку, но стоит ли им верить? Разве заинтересованы были жители Западной Украины в расширении прав крымских татар? Логика их высказываний и действий предполагала скорее дискриминацию не только русского языка, но и крымскотатарского.

Странно, что сейчас, когда в полном соответствии с логикой плюрализма (С. Бенхабиб) полномочия крымских татар возрастают, Турция не поддерживает это. Получается, для Анкары гораздо важнее ее геополитические интересы, чем реальные потребности тюркоязычного населения. Совершенно очевидно, что сугубо геополитический характер оценок воссоединения Крыма с Россией не ведет к росту популярности Турции, ни в республиках Центральной Азии, ни среди коренного тюркоязычного населения России.