Всеволод Непогодин о происходящем 3 мая у Дома профсоюзов в Одессе
На моих часах 10 утра. Сегодня 3 мая, светит одесское весеннее солнце, но мне не до прогулок у моря. Я иду привычным маршрутом к Куликову полю, где вчера заживо сгорели и отравились угарным газом больше сорока человек. На углу с Пироговской замечаю отвратительную картину – кабинетные менты вылазят из джипа "Лексус" и неумело натягивают бронежилеты. Такое ощущение, что они это делают первый раз в жизни. Пробираюсь по дорожке и вижу с боку Дома профсоюзов выломанную дверь. Милиция никого не пускает внутрь. Выхожу к главному входу в здание – народ несет цветы к импровизированному мемориалу, а в это время коммунальщики убирают остатки сожженого боевиками палаточного городка одесского Антимайдана.

- Все еще горячее! – возмущается вслух дворничка, сгребающая в кучу тлеющие угли.

Толпа возмущенных горожан подходит к милицейскому кордону и начинает скандировать "Убийцы! Убийцы! Убийцы!". Слышна нецензурная ругань. На малочисленных сторонников бандеровщины бросаются с кулаками. Какой-то умелец снимает с фасада Дома профсоюзов государственный флаг Украины – сразу начинаются массовые амплодисменты и хоровое "Россия! Россия! Россия!"

- Христа на вас нет! – истерически орет в лицо менту разнервничавшаяся одесситка.

Иду дальше вокруг здания.

- Я вообще не отдупляюсь – вторые сутки без сна! – отчетливо слышу реплику милицейского лейтенанта.

Все усыпано битым стеклом и пластиковыми бутылками из-под минералки. Смотреть в выбитые окна страшно – смерть как будто бродит по выгоревшим дотла комнатам. На карнизах ошметки разбитых ваз с цветами. Захожу за здание – к моему удивлению целехонька столовая, предлагающая комплексный обед всего за 25 гривен. Подхожу к месту, где вчера выбрасывались люди с высоких этажей на асфальт и замечаю дикую картину – милиционеры со щитами стерегут пятерых боевиков с оселедцами и трезубцами на камуфляже.

Один из боевиков кому-то звонит по телефону. Я внимательно осматриваю здание Дома профсоюзов и понимаю, что стольких жертв можно было бы избежать. С крыши вниз идет добротная пожарная лестница, но многие в суматохе не смогли соориентироваться и задохнулись в коридорах. Также замечаю выбитые стекла на первом этаже в окнах с решетками – возможно люди хотели выбраться, но из-за решеток не смогли это сделать. Пожарнадзор разберется, были ли соблюдены все правила безопасности в здании. Возвращаюсь на Куликово поле к главному входу и вижу, как одесситы все несут и несут цветы к мемориалу. Женщины отворачиваются от здания, приседают на корточки, садятся прямо на асфальт и начинают рыдать, т.к. не могут скрыть своего горя.

Вчера во время поджога Дома профсоюзов я не смог находится на Куликовом поле больше пяти минут. Творилась бандеровская вакханалия и никто не мог быть в безопасности. Правосеки с холодным оружием, хаотическая пальба и полное бездействие милиции, даже не пытавшейся предотвратить трагедию. Я не мог смотреть на массовое убийство русских – потом бы всю жизнь мучался ночными кошмарами. Мне сейчас трудно подобрать нужные слова. Надо время чтобы осмыслить произошедшее. 2 мая 2014 года - это один из самых черных дней в истории Одессы. Геноцид русских не должен остаться безнаказанным. Россия должна в трудный момент протянуть руку помощи русским, оказавшимся в ужасном положении.

На Куликово поле все идут и идут люди, которым небезразлична своя судьба и будущее своих близких. Они все сходятся на том, что Украина для них окончательно перестала существовать как государство. Я не могу долго находиться возле Дома профсоюзов – мрачный выгоревший склеп неимоверно угнетает. Колоссальное количество негативной энергетики. Я не знаю, что конкретно будет дальше, но судя по настроениям Куликова поля, никто не собирается выкидывать белый флаг и капитулировать перед бандеровскими карателями, устроившими черную пятницу и навсегда оставившие кровотачащую рану в сердце Одессы-мамы.

3 мая 2014 года | Всеволод Непогодин