Не могу молчать!

1 июня - Международный день защиты детей. И тотчас же на ум приходят фразы, некогда бывшие для нас путеводными: "Дети - наше будущее", "Все лучшее - детям", "За наше счастливое детство спасибо, родная страна!" - ну и тому подобные азбучные истины. Вообще, сама тема как бы расслабляет, склоняет к благодушию и настраивает на оптимистичный лад.

По ком звонит колокол?

Но уже зачин беседы с нашим ведущим детским хирургом Камалом Саруаровичем Ормантаевым, лауреатом Госпремии, заслуженным деятелем науки, академиком НАН РК, не просто отрезвляет - ощущение такое, будто на тебя опрокидывают ушат ледяной воды:

- Год назад я давал вашей газете интервью о бедственном, катастрофическом положении педиатрии в нашей стране. Никакого отзвука, никакой реакции, никаких изменений! - констатирует он. - Готов повторить все ранее сказанное и добавить вдогонку ряд новых вопиющих фактов. Предвижу - вновь будет в ответ тишина. Мне говорят: почему ты молчишь? Вот те раз! Я - молчу? Да меня просто не слышат и слышать не хотят. Но пока я живой (а я старше всех педиатров в стране!), не надейтесь - молчать не буду. Не станет меня, шуметь будет некому, не станет и педиатрии, сгинет всякая надежда на ее возрождение. Я согласен с нашим президентом: успехи у нас есть, но это не значит, что надо закрывать глаза на недостатки. Главная наша беда - во всех медицинских вузах 8-9 лет тому назад закрыли педиатрические факультеты. Причем во всем СНГ на подобный шаг умудрились пойти только у нас в Казахстане. Мы забыли, наверное, что 30 процентов населения у нас дети и подрост­ки - от нуля до 18 лет, говоря языком статистики.

- Постойте, а где же готовят педиатров? Дети-то рождаются по-прежнему, и детские болезни никто не отменил. Кто же их будет лечить?

- Этот вопрос вы задайте нашим министрам здравоохранения. Они ездят по заграницам и там перенимают опыт, никак не соображая, что в наших условиях внедрять этот опыт никак не годится. Причем в министрах и в их советниках наблюдаются сплошь теоретики, от практики они далеки как от луны, отсюда все эти перекосы. Они защитили диссертации, получили ученые степени, заняли высокие должности, а копни их чуть глубже - они ни одного больного не лечили и не знают, что это такое - лечить, среди них нет ни одного клинициста. А ведь речь идет о таком хрупком существе, как новорожденный ребенок, даже мать родная порой боится держать его на руках, не говоря уже о врачах, которые лечат взрослых, а что такое ребенок, знают лишь приблизительно. До трех лет ребенок просто кричит от боли, не умея разговаривать, а значит, не имея возможности объяснить, что у него конкретно болит. Ведь болезнь у ребенка протекает не так, как у взрослого. Тут нужны знающий врач и современная аппаратура. Аппаратура появляется, а знающих врачей все меньше, а то и просто нет. Раньше педиатров готовили, начиная с третьего курса. Год уходил на изучение анатомии и физиологии детского организма. На 4-5 курсах изучались болезни детей, на 6-7 - детские инфекционные заболевания…

О детской смертности и самозанятости населения

- Это раньше. А сейчас?

- А сейчас к подготовке педиатров приступают лишь на 6-7 году обучения. Поздно, студент успевает нахвататься лишь поверхностных знаний. Вот я - детский хирург и знаю, что боли в животе ребенка могут быть от ста болезней. В районных больницах нет детского хирурга, есть лишь общий хирург. Осмотрит он ребенка, у которого боли в животе, и от греха подальше - на всякий случай! - удалит ему аппендикс. Теперь у ребенка аппендикса нет, а живот все также болит. Мало того, у ребенка после такой операции может возникнуть спаечная болезнь… Вообще, наши управленцы в Минздраве решили, что семейный доктор, как на Западе, - панацея от всех болезней. У нас в глубинке семейный врач действительно уместен и даже необходим, а вот в районной и областной больнице должны быть специалисты, в том числе и педиатры. В мире существуют 14 тысяч болезней, и все их доктор должен знать. От неверной диагностики и неправильного лечения в сельской местности огромное количество хронически больных детей. Еще до рождения ребенок страдает от заболеваний своей матери. У нас 60-70 процентов беременных и кормящих матерей подвержены анемии. С каждым годом увеличивается уродство новорожденных. Часть таких детей мы оперируем, но именно часть, потому что в основе своей эти уродства неоперабельны. Растет врожденное уродство сердечно-сосудистой системы. Растет младенческая смертность - в 2012-м на тысячу младенцев приходилось 13,5 случая летальных исходов, в прошлом году этот показатель снизился до 11,5, в то время как в Украине и в Белоруссии он составляет 5,6. Мы хотим равняться на Запад, хорошее стремление. Но там уровень жизни иной, несопоставимый с нашим. 45-50 процентов нашего населения живет на селе, плохо питается. Работы там нет. Знаю семью, где мать и отец пенсионеры, а трое взрослых мужиков сидят без работы, живут за счет пенсии стариков. Часто бываю в сельской местности, где живет моя сестра, своими глазами вижу: жизнь на селе трудней и много хуже, чем в городе. Причина все та же - безработица одолела. По официальным данным, безработица у нас составляет 5 процентов с небольшим - наверное, нигде в мире нет такой благополучной статистики. Даже в ряде стран Западной Европы количество безработных достигает 20, а то и более процентов. А объясняется все просто: для утешения самих себя мы придумали такой термин - самозанятость населения. Одну корову, пять баранов и десяток кур имеешь? Все, можешь сам прокормиться.

Чтоб тебе жить на зарплату врача!

- Но вернемся к проблеме медиков, они ведь тоже не жируют. Чтобы стать врачом, надо учиться минимум 7 лет. А какая зарплата светит затем выпускнику медицинского вуза?

- 45 тысяч тенге. Как на них прожить? Более того, и после резидентуры - а это 8-9 лет обучения - все те же 45 тысяч. Это полторы ставки уборщицы. Между тем, в зарубежье самые богатые люди - юристы и врачи. Дайте нашему врачу стартовую зарплату 100-150 тысяч тенге, глядишь, и уровень медицинского обслуживания повысится. Если уж мы хотим равняться на Запад, то должна быть соответствующая зарплата и у врачей. Не потому ли так упал авторитет врача? Если человек умирает, в этом спешат обвинить врача, не разобравшись в причинах смерти. Так нельзя. Все же врач в подавляющем большинстве случаев спасает жизнь человека…

Что еще нас сдерживает? У наших медицинских университетов нет собственных клиник, медвузы базируются на клиниках горздрава, мы у них как бы в гостях. А за рубежом университеты имеют больницы на тысячу коек, и возглавляют эти больницы не чиновники от медицины, а университетские профессора, которые руководят и лечением, и учебным процессом, и наукой. То есть это единый медицинский центр.

- А у нас?

- Издеваетесь? У нас ничего этого нет. При всем при том нам твердят: улучшайте подготовку врачей. Ладно, теоретически наш врач более или менее подкован, а получить медицинскую практику ему негде. Потому-то чуть позже, когда он становится лечащим врачом, у него так много врачебных ошибок, вследствие которых умирают взрослые и дети. Это беда. Сейчас у нас не хватает около десяти тысяч врачей. Это при семи медицинских вузах! В чем дело? Да не хотят их выпускники работать в больницах при такой нищенской зарплате и уходят в бизнес - кто в фармацевтическую фирму, кто в частную клинику, а кто и вовсе в банковскую сферу. В родильных домах порой имеется всего-навсего один неонотолог - специалист по новорожденным! Врачей катастрофически не хватает. В Алматы в первой детской больнице есть неотложная хирургия, в нее берем врачей, только что окончивших вуз. Ладно, они работают под нашим непосредственным наблюдением, это сводит риски к минимуму. А в областных больницах? А в районных? Представляете, сколько дров могут там наломать молодые, необстрелянные хирурги? У нас неутешительная статистика не только по младенческой смертности (младенцы до года), но и по детской (малыши до пяти лет) - здесь смертность была 15,5 на тысячу, сейчас стала 13,5, то есть несколько снизилась, но это почему-то слабо утешает. Кое-что, конечно, делается, но…

Кое-что и абы как

- А давайте-ка раскроем вот это самое "кое-что"…

- Прежде всего, худо ли бедно ли, очень медленно, но улучшается благосостояние людей. Однако многие слишком поздно обращаются к врачу, когда болезнь уже запущена, врач бессилен что-либо сделать, и ребенок умирает. А винят опять-таки врачей… Появилась неплохая аппаратура, которая позволяет делать меньше ошибок. В первой детской больнице, где я работаю, установлен компьютерный томограф. Причем, детям дали его в последнюю очередь, а должны бы дать в первую. В прошлом году благодаря Ахметжану Есимову в больнице появился магнитно-ядерный резонатор. Это крайне важно для обследования детей с травмами черепа, грудной и брюшной полости, а таких пациентов к нам поступает очень много. Жаль, конечно, что мы опять оказались последними, и призыв "все лучшее - детям" звучит как издевка. У казахов есть поговорка: "Я готов умереть, только бы дети и внуки мои были живы". У нас отчего-то все наоборот.

Тревожит меня еще вот что. В 2006 году Академию наук у нас окончательно сделали общественной организацией, лишив господдержки. Мытарили ее, мытарили, и фактически от академии осталась лишь вывеска. Опять же с этим сомнительным почином Казахстан оказался впереди всех в СНГ, до такого больше нигде не додумались. В России, к примеру, что-то там сократили, преобразовали, реорганизовали, но Российская Академия все же осталась бастионом науки. У нас же все вузовские НИИ теперь в подчинении Министерства образования и науки. Что это дало? Мало хорошего. У Минобра проблем и без того выше крыши - от детсадов и школ до техникумов, колледжей и вузов. Мы написали обращение к президенту: науку надо отделить, создав Агентство по науке при президенте и правительстве. Но если это Агентство возглавит чиновник, то он первым делом сделает себя доктором наук и возомнит умнее всех, а мы по опыту знаем, что толку от такого персонажа - как от козла молока. Агентство по науке должен возглавить не чиновник, а настоящий ученый, только тогда будет толк. В прошлом году были выборы в Академию наук, у нас 109 членов-корреспондентов, более тысячи докторов наук. Среди них есть истинные ученые. Конечно, есть и балласт. Многие большие республиканские начальники на всякий случай тоже защитили докторские, но, даст Бог, не они будут делать погоду в науке. А после ухода на пенсию они почему-то стремятся попасть в академики. Из них кое-кто при деньгах, а деньги делают возможным все. Как же тут не быть коррупции в системе академии наук? Я-то знаю: далеко не каждый доктор наук может претендовать на высокое звание академика. Среди моих коллег по детской хирургии 15-20 докторов наук, но ни одного из них я не могу рекомендовать в член-коры, хотя каждый из них считает себя научным светилом. А что он нового сказал в науке? Разве что стал или может стать ректором, проректором вуза или директором НИИ. Это что - вклад в науку?

И еще: нынешнему президенту АН 73 года. Неужели не нашлось помоложе - 50-55 лет? Академию должен возглавлять молодой креативный ученый, а не уходящая натура.

Инсульт молодеет, и призывников не берут в армию…

- Но вернемся к проблемам педиатрии…

- Здесь имеют место очень тревожные тенденции. Неуклонно растет показатель врожденных пороков. В 2012-м он составлял 19,7, а в 2013-м - уже 19,9. Врожденные пороки занимают второе место среди причин младенческой смертности. Стремительно молодеет инсульт: сегодня кровоизлиянию в мозг подвержены дети. Вообще, это болезнь стариков, но сейчас она одолела детей. Лет десять тому назад здесь показатель был до десяти, в прошлом году - 100. Это проблема проблем! Кое-кого оперируем, кто-то остается инвалидом, кто-то погибает. В прошлом году мы обратились в Министерство образования и науки, попросили помочь нам провести комплексное исследование с участием пятнадцати специалистов: педиатров, невропатологов, нейрохирургов, микробиологов, специалистов по свертываемости крови, акушеров-гинекологов и т.д., чтобы установить: отчего же происходит такое?

- И что дали результаты исследования?

- Нам отказали в нем. Маленькое утешение все же есть - появилась компьютерная томография. Мы теперь можем диагностировать кровоизлияние, определять размер его, локализацию. Появилась УЗИ-аппаратура. Диагностика крайне важна.

- Но младенческая смертность все же немного снизилась…

- Это согласно статистике, но я ей не очень-то доверяю. Недавно был симпозиум по туберкулезу. Рядом со мной сидел опытный специалист-пульмонолог. Нам, говорит, определили сверху порог заболеваемости туберкулезом: придерживайтесь, мол, этой цифры и не превышайте ее. Ну и как после этого верить официальной статистике?..

А теперь давайте посмотрим, к чему ведут все наши беды в педиатрии. Мальчик вырос, достиг призывного возраста. И что же? Он не годится к службе в армии, ему медкомиссия дает отставку. Раньше от армии бегали, а сейчас ребята из сельской местности готовы идти в солдаты - там по крайней мере они наедятся досыта. Но их не берут по состоянию здоровья. Причем отбраковывается 50 процентов! Это же прямая угроза национальной безопасности. Какие еще нужны доводы в пользу восстановления факультетов педиатрии в медвузах? Мы писали об этом Дариге Нурсултановне, писали президенту - куда мы только ни писали! В ответ - молчание.

Хорошо, тогда вот вам еще один довод: растет количество недоношенных детей, их сейчас около сорока процентов! А у недоношенных очень много врожденных пороков - сердца, желудочно-кишечного тракта, позвоночника…Дети с позвоночной грыжей не держат кал, мочу, у них нижние конечности не работают. Детей с такими нарушениями среди недоношенных в 2-3 раза больше.

- А от чего зависит недоношенность?

- Прежде всего от здоровья матери. На селе особенно. Плохое питание. Нужда, нервотрепка. Анемия. А к докторам они идти не склонны. Да и с докторами у нас напряженка.

Кто виноват и что делать?

- Вы спрашиваете: кто виноват? В первую очередь, бывшие министры здравоохранения. Это они, великие теоретики, не лечившие ни одного больного, решили слепо перенять зарубежный опыт, закрыли за ненадобностью, как они считают, факультеты педиатрии, провели свою идею через депутатский корпус. Мы, педиатры-практики, даже не знали об этом.

Вы спрашиваете: что делать? Единственно верный ответ на этот вопрос: восстановить факультеты педиатрии. Это мы так считаем, педиатры-практики. Но вы даже не представляете себе, какое это встречает сопротивление в Минздраве. Дров наломать - нехитрое дело, а вот вернуться к здравому смыслу - ой, как нелегко! Год назад в это же время по этому же поводу я бил во все колокола. Никто не слышит. В этот раз я хочу обратиться через вашу газету к вице-спикеру мажилиса парламента Дариге Назарбаевой, к председателю комитета по социально-культурному развитию мажилиса Гульнар Иксановой.

Дорогие мои Дарига Нурсултановна и Гульнар Мустахимовна!

Вы женщины-матери, а здоровье ребенка для материнского сердца превыше всего. Не зря же мы говорим в неразрывной связи о проблемах материнства и детства. Ведь и для ребенка мать самый близкий человек, откликающийся в первую очередь на его боль, на его горе. Вам как никому близко и понятно то, о чем я говорю. Помогите вернуться к здравому смыслу, верните к жизни факультеты педиатрии. От этого зависит наше будущее, от этого зависит здоровье наших детей и внуков, наш завтрашний день.

От этого зависит в конечном счете безопасность нашей страны.

Вел интервью Адольф АРЦИШЕВСКИЙ
29 мая 2014