Рано утром мигранты прибывают в Худжанд (Таджикистан), чтобы сесть на автобус, который доставит их к месту работы в России.

Есть три пути, которыми центральноазиатские гастарбайтеры каждый год добираются до России – центра притяжения для миллионов жителей Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. Самый дорогой из них – воздушный. По железной дороге – дешевле. Самый же недорогой способ, он же самый медленный и на всем протяжении чреватый вымогательством, это автобусом.

Есть три пути, которыми центральноазиатские гастарбайтеры каждый год добираются до России – центра притяжения для миллионов жителей Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. Самый дорогой из них – воздушный. По железной дороге – дешевле. Самый же недорогой способ, он же самый медленный и на всем протяжении чреватый вымогательством, это автобусом.

В Худжанде на территории Таджикистана я справился у агента по имени Саид о билете на автобус до Москвы. За семь тысяч рублей (около 203 долларов) он пообещал большой, комфортабельный автобус, который довезет за четверо суток и отъедет вне зависимости от заполненности салона.

Ничего из того, что сказал мне Саид, не соответствовало действительности. Утром в назначенное время я встретился в центре города с группой из шести человек. Появился Саид и сообщил, что автобус ждет нас в пригороде. Добравшись до места, мы обнаружили, что это не большой автобус, а два микроавтобуса. После чего Саид сказал, что автобус будет ждать нас по пересечении кыргызстанской границы, в тридцати километрах, в городке Исфана.

Микроавтобусы пересекли удаленный пограничный КПП. Когда пограничники Таджикистана увидели мой российский паспорт, они объявили, что граница закрыта для граждан третьих стран. Зная, что у меня нет другого выхода, а поймать их на лжи я не могу, они заставили меня расстаться с суммой в 500 рублей (15 долларов) за разрешение пересечь границу. (Будучи российским гражданином, я не нуждаюсь в визе ни в одну из стран на нашем маршруте, хотя недавно мне закрыли въезд в Узбекистан из-за моих репортажей на тему миграции).

В Исфане автобуса тоже не оказалось, но мы пересели в другой микроавтобус.

Я начал знакомиться со своими товарищами по путешествию, главным образом таджиками и кыргызами из Ферганской долины. С нами ехал 40-летний Али, закончивший экономический факультет как раз в момент распада СССР. Каждое лето на протяжении последних десяти лет он ездит в Россию работать на стройке. Ехал еще Фархад 43 лет от роду, покинувший жену и четверых детей, чтобы подработать на стройке в Москве. Он отправился на автобусе, потому что не смог достать билет на поезд из Худжанда по номинальной стоимости, а посредник заломил несусветную цену. Была еще 46-летняя уйгурка Гульниза из Кыргызстана – профессиональная медицинская сестра в очках, не сумевшая найти работу, на которую можно было бы прокормить семью. Ей предложили место в японском ресторане в Рязани, и она пыталась получить российское гражданство.

Еще я познакомился с 79-летним Аргашем из Баткенской области Кыргызстана, который ехал посетить могилу своего отца, погибшего во время Великой Отечественной войны под Москвой. Он путешествовал на автобусе, потому что это легче, чем пересекать Узбекистан, пограничники которого "славятся" своим сложным характером.

Еще до отъезда из дома все пассажиры нашего автобуса, похоже, уже могли поведать кое-что на тему вымогательства. А в конце пути ждали новые испытания: многие из этих людей уже успели поработать в России и обменивались рассказами об обращении с ними российской полиции.

К моменту, когда после долгого первого дня пути мы добрались до Бишкека, мы 15 раз останавливались и платили мзду (обычно сумму в местной валюте, эквивалентную 40 центам) стоящим на дороге блюстителям порядка, потому что наши микроавтобусы (а мы подбирали по пути все новых пассажиров) были опасно переполнены. Водители называли это чаевыми. Я также узнал, что меня и других пассажиров, севших в Худжанде, обманули: мы переплатили за билет 25-75 процентов. Одному из пассажиров, Руслану, Саид даже продал билет до города, не значащегося в нашем маршруте.

После каких-то непонятных переговоров в отделении милиции Бишкека, где мы пересели в большой автобус, мы направились к казахстанской границе, превысив количество посадочных мест на шесть пассажиров. (Я не могу здесь ни описать автобус, ни назвать имени водителей из опасения напустить на них представителей власти на пути нашего следования).

На кыргызстанско-казахстанской границе двух пассажиров высадили. Одним из них был Руслан: таджикистанский пограничники поставили ему в паспорт не ту отметку. Ему велели отправляться обратно (сутки пути в обратном направлении) и исправлять недосмотр.

Казахстан представляет собой бесконечную, плоскую равнину с расставленными по ней сотрудниками правоохранительных органов, вымогающими взятки за якобы совершенные правонарушения (сопровождая их угрозами вызвать миграционную полицию), а также за реальные нарушения, такие как отсутствующие ремни безопасности и перегруженность салона. Время от времени мы останавливались у кафе; несколько пассажиров не могли себе позволить поесть. На этих остановках мы получали максимум ведро холодной воды, чтобы умыться.

На четвертый день пути после отъезда из Худжанда, около 11 часов вечера, наше издающее сильное амбре транспортное средство добралось до российской границы возле города Троицка в Челябинской области.

Один из двух водителей – они вели машину посменно – подошел к пограничному пункту на казахстанской стороне и вернулся с неутешительными новостями: нам придется простоять в очереди 12 часов. Затем вдруг появился человек в форме и передал пассажирам автобуса через водителя предложение. За 7 тысяч рублей (больше 200 долларов) мы можем избежать стояния в очереди. К тому моменту пассажиры автобуса сдружились, словно одна большая семья, водитель пустил по кругу шапку, пограничник удовлетворился полученной суммой, и мы быстро пересекли границу, где подверглись аналогичному вымогательству со стороны уже россиян, потребовавших 4 тысячи рублей.

Поскольку наш бюджет на взятки был исчерпан казахстанскими пограничниками, у нас не было другого выбора, кроме как дружно отказаться и ждать. Шесть часов спустя начался досмотр. Он занял два часа, в течение которых представители российской власти перетряхнули весь наш багаж.

Чем дальше мы забирались на север, тем больше становились взятки. Этой ночью, уже пятой на нашем пути, автобус остановили блюстители порядка Татарстана и обнаружили меня спящим в проходе. Они отобрали номера и потребовали 5 тысяч рублей (145 долларов). Через два часа уговоров размер взятки удалось снизить до 300 рублей (9 долларов).

На пятый день пути потекла система охлаждения. Нам пришлось останавливаться каждые два часа, чтобы залить воду в радиатор. Спустя шесть дней, в 2 часа ночи, мы доковыляли до Казанского вокзала в Москве. Я потратил 1200 рублей на взятки, переплатил 3 тысячи рублей за проезд, и потратил на дорогу на два дня дольше, чем мне было обещано.

Интервью с водителем

Наш основной водитель согласился побеседовать о нашем путешествии и коррупции на условии, что я не сообщу его настоящего имени. 30-летний сухощавый человек, проживающий в Бишкеке с женой и дочкой, велел мне называть его Улугбеком. Посидевший в прошлом за баранкой такси и грузовика, он с 2012 года водит автобусы в Москву.

Улугбек: Одна поездка туда-обратно занимает около 20 дней. Дорога в одну сторону – около четырех дней, плюс мы ждем в Москве, набирая пассажиров на обратный путь. На это уходит от четырех до 14 дней. Мы пока ремонтируем автобус, а агент подыскивает пассажиров. Летом не так много людей едут из Москвы в Кыргызстан, так что мы перевозим грузы. Автобус везет вещи, которые гастарбайтеры шлют домой. Обычно это подержанные вещи, которые они находят на свалках – старая одежда, мебель, ковры, кухонные агрегаты вроде советских морозильников – все, что удается найти.

EurasiaNet.org: Какой из пограничных пунктов сложнее всего пересекать?

Улугбек: Казахстанскую сторону на границе Кыргызстана и Казахстана. Там докапываются до каждой мелочи. Весь Казахстан коррумпирован, везде приходится платить, на каждом пункте на дороге, каждому встреченному блюстителю порядка, каждой собаке.

EurasiaNet.org: Каков средний размер мзды?

Улугбек: По-разному. Они смотрят, что ты нарушил [хотя требуют взятку даже тогда, когда ничего не нарушал]. Миграционная служба [Казахстана] обычно берет 500 тенге [2,7 доллара], полицейские – тысячу тенге. На пунктах у въезда или выезда из любого [казахстанского] города [требуют] 2-5 тысяч тенге [11-28 долларов]. Если не заплатишь, то начнут придираться. Останавливают надолго, тратят мое время, задают вопросы о каждом пассажире в автобусе, всех проверяют, начинают вызывать миграционную службу. Но никогда на самом деле ее не вызывают, просто грозятся. И это в каждом городе.

EurasiaNet: Какова, по вашим прикидкам, сумма, уходящая на взятки на пути в один конец, к примеру, из Бишкека в Москву?

Улугбек: Сумма немаленькая! Около тысячи долларов.

EurasiaNet: А каков ваш доход?

Улугбек: За проезд собирают около 6 тысяч долларов, 1800 долларов уходит на бензин. Остается около 4 тысяч. Таким образом, порядка 25 процентов причитающейся суммы уходит на взятки. [Автобус Улугбеку не принадлежит, ему платят за одну ходку туда-обратно порядка 500 долларов].

Самыми коррумпированными районами на территории России являются Чувашия, Татарстан и Башкортостан – там все у нас пьют кровь.

У нас всегда есть пассажиры, едущие в кредит. У них нет денег оплатить проезд в пункте отправления, и они обещают заплатить в Москве.

2 июля 2014 Константин Саломатин