До последнего времени основные интересы Ирана на Каспии заключались в сфере безопасности и энергоресурсной конкуренции. Это означало недопущение военного присутствия некаспийских стран и реализации проектов транспортировки энергоносителей, альтернативных иранским поставкам.

В начале декабря 2011 года иранское правительство объявило об открытии крупного газового месторождения на Каспии [http://www.inform.kz/rus/article/2425676]. Если предварительные данные окажутся верными, то запасы участка будут гигантскими - 1,4 триллиона кубометров, что соответствует десяти годам добычи газа по всей стране при сохранении нынешнего уровня производства. Каспийское месторождение, вероятно, станет самым крупным из открытых за последние два года в мире, а Иран - наиболее продуктивной страной в части поиска скрытых резервов газа. По данным ежегодного статистического отчета British Petroleum, опубликованного 17 июня 2014 года, общий объем запасов природного газа Ирана составляет 33,8 трлн. кубометров. Объемы запасов природного газа в Туркменистане, Казахстане, Узбекистане и Азербайджане не изменились, запасы природного газа России, которая многие годы была крупнейшим его обладателем, с 31 трлн. кубометров в прошлом году, увеличились до 31,3 трлн. кубометров [http://www.regnum.ru/news/polit/1815567.html#ixzz37Oezm91K].

Позиция Ирана в решении вопроса о правовом статусе Каспия - раздел Каспия по одной пятой части между всеми прикаспийскими государствами, в этом вопросе Иран не имеет среди каспийских стран союзников и в одиночестве отстаивает свою позицию. При разграничении Каспия по обычной срединной линии на долю Ирана приходится 13,8 процентов морской территории. Туркмения и Азербайджан хотели бы полагать, что граница сектора Ирана проходит по линии Астара (Азербайджан) - Гасан-Кули (Туркменистан), которую в этих странах считают фактической границей между СССР и Ираном. В этом случае Ирану будет принадлежать 11% морского дна. Если смотреть по принципу срединной линии, то точка стыка разграничительных линий между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном находится севернее и тогда Ирану достается 13,8%. Доля в 20% морского дна, на которой настаивает Иран, включает в себя дополнительное пространство для разведки ресурсов, распространяясь на группу нефтяных месторождений Алов, Араз и Шарг. На этом варианте и основывается иранская позиция по разделу шельфа. Любое неуважение к своим претензиям на справедливую долю в Каспийском бассейне иранцы парируют, прежде всего, мерами усиления военного потенциала на южных рубежах водоема. Известны заявления командного состава ВС Ирана о, дословно, "тщательном контроле" 20% акватории Каспия, на которые распространяется территориальная заявка ИРИ [Агаджанян М. Каспийский консенсус прокладывает дорогу к саммиту "Астрахань-2014. 15.05.2014. URL: http://www.kavkazoved.info/news/2014/05/15/kaspijskij-konsensus-prokladyvaet-dorogu-k-sammitu-astrahan-2014.html].

При этом Иран отличается от других стран региона тем, что при любом результате раздела моря, он ничего не теряет из того, что имел до распада СССР по той причине, что никогда не вел добычи (и лишь в последние годы начал активную разведку) углеводородных ископаемых на Каспии. Современное состояние Ирана не зависит от собственной добычи энергоресурсов на Каспии, а для планов развития страны начало такой прибыльной деятельности рассматривается как фактор благоприятный, но отнюдь не первостепенный. Что касается неэкономических принципов внешней политики ИРИ, то "…внешняя политика Ирана, пережившего исламскую революцию, должна бы, казалось, быть религиозно обусловленной и потому идеологизированной, а на деле она больше подчинена национальному интересу, нежели исламизму. Иранские руководители умело сочетают ультрареволюционную риторику с осторожностью и расчетливостью Realpolitik. Ни последователям Хомейни, ни "прагматикам" в иранском руководстве, не присуща слепая приверженность религиозной догме" [Малышева Д. Мусульманский компонент мировой политики// ProetContra. - М., 2002. - Т. 7, № 4, осень. - С. 109].

Двусторонние отношения Ирана с Россией и Казахстаном можно оценить как доброжелательные, позитивные, не имеющие потенциала для конфронтации. В отношении Казахстана Ираном выдвинут ряд инициатив, направленных на развитие торговых (неэнергоресурсных) коммуникаций по Каспию с выходом казахстанских компаний к иранским портам на побережье Персидского залива (есть также предложение иранской стороны о передаче в аренду Казахстану одного из портов на Заливе сроком до 99 лет). Отношения Ирана с Казахстаном лимитируются только постоянным желанием Астаны максимально реализовать прозападный и пророссийский вектор своей внешней политики, а в последнее - и прокитайский крен. Отношения с Туркменией в целом не содержат конфронтации, главным раздражителем ирано-туркменских отношений являются планы Туркмении по участию в альтернативных энерготранспортных проектах. Отношения с Узбекистаном сдерживаются боязнью использования канала двусторонних связей для экспорта идей исламского фундаментализма. На сотрудничество с Таджикистаном, преподносимое иранскими СМИ как самое искреннее в свете этнической общности, наслаиваются отрицательные эмоции, связанные с широким военным сотрудничеством Душанбе как с Западом, так и с Россией, тот же мотив осложняет отношения с Киргизией [Месамед В. Иран-Туркменистан: что впереди. Институт Ближнего Востока. URL: http://www.iimes.ru/?p=5446].

Наиболее сложны ирано-азербайджанские отношения, включающие в себя проблему Иранского Азербайджана, ирано-армянских отношений (включая нагорно-карабахский фактор), влияние Ирана на шиитское духовенство в Азербайджане. В последние годы раздражающим фактором двусторонних отношений является активизация азербайджанской внешней политики (особенно в военной сфере) с США и НАТО, а также с Израилем.

Северное направление внешней политики ИРИ наименее зависимо от политической и идеологической ситуации внутри страны, у всех основных политических групп есть общее видение интересов ИРИ на Каспии, в Центральной Азии и на Кавказе. В сфере энергетики интересы Ирана стабильны и состоят в закреплении и расширении участия в добыче и транспортировке энергоресурсов, что включает в себя сохранение статус-кво в регионе Персидского залива; поэтапное усиление позиций на Каспии; вывод иранского газа на европейский и азиатский рынок и превращение Ирана в транзитный центр региона; активное участие в создании и функционировании объединенной электроэнергетической системы на Среднем Востоке и использование результатов международной деятельности для преодоления системных проблем иранского ТЭК.

Эволюция иранской политики в Прикаспии связана и с пониманием руководством ИРИ необходимости интенсификации развития находящихся в прикаспийском регионе иранских провинций - Гиляна, Мазендерана, частично Ардебиля и Голестана, городов Решта, Сари, Энзели.

Примером успешной реализации Ираном задачи контроля над транспортными потоками нефти из района Каспийского моря может служить проект CROS (Caspian Sea Republic’s Oil Swap). Ему иранское руководство придает и важное политическое значение. Отношение Ирана ко всем лоббируемым западными странами проектам транскаспийской транспортировки энергоресурсов стабильно резко отрицательное. В различных дипломатических дискуссиях Иран предлагает Туркмении как более приемлемый путь транспортировку природного газа путем использования иранских газопроводов, проходящих через территорию Турции. Иран предлагает и другой вариант транспортировки каспийской нефти, который отчасти удалось реализовать - операции SWOP. Речь идет о замещении: нефть других каспийских стран поставляется в иранские каспийские порты, а Иран в свою очередь отгружает эквивалентные объемы своей нефти в Персидском заливе. Основной порт на Каспии - Нека, кроме него - Ноушахр и Энзели, в Персидском заливе - остров Харк. Нефть от порта Нека поступает на НПЗ в г.Рей (пригород Тегерана) и Тебриз. Основным SWOP-поставщиком сырья является Казахстан, однако для самого Казахстана доля этих операций в экспорте нефти в свои пиковые периоды составляла лишь около 7%.

Общий рост напряженности в каспийском регионе повлек за собой рассмотрение Ираном вопросов Каспия в военно-политической плоскости. В частности, это резкая милитаризация приморских провинций. В 1990-х годах ВМС Ирана на Каспии были представлены силами 4-го военно-морского района с основной базой в Бандар-и Энзели (Bandar-e Anzelli) и вспомогательной - в Ноушахре (Nowshahr), включавших до 50 боевых кораблей и кораблей поддержки, корпус морской пехоты, силы береговой охраны и морская авиация - всего до 3000 человек. В ноябре 2003 г. Иран перевел из Персидского залива в Каспийское море несколько военных кораблей, в том числе один ракетоносец. Именно тогда серьезно обострились отношения между Ираном и Азербайджаном, что было связано с некоторыми богатыми нефтью зонами Каспийского шельфа. В частности, и Баку, и Тегеран предъявляли свои претензии к месторождениям "Алов-Шарк-Араз".

Согласно договорам между царской Россией и Персией, а также Ираном и СССР Тегерану было запрещено держать военно-морские силы на Каспии. Однако после развала СССР Иран считает себя свободным от ранее заключенных договоров. ВМС Ирана на Каспийском море представлены двумя независящими друг от друга, но согласованно действующими командованиями. Это командование ВМС армии в зоне Каспийского моря и командование ВМС Корпуса стражей исламской революции (КСИР) в той же зоне. К настоящему времени Иран имеет вторую после России по мощи группировку на Каспии. У него здесь - сразу три военно-морские базы (Бандер-е Мехшехр, Бандар-и Энзели, Бандер-е Пахлави, - последняя является учебной). В составе иранской надводной группировки в каспийском море - около 90 судов. На сегодня ударная сила ВМС Ирана на Каспии - ракетные катера с дальностью поражения целей до 120 км. По некоторым данным, на Каспии Иран также имеет 1-2 мини-субмарины типа Ghadir, вооруженные торпедами и способные также транспортировать боевых пловцов. Для Каспия Ираном строится ракетный эсминец типа Jamaran с противокорабельными ракетами Noor, артиллерийскими установками и вертолетом. Также ведется строительство серии малых ракетных катеров типа Peykaap II (всего их планируется построить 75 единиц). В планах - размещение на Каспии нескольких судов-вертолетоносцев. К этому командование ВМС Ирана сообщало о намерении развернуть на Каспийском море новые 1000-тонные корветы типа "Моудж" собственной постройки с ракетным и противолодочным вооружением и вертолетом на борту. Иран - второй по военной мощи на Каспии после России и способен в короткое время в 1,5 раза увеличить группировку своих кораблей на Каспии путем переброски сил из Персидского залива, где расположены основные базы его ВМС, а также Корпуса стражей исламской революции, который имеет свои военно-морские силы. В руководстве ИРИ существуют планы усиления в ближайшие годы каспийской группировки ВС и ВМС примерно в два раза.

Наиболее актуальная для Ирана тема недопущения стран НАТО к присутствию в каспийском регионе тесно связана с готовностью/неготовностью самих каспийских стран сформировать общие механизмы контроля водного пространства и обеспечения безопасности в регионе. Будет ли это совместная военно-морская группа оперативного взаимодействия на Каспии (КАСФОР), предлагавшаяся в свое время российской стороной, или стороны выработают иные механизмы сотрудничества - не суть важно. Главное - зафиксировать в числе базовых принципов пункт о необходимости недопущения военного присутствия некаспийских стран в акватории. Этот принцип, содержащийся в бакинской декларации "каспийской пятерки", требует подробной детализации. Даже если данное присутствие не будет иметь стационарный характер и будет определяться целями, например, в рамках реализации Азербайджаном и Казахстаном двусторонних программ партнерства с НАТО. Версии о намерении США получить доступ к юго-западной части Каспия, на которую распространяется суверенитет Азербайджана, пока не вышли за рамки экспертных предположений. Так же, как нет ясности с планами США и их евроатлантических союзников склонить Казахстан к долгосрочному партнерству, например, на базе использования транзитного положения порта Актау на пути вывода натовских войск из Афганистана.

Любое логистическое, учебное, антитеррористическое или иное по своему формальному функционалу присутствие США и НАТО в казахстанских и азербайджанских портах на Каспии будет содержать заявку на протяженность во времени. Не следует забывать, что предыдущие попытки США получить доступ к Каспию строились с опорой именно на Азербайджан и Казахстан: эти прикаспийские страны в свое время сдержанно отнеслись к инициативе России по КАСФОР, одновременно согласившись предметно обсудить с американцами их идею в виде оперативной группы "Каспийский страж". Вызывая естественный интерес в Москве и Тегеране, между Баку и Астаной наблюдается постоянный диалог по проблемам Каспия, в том числе, и по военной линии.

Продолжение следует.

Александр Князев 14.07.2014 |