Правительство Узбекистана рассматривает возможность строительства на территории республики атомной электростанции уже в ближайшие годы. Чиновники определяют место расположения будущей АЭС и готовы принимать от подрядчиков проектно-сметную документацию. Если узбекская АЭС будет построена, политико-экономический ландшафт региона претерпит значительные изменения.

Пока о проекте известно не очень много. Например, понятно, что претендовать на строительство первой в регионе АЭС будут подрядчики из четырех стран: России, Китая, Канады и Франции. Есть определенность и с местом строительства АЭС: эксперты и чиновники дружно указывают на северо-восточную часть Узбекистана, в местности неподалеку от озера Айдаркуль. Природно-климатическая зона здесь идеально вписывается в предварительные условия строительства сооружения - в избытке вода для охлаждения реакторов, а кроме того, отсюда можно обеспечивать дешевой электроэнергией города, находящиеся в первой десятке по численности населения, - Ташкент, Бухару и Самарканд. Примерно ясны и схемы энергетического замещения по всей республике. Ташкент будет постепенно избавляться от ряда характерных для местной экономики газовых зависимостей и дисбалансов с постепенным переводом энергетики на "мирный атом".

Экономика Узбекистана давно нуждается в росте производства электроэнергии. "Производя 52 миллиарда киловатт в час, она практически столько же и потребляет - избыточных мощностей электроэнергии в Узбекистане нет, - констатирует казахстанский представитель Ассоциации приграничного сотрудничества (АПС) Марат Шибутов. - При этом 83,8 процента электроэнергии производят тепловые электростанции, из их порядка 75 процентов на газе, то есть электроэнергетика крайне зависит от газа и его стоимости. Кроме того, есть проблема с нефтью - в 2010 году объем добычи упал в два раза по сравнению с 2000 годом, нефти в целом хватит всего на 10-15 лет. Поэтому нефтепродукты стараются заменить газом".

"Из общего объема газа 19-20 процентов идет на электроэнергетику, 24 процента идет населению, экспорт составляет 20 процентов, собственные нужды нефтегазовой промышленности 19 процентов и 11 процентов уходят на нужды промышленности", - продолжает Шибутов, работавший в свое время в смежных с атомной энергетикой сферах. - Учитывая, что нужно наращивать экспорт газа, урезаются нужды населения, что не прибавляет экономике роста. Таким образом, Узбекистан находится в проблемном положении с энергобалансом, и строительство АЭС могло бы сразу решить эту проблему".

Однако, несмотря на экономический контекст, до недавнего времени планов строительства АЭС в Узбекистане не было. Причем существует мнение, что отказ от ядерной энергии был связан с нюансами политики: в частности, речь шла о контроле над крупнейшими секторами экономики. Как это часто бывает в закрытых государствах, каждая из приносящих валютную выручку отраслей находится в подчинении у крупных группировок во власти, и любой передел воспринимается крайне болезненно. Поэтому Узбекистан долгое время развивал добывающие отрасли, не задумываясь о переработке и, тем более, использовании собственных ресурсов. На другие косвенные факторы, сдерживавшие развитие атомной отрасли в Узбекистане указывает Марат Шибутов, предложивший "Ленте.ру" внимательнее приглядеться к естественным барьерам. "Самое главное, - констатирует специалист, - в той местности, где проживает подавляющее большинство потребителей [речь, например, о Фергане - прим. "Ленты.ру"] расположены зоны сейсмической активности. Кроме того, в этих регионах чрезвычайно малое количество доступной воды, необходимой для охлаждения реакторов АЭС. Это пока и останавливало Узбекистан от развития атомной энергетики", - рассуждает эксперт.

"Тяжелая" вода

Сдерживает развитие ядерной энергетики Узбекистана еще и важный аспект региональной политики. Исторически республики Средней Азии были связаны между собой нитями взаимной зависимости. Эту систему выстраивала сначала Российская Империя, а затем и СССР, осуществлявшие политический контроль через выстроенные в регионе сдержки и противовесы. К примеру, водная инфраструктура была завязана исключительно на Киргизии и Таджикистане, двух горных республиках, которые в силу более выгодного географического положения (они контролируют верховья рек региона) распоряжались водными артериями государств "низовья", в число которых входят Узбекистан и Казахстан. К слову, зависимость эта актуальна до сих пор - недаром ведь власти Душанбе и Бишкека время от времени заявляют о готовности к строительству крупных ГЭС, что сделает республики энергетическими лидерами региона. Понятно при этом, что вопросы строительства гидроэлектростанций, очевидно, лежат в плоскости политики: тот же Бишкек, регулируя количество воды в реках Талас и Чу, создал уникальный инструмент давления на Казахстан. К примеру, когда Астана перекрыла после апрельской революции в Киргизии границу между двумя государствами, Бишкек отреагировал на это, перекрыв воду. Лидеры Казахстана и Узбекистана были вынуждены даже объединиться по вопросам регулирования трансграничных рек, а Ислам Каримов однажды заговорил о возможной войне за водные ресурсы.

Александр Князев, специалист по Средней Азии:

Насколько глубоко проект строительства АЭС в Узбекистане проработан - сказать трудно, я, например, располагаю информацией о том, что он обсуждался в правительстве республики и находится в стадии изучения. Если все подтвердится и начнется его реализация, то, помимо собственно энергетической и экономической составляющих, едва ли не на первый план выйдет вопрос необходимости пересмотра всей региональной системы отношений в политической плоскости. Держатели гидроресурсов - Таджикистан и Киргизия - уже пару десятилетий возводят проекты строительства гигантских ГЭС, Рогунской в Таджикистане и Камбаратинской в Киргизии, в ранг национальных идей, не будучи способны более простыми средствами решить проблемы дефицита электроэнергии для бытового потребления населения. При этом и в Душанбе, и в Бишкеке особо не скрывают, что главный смысл строительства ГЭС состоит в получении рычагов давления на соседей, находящихся ниже по течению основных водных артерий, Амударьи и Сырдарьи. Внося, таким образом, перманентную конфликтность в региональные отношения, и Душанбе, и Бишкек стремятся заручиться поддержкой России, при этом позиционируя себя в качестве союзников по ОДКБ и приверженцев евразийской интеграции. То есть, втягивают РФ в конфликт в регионе вопреки ее интересам.
Однако ситуация осложняется тем, что позиция Киргизии и Таджикистана отчасти поддерживается западными партнерами республик. Обе страны находятся в зоне интересов США в связи с войной в Афганистане и рассматриваются, как основные поставщики в рамках создаваемых линий ЛЭП CASA - 1000. Этот проект, активно лоббируемый США и разработанный в Канаде, актуализирует повестку сотрудничества Средней и Южной Азии. В ее рамках предполагаются регулярные поставки избыточной электроэнергии из Киргизии и Таджикистана в Афганистан и Пакистан. Любопытно, что этот контекст делает водно-энергетическое противостояние в регионе неизбежным, поскольку очень четко разделяет государства региона по водным интересам. Он означает, что Киргизия и Таджикистан будут продолжать стремиться построить крупные энергетические объекты, а Узбекистан и Казахстан - максимально противодействовать этой работе.

Одним из компонентов этого противодействия можно считать проекты строительства АЭС. Таковые, к слову, есть и у Казахстана (республика намерена построить АЭС в Курчатове) и теперь у Узбекистана. Понятно, что строительство атомной электростанции полностью изменит расклад сил в регионе, сделав водное противостояние не таким острым, а энергетическое - сведя к нулю. По некоторым данным, строительство АЭС фактически нивелирует роль Таджикистана и Киргизии в качестве энергетических лидеров: атомная электроэнергия традиционно дешевле гидроэлектроэнергии.

Немаловажным в этой связи представляется и сырьевой аспект. Узбекистан и Казахстан - традиционные поставщики урана на мировой рынок, более того, они контролируют в совокупности более 40 процентов уранового рынка планеты. В большей степени это касается Казахстана, однако и Узбекистан не является карликом в этой отрасли - он занимает седьмое место среди добывающих государств и имеет неплохие перспективы к росту добычи. В этом смысле нет ничего удивительного в том, что Ташкент пришел к осознанию необходимости корректировки своей энергетической политики. Причем, осознавая устойчивость узбекских элит, можно твердо сказать: если высшие чиновники примут решение о смене курса и сумеют договориться между собой, возведение АЭС станет всего лишь делом времени.

Но есть один тонкий политический нюанс: касается он технологической стороны строительства АЭС. Дело в том, что опытом строительства таких сооружений обладают всего несколько стран, из которых только четыре имеют положительную репутацию. Эти страны - Россия, Франция, Канада и Китай. Все они очень жестко конкурируют друг с другом: например, известно, что хоть по вопросам строительства АЭС в Казахстане и победил "Росатом", многие высокопоставленные партнеры республики очень активно лоббировали смену российского подрядчика на французского. Вопрос конкуренции тем более важен, что на долгие годы заложит основу для технологической зависимости: АЭС нуждается в обслуживании и комплексе мер по обеспечению безопасности. Поэтому, та страна, которая получит контракт, будет работать на рынке республики долгие годы.

"Чьи технологии будет использовать Узбекистан и кто будет финансировать подобный проект? - Задается схожим вопросом специалист по Китаю Руслан Изимов. - Последние геополитические реверансы Узбекистана в сторону Запада, могут указывать на то, что некоторые региональные игроки с целью возвращения Ташкента в орбиту своего влияния, вполне могут предложить ему такую помощь". "Однако, в целом, за последние годы Узбекистан значительно расширил связи с Китаем в сфере ядерной энергетики. Так, в конце мая Навоийский горно-металлургический комбинат подписал с Гуандунской ядерно-энергетической корпорацией (CGNPC) соглашение на поставку урана стоимостью 800 миллионов долларов", - рассказывает эксперт. К слову, в целом, мнение специалиста делают актуальными и планы Пекина в сфере ядерной энергетики. По данным за 2012 год, в Китае действуют 14 реакторов, еще 27 находятся на стадии строительства, а к 2030 году планируется ввести в эксплуатацию еще 50 реакторов. Понятно, что "срединная империя" будет стремиться расширять сотрудничество с таким потенциально крупным рынком урана, как Узбекистан.

Однако, политическая практика последних лет говорит о том, что Россия в лице Узбекистана имеет последовательного союзника, который сторонится интеграционных образований, но при этом поддерживает важные инициативы России. Как, например, отмечает политолог Игорь Панкратенко, "без особых добавочных интеграционных механизмов наши страны [Россия и Узбекистан - прим.] демонстрируют укрепление экономических связей. И станут ли они прочнее после введения этих самых дополнительных механизмов – достаточно большой вопрос, поскольку экономика редко подчиняется политическим декларациям". "В отношениях между Москвой и Ташкентом сложилось устойчивое стратегическое партнерство, которое не нуждается пока в дополнительном стимулировании через интеграционные механизмы", - подчеркивает эксперт. По его данным, "в отношениях с Узбекистаном Россия занимает первое место во внешнеторговом обороте республики – в 2012 году ее доля составила 29 процентов". "За последние шесть лет вложения российских инвесторов в экономику Узбекистана составили более 5,7 миллиарда долларов, в Узбекистане работает 885 компаний с участием российского капитала (треть которых была создана за последние три года), 111 российских компаний открыли в стране свои представительства", - рассказывает Панкратенко.

Добавить к словам Игоря Панкратенко можно еще один момент: в случае, если решение о строительстве АЭС будет действительно принято, узбекские власти тем самым торпедируют западные проекты по энергетической раздробленности региона. В условиях такого политического контекста участие западных компаний в строительстве АЭС становится невыгодным. Дело в том, что евроатлантические партнеры уже который год демонстрируют, например, Таджикистану на примере строительства Рогунской ГЭС, что политические проекты в регионе очень легко могут находиться в подвешенном состоянии на протяжении десятилетий. С этакой постановкой вопроса, к слову, согласен и эксперт Марат Шибутов. "России строительство АЭС в Узбекистане, разумеется, интересно, так как она была бы первым претендентом на возведение электростанции", - констатирует специалист. "Конечно, поставки нефти и нефтепродуктов в Узбекистан из России и Казахстана могли бы снизиться, но это снижение было бы небольшим. В общем, от строительства АЭС в Узбекистане было бы всем хорошо, кроме тех, кому невыгодно усиление Узбекистана. А поскольку для СНГ Узбекистан является главным барьером на афганском направлении, думаю, развитие атомной энергетики там было бы прекрасным шагом к повышению его устойчивости", - рассуждает эксперт.

В свете вышеперечисленного примечательно, что в "Росатоме" пока никак не комментируют планы Узбекистана по возведению АЭС. На соответствующий запрос "Ленты.ру" в пресс-службу компании ответа не пришло. Воздерживаются от разговоров на эту тему, даже на условиях анонимности, и сотрудники промышленного гиганта, до которых корреспондентам удалось дозвониться. Источники "Ленты.ру" в Узбекистане, к слову, не видят в этом ничего неожиданного. "Решение еще не принято. - Говорят они. - Рисковать такими перспективами никто заранее не станет".
Михаил Пак