Павел Юстинианов: российское чиновничество и через 200 лет остается эталоном бюрократии

В эпоху правления Павла I или Елизаветы Петровны одна из юных, но высокопоставленных особ прогуливалась морозным зимним днем по парку одного из императорских дворцов. Неожиданно ее внимание привлек цветок, который пробился к солнечному цвету сквозь снежный покров. Девушку так впечатлило это "чудо", что она упросила царствующего монарха выставить караул возле этого места, чтобы никто не мог сорвать воспоминание о теплом лете посреди холодной зимы. По этому случаю был издан императорский указ. Возле места, где вырос цветок, поставлена будка охраны и двадцать четыре часа в сутки здесь находился караульный.
Шли годы и во времена царствования Николая I или Александра II по этому парку прогуливалась некая фрейлина двора Его Императорского Величества. Как-то раз ее внимание привлек караульный, который стоял посреди парка, хотя, казалось, что здесь нечего было охранять, и в других подобных местах парка такого караула не было. На расспросы девушки, что он здесь охраняет, солдат вразумительного ответа дать не смог: мол, "начальство приказало". Стали выяснять. Выясняли долго, но в канцелярии двора Его Императорского Величества, как известно, ни одна бумага пропасть не может, если она, конечно, не касается причин "апоплексического удара табакеркой в висок" императора Павла I. Нашли императорский указ о выставлении караула на том месте. И вот спустя как минимум полсотни лет караул с поста сняли за ненадобностью. Цветочка-то уже посреди зимних сугробов не было. Не было лет, наверное, пятьдесят...
Вы спросите меня, как эта история соотносится заявленной теме публикации? Минутку терпения. Сейчас я расскажу еще одну историю.
Мой сосед работает судебным приставом. Работа не пыльная, но утомительная, да и платят сущие копейки. Можно проваляться на больничном до месяца, предоставив в отдел кадров любую филькину грамоту с печатью. Рабочий график можно выстроить так, что каждый день можно приезжать на обед к себе домой. Но когда есть, что описывать, порой приходится вставать на работу и в три, и в четыре часа утра.

Однажды ему пришлось описывать имущество одного московского ГУПа, снабжающего специализированной техникой городское хозяйство. На его балансе находились машины по уборке улиц, асфальтоукладчики, эвакуаторы и т.д. Процедура была долгая и длилась целый день. Мой сосед разговорился с ответственными работниками этого предприятия и задал один насущный вопрос, который волнует каждого московского автолюбителя: почему техника по мойке улиц работает на автострадах даже тогда, когда идет дождь. Ее наличие на улицах создает заторы и мешает проезду машин. Понятно, что дороги мыть надо. Но зачем это делается в дождь? Ответ несколько шокировал моего соседа, хотя тот - государственный служащий. Но он не удивил меня в его пересказе: я то помнил историю с цветочком.
Помните, летом 2010 года по всей России горели торфяники. Они, конечно, горят по всей России каждый год, но по-настоящему "вселенской трагедией" это стало, когда торфяные пожары докатились до Москвы. Федеральные каналы в круглосуточном режиме рассказывали о героической борьбе сотрудников МЧС с пожарами во Владимирской области. И о том, как тысячи добровольцев устремились остановить продвижение дыма на Москву. Миллионы москвичей уехали из города, спасаясь от удушливого дыма. Тогда, кстати, явственно проявились две России в образе жителей столицы. Одни спасали свои дачи и огороды во Владимирской и Рязанской области от наступающего пожара. Другие улетали на чартерах и регулярных рейсах на европейские курорты, чтобы переждать чрезвычайную ситуацию.

Не отстало в борьбе со стихией и московское правительство под руководством мэра Лужкова. Чтобы уменьшить влияние дыма от торфяных пожаров на граждан, в городе было принято решение вывести на московские улицы поливальную технику. По задумке авторов постановления, мойка проезжей части должна была снизить уровень задымленности и облегчить дыхание автомобилистов. Был составлен специальный график, приняты другие необходимые решения, и техника была выведена на улицы. Естественно, что в условиях торфяных пожаров такие действия вполне себя оправдали.
Но все плохое, как и все хорошее, когда-нибудь кончается. Торфяные пожары погасли, Москва очистилась от дыма. Федеральные каналы нашли новые темы. В город из заморских курортов и подмосковных дач стали возвращаться люди. Только вот специализированная техника по мойке улиц продолжала выходить и в ясную погоду, и в дождь согласно утвержденного летом 2010 года графика. Не знаю, как сейчас, я нынче редко выезжаю в город на автомобиле, но еще год назад я наблюдал картину, когда специальная машина мыла дорогу во время дождя.

За двести лет в России ничего не изменилось. Случилось что-то, приняли указ или постановление. Это "что-то" прошло, про то, что был указ, забыли, и вспомнили о нем только тогда, когда на последствия его принятия обратила особа, имеющая доступ к царственному телу.

Не знаю, кто из родственников правителей России задастся вопросом: почему в Москве дороги моют даже в дождь. Но уверен, что миллионы московских автолюбителей помянут этого человека добрым словом. А не теми выражениями, которым они поминают водителей машин, в дождливую погоду поливающих водой улицы города.

22 июля 2014 года Павел Юстинианов