Саммит преждевременных надежд

Саммит БРИКС, прошедший в середине июля в Бразилии, заставил многих говорить о некоем вызове, брошенном Западу и неолиберальной модели развития. Собрание ведущих стран развивающегося мира на одной площадке – действительно хороший симптом. Но ни бросить вызов Западу, ни стать альтернативой современному миропорядку они пока не готовы.

Метания элиты

Саммит БРИКС в Бразилии прошел в критический для России момент. Впервые за постсоветскую историю Москва оказалась перед лицом серьезного давления со стороны Запада. Как оказалось, далеко не все представители российских высших кругов готовы к подобному повороту событий. Встраивание в глобальную капиталистическую элиту было пределом мечтаний и главной целью элиты российской. Страна же, ее народ являются лишь ступенькой, на которую надо встать, чтобы дотянуться до заветного плода. Говоря словами Достоевского, это высшее общество оторвано и от народа, и от народной силы.

Украинский кризис показал, что Запад готов принять российскую элиту (даже не на правах полноправных членов, а всего лишь лакеев, что, впрочем, элиту вполне устраивает) лишь при условии полного отказа от защиты национальных интересов. В противном случае санкции закрывают желанный путь к райским кущам из светских раутов, дорогих курортов и утонченных наслаждений.

Необходимость выбора смутила российскую элиту. Под сомнение поставлена вся система ее ценностей, а перспектива ограничения притязаний заставляет метаться из стороны в сторону. Первоначальная патриотическая бравада элиты быстро пошла на спад, стоило Западу пригрозить Москве санкциями. Многотысячные митинги в поддержку возвращения Крыма сменились робкими оправданиями, а обещания не бросить соотечественников в беде – унылыми заявлениями МИДа, чья озабоченность варьируется от обычной до "самой серьезной".

Скоро, однако, выяснилось, что это явное отступление не может вернуть российской элите благорасположение Запада. Там требуют тотальной сдачи позиций – отказа от какой бы то ни было, даже моральной, поддержки Донецкой и Луганской народных республик, полного признания киевского режима и, в перспективе, возвращения Крыма под украинскую юрисдикцию. Элита-то, может, и рада бы заплатить такую цену за свои заветные мечты, но в этом случае появляется другая опасность – потерять легитимность в глазах подданных. Люди, которых в последние месяцы усиленно накачивали ура-патриотизмом и лозунгами типа "Своих не сдаем!", могут предъявить власти счет, и тогда рафинированные желания высших кругов попросту потеряют смысл: придется спасать собственную шкуру.

В этих условиях Кремль решил искать выход из тупика – чтобы, с одной стороны, не утратить доверия со стороны населения, а с другой – снизить негативное влияние санкций. Этот поиск сначала привел к соглашению с Китаем об экспорте российского газа, а затем – к саммиту БРИКС в Бразилии, на котором было принято несколько важных решений.

Это событие по понятной причине широко освещалось в российской прессе, а потому напомним только основные его вехи. 15–16 июля, вскоре после завершения чемпионата мира по футболу, Бразилия стала хозяйкой очередного события глобального масштаба. Здесь прошла встреча глав БРИКС – группы ведущих развивающихся стран мира, среди которых Россия, Индия, Китай, Южно-Африканская Республика и сама Бразилия. Стороны договорились о создании Банка развития и пула условных валютных резервов стран-членов БРИКС. Банк с первоначальным уставным капиталом в 100 млрд долл. будет финансировать инфраструктурные проекты в странах-участницах группы, но при этом открыт к принятию новых членов. Пул условных валютных резервов будет представлять собой фонд, оказывающий поддержку тем членам БРИКС, которые испытывают проблемы с платежным балансом. "Этот механизм создает условия для эффективной защиты национальных экономик от кризисов на финансовых рынках", – пояснил Владимир Путин. Кроме того, российский президент предложил создать энергетическую ассоциацию БРИКС, а под ее эгидой – резервный банк топлива и институт энергетической политики, которые "позволили бы укрепить энергобезопасность наших стран".

Напрасные иллюзии

Реакция большинства российских изданий на итоги саммита была бурной. Вот лишь некоторые заголовки: "БРИКС как конец неоколониализма", "Саммит создал основы нового мирового порядка", "Альтернатива англосаксонскому миропорядку" и т.п. В общем, если следовать фантазии авторов, гегемонии Запада пришел конец, а Вашингтону ничего не остается, как поднять руки и признать свое поражение. Подобная шапкозакидательская позиция, однако, не только не имеет под собой разумных оснований, но и крайне вредна, поскольку создает иллюзии, неизбежное разочарование в которых будет весьма болезненным. Как писал Салтыков-Щедрин, "система самовосхваления может быть причиною сновидений, бесспорно весьма приятных, но вместе с тем и крайне обидного пробуждения".

Само создание группы БРИКС, несомненно, было важным и позитивным событием. Объединяя четверть территории земли, почти половину населения и 20% мирового валового продукта, его члены имеют мало влияния на принятие глобальных решений. Впрочем, равно как и все остальные страны, относимые к разряду развивающихся. Таков закон современного однополярного мира, где небольшая кучка государств присвоила себе право решать, что нужно и что не нужно всему остальному человечеству. Это доминирование распространяется и на политику, и на экономику, и даже на нормы повседневной жизни.

Единственной альтернативой этому миропорядку является объединение тех, кому отведена незавидная роль зависимой периферии. Появление группы из четырех, а после присоединения ЮАР – из пяти стран и является началом такого объединения, прообразом нового, более справедливого мирового порядка. Но, к сожалению, пока именно прообразом. Ни о каком "конце неоколониализма" речи не идет. "Восстания периферии" против гегемонии центра ждать в ближайшее время точно не следует, тем более что сами входящие в БРИКС страны (вернее, их элиты) вовсе не настроены на столь кардинальные шаги.

Первое, на что следует обратить внимание, – достаточная аморфность самого объединения. БРИКС – не организация с ее уставом, секретариатом и прочими институциональными атрибутами. Это всего лишь неформальная группа из нескольких стран, которые время от времени встречаются и принимают решения, необязательные для выполнения. По большей части консультативный характер группы во многом обусловлен слишком глубокими различиями между ее участниками и слабостью связывающих их уз. Показательным примером является товарооборот внутри БРИКС. Например, доля стран группы в российском товарообороте – чуть больше 12%, причем почти 10% приходится на Китай, а Бразилия, Индия и ЮАР вместе взятые довольствуются скромными 2%. Аналогичная картина у других членов БРИКС. Максимальная доля "одногруппников" – во внешней торговле ЮАР, но и там она не превышает 20%.

Не выступает БРИКС с позиций союза и в сфере политики. Это хорошо видно на примере голосований в ООН. Когда в мае прошлого года в Генассамблею поступила резолюция, возлагающая вину за конфликт в Сирии на режим Башара Асада, из участников группы против резолюции голосовали только Россия и Китай. Остальные предпочли воздержаться. Схожей была позиция БРИКС в марте этого года, когда Генассамблея осудила аннексию Крыма и выступила за территориальную целостность Украины. Против резолюции из членов группы была только Россия. Китай, Бразилия, Индия и ЮАР воздержались.

Подобный нейтралитет, конечно, лучше вражды, но он не дает оснований говорить о том, что БРИКС выступает с единых позиций по международной повестке дня. Об этом же говорит декларация, принятая на последнем саммите. Лидеры стран БРИКС призвали к немедленному перемирию в Сирии, признали право Ирана на мирное использование ядерной энергии в соответствии с его международными обязательствами, а также осудили незаконное строительство израильских поселений на палестинских территориях и призвали к мирному урегулированию арабо-израильского конфликта. Ничего революционного и антизападного в этой декларации нет. Точно такие же призывы можно регулярно услышать с трибуны ООН или Евросоюза. Из стандартных обтекаемых фраз состоит и та часть документа, где говорится об Украине: "Мы выражаем нашу глубокую озабоченность ситуацией в Украине. Мы призываем к всеобъемлющему диалогу, деэскалации конфликта и сдержанности всех вовлеченных сторон с целью поиска мирного политического решения в полном соответствии с Уставом ООН, общепризнанными правами человека и основополагающими свободами".

Барьер неолиберализма

Искать причину подобного слабоволия следует в нынешнем положении стран БРИКС. Все они прочно встроены в капиталистическую экономику и зависят от капиталистических центров. Тут и Россия, ставшая углеводородным придатком Запада и импортирующая больше половины продовольствия. И Китай, являющийся, по сути, сборочным цехом капиталистического мира. И Индия, в чьем товарообороте первое место занимают США. Не говоря уже о Бразилии и ЮАР, где вольготно чувствуют себя транснациональные корпорации. Многие помнят трагедию на южноафриканской шахте Марикана, где протесты горняков против владельца – британской корпорации Lonmin – завершились расстрелом рабочих полицией. Это привело к гибели 34 человек.

Эта встроенность в неолиберальную систему делает страны БРИКС чрезвычайно зависимыми от малейших колебаний, инициированных в капиталистических центрах. Например, сокращение Федеральной резервной системой США объема программы количественного смягчения и подъем ставок по американским гособлигациям вызвали финансовые трудности в БРИКС. С начала года здесь происходит серьезная девальвация национальных валют и масштабный отток капиталов.

Для того чтобы стать реальной альтернативой глобализации по-американски, страны БРИКС должны в первую очередь вырваться из неолиберальной паутины и перейти к модели роста с опорой на внутренний рынок. Пока же на этом пути нет больших успехов даже у неформального лидера группы – Китая.

Следовательно, ожидания некоего радикального переустройства мира не имеют под собой оснований. К любым шагам, даже отчасти нарушающим гегемонию Запада, члены БРИКС приступают с большой опаской, готовые в любой момент повернуть назад. Это подтверждает инициатива создания Банка развития и пула условных валютных резервов. При наилучшем раскладе они начнут работу только через два года и вовсе не заменят собой Международный валютный фонд и Всемирный банк, как то поспешно утверждают некоторые авторы. Министр финансов РФ А.Г. Силуанов сразу заявил, что финансовые институты БРИКС не станут конкурентами МВФ, а будут работать с Фондом в "тесном тандеме".

Таким образом, максимум, чем может стать БРИКС в ближайшие годы, – это аналогом Шанхайской организации сотрудничества. Несмотря на возлагавшиеся на нее надежды, ШОС так и не стала серьезным экономическим, а тем более военно-политическим блоком. Кстати, и лидеры стран БРИКС не устают подчеркивать отсутствие у них подобных претензий. "Хочу подчеркнуть, что планов формирования военно-политического альянса на основе БРИКС у нас нет", – заявил Владимир Путин. "Это не международная организация, не таможенный союз и не зона свободной торговли. Скорее, это механизм, направленный на полезное сотрудничество между нашими странами", – в унисон ему сказал госсекретарь бразильского МИД Жозе Алфреду Граса Лима.

Мечтать, говорят, не вредно. Но в международной политике мечты должны базироваться на реальных основаниях – идеологических, экономических… Реальных оснований превращения БРИКС в альтернативу капиталистическому миропорядку под эгидой Запада пока нет. Будем надеяться, пока…

Сергей КОЖЕМЯКИН

Источник: "Советская Россия", №80 (14028)