Победителем президентских выборов в Турции стал Реджеп Тайип Эрдоган. Политику, решившему сменить премьерское кресло на президентское, удалось обойти соперников уже в первом туре. Однако считать это окончательным триумфом Эрдогана и его партии нельзя: слишком сильны противоречия в турецком обществе.

На грани фола

Состоявшиеся выборы стали успехом не только Эрдогана и его команды, но и социологических агентств. Редкие голосования в Турции, да и в других странах, так идеально совпадают с прогнозами, как это произошло 10 августа. Большинство опросов давали Эрдогану чуть больше 50% и победу в первом туре. Его главный соперник – кандидат от ведущих оппозиционных партий Экмеледдин Ихсаноглу, согласно тем же опросам, получал менее 40%, в то время как третьему участнику выборов – выдвиженцу от прокурдской Партии мира и демократии Селахаттину Демирташу – прочили 6–8%. Результаты практически идентичны прогнозам: у Эрдогана 52%, у его соперников соответственно 38 и 10%.

Впрочем, дело может быть не только в мастерстве социологов. Большинство опросов, прочивших победу Эрдогану, были сделаны по заказу провластных СМИ. А это значит, что обывателя могли просто-напросто готовить к нужным результатам, заранее эти самые результаты нарисовав. Оппозиция и прежде обвиняла власть в фальсификациях, теперь же ее кандидат Экмеледдин Ихсаноглу сделал возможные подтасовки одним из столпов своей предвыборной кампании. На последнем перед днем голосования митинге в Стамбуле он заявил о неких "жирных котах" и "черных руках", готовых к манипуляции с бюллетенями. А в интервью на избирательном участке 10августа Ихсаноглу рассказал об уже зафиксированных его штабом нарушениях и пообещал отстоять голоса своих избирателей. Это, впрочем, не помешало кандидату поздравить Эрдогана с победой, даже не дождавшись окончательного подсчета голосов. Не исключено, что тем самым оппозиция, посчитав, что плетью обуха все равно не перешибешь, решила выторговать себе определенные преференции.

Однако если о масштабах нарушений и их влиянии на исход выборов можно спорить, крайняя несправедливость предвыборной кампании не вызывает сомнений. Первое, на что следует обратить внимание, – это недемократичность самого законодательства о выборах. Его положения автоматически отсекают большинство потенциальных претендентов на президентский пост. Судите сами: среди требований законодательства – высшее образование кандидата, его поддержка как минимум двумя десятками депутатов парламента, а также выдвижение от партии, набравшей на предыдущих выборах не менее 10% голосов. Это позволило правящей Партии справедливости и развития (ПСР), которая и является автором дискриминационных положений, сократить число соперников Эрдогана до двух и, в конечном итоге, облегчить ему победу.

Во-вторых, команда премьера вовсю использовала административный ресурс. Наблюдательный совет СМИ Турции в качестве примера привел государственный телеканал TRT, где в один из дней Эрдогану уделили 1 час 20 минут эфирного времени, Ихсаноглу довольствовался одной минутой, а Демирташу и вовсе не досталось места в эфире. И эта тенденция сохранялась на всем протяжении предвыборной гонки.

Не полагаясь полностью на административный ресурс, Эрдоган сделал ставку на исключительно агрессивную, на грани фола, предвыборную агитацию. Обращение к самым темным инстинктам толпы давно стало отличительной чертой главы правительства, но апогея оно достигло именно в ходе последней кампании. Своих конкурентов Эрдоган именовал не иначе как "курдом" и "алавитом", обрушивался на 71-летнего Ихсаноглу за то, что его жена не носит хиджаб, а также не гнушался оскорбительными выпадами. На одном из митингов Эрдоган обозвал "бесстыжей" критиковавшую его журналистку и посоветовал ей "знать свое место". Однако самым резонансным стало высказывание премьер-министра относительно своей национальности. "Что только не говорили о моем происхождении, меня называли грузином! – с деланным возмущением признавался Эрдоган. – Но что еще хуже, извините, меня даже армянином называли".

От прагматизма к цинизму

Национализм и апелляция к исторической памяти стали главным коньком предвыборной кампании Эрдогана. Слова о великом прошлом Турции перемежались с плохо скрываемыми намеками на необходимость возрождения ее могущества. Неоосманский проект, являющийся негласным принципом внешней политики нынешнего кабинета, обретает все более зримые формы, причем формы, очень напоминающие контуры Османской империи эпохи ее расцвета. Говоря о Боснии, Эрдоган заявил, что ее лидер Алия Изетбегович перед смертью якобы назвал страну "османским наследием" и завещал ее не кому-нибудь, а лично Эрдогану. Проведя накануне выборов телефонные переговоры с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, премьер выразил "глубокое огорчение известием о гибели военнослужащих азербайджанской армии в результате атак армянских вооруженных сил", а посол Турции в Баку высказал мысли, которые Эрдоган не озвучил исключительно из-за своего статуса: "Гибель наших братьев-азербайджанцев не может не беспокоить Турецкую республику. Происходящее является самой яркой демонстрацией необходимости возвращения оккупированных земель".

Немало гневных слов было высказано премьером и в адрес властей Египта и Израиля. Президента ас-Сиси Эрдоган назвал "диктатором, незаконно захватившим власть", а израильское руководство, продолжающее военную операцию против палестинцев, сравнил с Гитлером. Более того, глава правительства сообщил, что больше не будет общаться по телефону с президентом США, поскольку-де давно перестал получать желаемое от таких бесед.

Вводить в заблуждение подобные выпады не должны. Популистский запал Эрдогана не равнозначен внешнеполитическому курсу Анкары. Как справедливо отметили авторы одного из турецких оппозиционных изданий, громы и молнии из уст премьера не мешают Турции снабжать Израиль нефтью, которую она сама получает из Азербайджана. Пикантность ситуации добавляет причастность к этим поставкам сына Эрдогана. А критика американцев не создает проблем ни базе США в Инджирлике, ни радиолокационной станции НАТО в Малатье, являющейся частью системы ПРО. Показательным является еще одно заявление Эрдогана. На предвыборном митинге в провинции Бурса премьер прямо обвинил Москву в крушении малайзийского самолета. "Он был сбит ракетой, запущенной со стороны России", – заявил Эрдоган, а последующие его слова нельзя расценить иначе как угрозу: "Они одни из тех, кто говорит: я сильный, хочу – нападаю, хочу – сбиваю. А мы говорим: вашу силу вы сможете использовать до определенного момента. Не забывайте, над вашими капканами есть еще один большой капкан. И однажды вы в него попадете".

Таким образом, Турция продолжает двигаться в фарватере политики Запада и играть роль послушного исполнителя всюду, где Запад по тем или иным причинам не хочет пачкаться сам. Выдвинутый Анкарой лозунг дипломатии "ноль проблем с соседями" все больше походит на плохо сыгранную комедию. В последние годы турецкая внешняя политика окончательно превратилась из прагматичной в циничную, и новая ипостась Тайипа Эрдогана наверняка возведет этот цинизм на новые вершины.

Но хватит ли у Эрдогана полномочий, чтобы остаться первым лицом страны? Согласно конституции, Турция является парламентским государством, и роль первой скрипки здесь играет не президент, а премьер-министр. Однако Эрдоган уже заявил, что "при первой возможности Турция перейдет от парламентского к президентскому правлению", и что реформа будет инициирована сразу после выборов. На первый взгляд, для этого необходимо изменить Конституцию, чего правящая партия, кстати, добивалась последние семь лет. Натолкнувшись на стойкое сопротивление оппозиции, она отказалась от данной идеи по крайней мере до следующих парламентских выборов. В марте 2015 г. Партия справедливости и развития попытается завоевать конституционное большинство, но даже если ей это не удастся, Эрдоган все равно будет искать юридические лазейки для расширения своих полномочий.

Турецкий раскол

Главным же результатом прошедших выборов стало углубление раскола турецкого общества. Да, Эрдоган одержал победу, но далеко не столь убедительную, как на то рассчитывали его окружение и он сам. Почти половина избирателей голосовала против него, на участки не пришло рекордное число граждан. Явка составила всего 73% по сравнению с 87% на последних парламентских и почти 90% на муниципальных выборах в марте этого года. За рубежом участие в выборах приняли и вовсе менее 10% зарегистрированных избирателей. Учитывая, что Эрдоган привык говорить от имени всего народа и проводить нужные ему решения, невзирая на мнения оппонентов, этот раскол страны на две почти равные половины может сыграть с Турцией, да и с ее новым президентом, злую шутку.

Разделение турецкого общества уже стало реальностью, и проходит оно по нескольким линиям. Во-первых, это раскол между светским и верующим населением. На карте электоральных предпочтений граждан прекрасно видно, что за Ихсаноглу, обещавшего вести Турцию по светскому пути развития, защищать свободу судебной власти и СМИ, в основном голосовали урбанизированные провинции, расположенные на побережье Эгейского и Средиземного морей. В то время как Эрдогана, сосредоточившего агитацию на националистических и сверхдержавных лозунгах, поддержали более бедные и религиозные центральные районы. Это значит, что раскол религиозный приобретает ярко выраженное географическое измерение. Стабильности Турции это способствовать точно не будет.

Наверняка с новой силой заявит о себе и так называемый курдский вопрос. Последние годы Эрдоган активно заигрывал с курдскими элитами: впервые в новейшей истории Турции было разрешено преподавание на курдском языке в школах (правда, пока только частных), легализованы курдоязычные телеканалы, представителям этноса был значительно расширен доступ к местной власти. Но и здесь Эрдоган преследовал исключительно корыстные интересы. Опираясь на курдских депутатов, он рассчитывал продавить новую Конституцию, а укрепляя отношения с Иракским Курдистаном, глава правительства стремился решить столь острый для Турции вопрос обеспечения топливными ресурсами.

Но в последнее время этот тактический союз стал давать сбои. Информационные утечки сделали общеизвестными факты продолжающейся поддержки официальной Анкарой исламистских группировок в Сирии и Ираке. Тех самых группировок, что воюют в том числе против курдов. А в самой Турции агрессивная националистическая риторика Эрдогана делает его все менее популярным среди нацменьшинств. Незадолго до выборов о выходе из ПСР заявил один из ее основателей Денгир Фырат – курд по национальности. "Молчать в тех условиях, которые сложились в стране, означало бы взять на себя непосильный груз ответственности", – заявил политик и демонстративно поддержал соперника Эрдогана – Селахаттина Демирташа. Да и сам Демирташ к концу предвыборной кампании отказался от политики нейтралитета, избранной им по отношению к премьер-министру. На заключительном митинге в Измире кандидат обвинил Эрдогана в том, что тот сеет рознь между жителями Турции.

К слову, относительно неплохие результаты Демирташа (он получил почти вдвое больше голосов, чем прогнозировали эксперты) также свидетельствуют о падении популярности Эрдогана среди курдов. Исследования показывали, что курдское население в своих предпочтениях разделится поровну между Демирташем и Эрдоганом, но в итоге премьер получил в курдских провинциях юго-востока куда меньше голосов.

Ждать, что Турция вступит в полосу спокойного развития, таким образом, не приходится. И основная вина в этом лежит на новом президенте, готовом принести стабильность в жертву собственным амбициям. "Не мир пришел я принести, но меч". Это евангельское изречение как нельзя лучше подходит к сегодняшней Турции, которая остается объектом опасных авантюр Тайипа Эрдогана на неопределенное время.

Сергей КОЖЕМЯКИН

Источник: №89 (14037)