Для Центральной Азии главным событием текущей недели, безусловно, оказался визит в Пекин Ислама Каримова. Достигнутые в ходе этой поездки договоренности стали логическим продолжением соглашений, подписанных в результате этапного визита председателя КНР Си Цзиньпина в Ташкент в сентябре 2013 года. Тогда обе стороны признали друг друга стратегическими партнерами и подписали 31 документ по реализации проектов на общую сумму 15 миллиардов долларов. На этот раз была принята программа развития отношений стратегического партнерства на 2014-2018 годы, подписаны совместная декларация и соглашения на общую сумму более 6 миллиардов.

Особое внимание привлекло декларированное Каримовым обещание активно участвовать в реализации китайских инициатив, которые воспринимаются в регионе как инструменты прямой геоэкономической и даже геополитической экспансии Китая. Речь идет об активно продвигаемых Пекином проектах формирования "экономического пояса Шелкового пути", строительства и эксплуатации ветки D газопровода Китай - Центральная Азия, железной дороги Китай - Кыргызстан - Узбекистан, а также создания Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (эта идея, кстати, встретила довольно "прохладное" отношение в России). Несомненно, данное заявление Каримова имеет отчетливо выраженную политическую составляющую, да, и вообще визит показал, что Китай становится не только главным экономическим, но и главным политическим партнером Узбекистана.

Более того, недавний отказ Узбекистана от размещения на своей территории американских баз дал ряду аналитиков основание для вывода о том, что теперь Китай заполнит ту нишу во внешней политике Ташкента, которую ныне занимают США. Представляется, однако, что в этом есть некоторое преувеличение, поскольку США и Китай все-таки занимают разные ниши. Перспективы превращения США в реального инвестора в экономику Узбекистана не идут ни в какое сравнение с китайскими, но в то же время и Китай пока не готов взять на себя в полном объеме те политические и военные функции в регионе, которые выполняет Америка.

В нынешней непростой ситуации у Ташкента, пожалуй, в гораздо большей степени, чем у всех его соседей, сохраняется возможность балансировать между глобальными игроками, то усиливая, то ослабляя тот или иной вектор своей политики. И в этом плане китайский вектор обязательно будет усиливаться, но не столько за счет американского, сколько за счет российского вектора.

К этому есть, как объективные, так и субъективные предпосылки. К объективным, конечно же, относятся ограниченные экономические возможности России по сравнению с Китаем. А вот к субъективным - особенности мышления нынешних кремлевских стратегов, вернее, главного стратега. Интересно в этой связи мнение известного эксперта Александра Князева: "Китай, в отличие от сегодняшней России с ее украинскими проблемами и политикой ситуативного реагирования, живет по своим стратегическим программам, медленно, но верно их реализуя".

Последствия российской "политики ситуативного реагирования" и явно "импульсивных", мягко говоря, действий Кремля против Украины уже сказываются на российских позициях в Центральной Азии. Так, по мнению Рыскелди Сатке, автора статьи в японском журнале The Diplomat, западные санкции могут воспрепятствовать способности России сохранять свое присутствие в регионе и в конечном итоге привести к сворачиванию ряда важных проектов. Это уже ощущается в Кыргызстане после приостановки российских инвестиций, в том числе в спорное строительство крупного водохранилища.

ПАРАЛЛЕЛЬНО

"В минувшем году президент Узбекистана подписал в Пекине документы, предполагающие 15 миллиардов долларов китайских инвестиций. Как отметил известный узбекский политолог, правительство Узбекистана до сих пор не может найти этим деньгам соответствующее применение..."Судя по некоторым сообщениям, российский "Интер РАО" уже испытывает трудности финансирования проекта Камбарата-1, в то время как "Роснефть", похоже, потеряла шанс реализовать планы, связанные с аэропортом Манас. Наращивание санкций и начало рецессии в российской экономике могут вообще лишить "актуальности" не только амбициозные центральноазиатские проекты с участием "Газпрома", "Роснефти" и "Интер РАО", но вообще, свести российские финансовые вливания в регион едва ли не к нулю.

Правда, в путинском Кремле, особенно с недавних пор (о чем свидетельствует хотя бы запрет на некоторые западные продукты питания), не любят мыслить экономическими категориями. Значит, будут отстаивать свое влияние в Центральной Азии любыми способами.

Оставим пока в стороне сценарии, скроенные по "украинским" лекалам, ведь у России вроде бы уже имеются военно-политические рычаги, позволяющие действовать более пристойно. Среди таких рычагов, например, военно-политическая составляющая ШОС. 24-29 августа в китайской провинции Внутренняя Монголия пройдут учения "Мирная миссия - 2014" - крупнейшие в истории этой организации. Весьма символично, что подавляющее большинство задействованных в учениях военнослужащих (5 тысяч) составят китайские солдаты. Россия пришлет 900 человек, Кыргызстан – 500, Казахстан – 300, Таджикистан – 200.

Это, повторю, не более, чем символ, но отражающий существующую реальность: при создании ШОС, мыслившейся Кремлем как некая "альтернатива Западу и НАТО", Россия была намерена играть в организации роль "ведущего" или, по крайней мере, роль одного из членов "дуумвирата" Москва – Пекин. Несостоятельность российских претензии на "равноправие" с Китаем в экономических вопросах стала очевидной сразу, а потом пришла очередь и военно-политической составляющей.

Еще в Душанбе в августе 2008 года, то есть, сразу после российско-грузинской войны, саммит ШОС, не признав отторжения Абхазии и Южной Осетии, тем не менее, принял декларацию, где присутствовала чрезвычайно четкая поддержка принципа территориальной целостности стран-членов, и от имени ШОС на этот счет давались соответствующие гарантии.

В Кремле, похоже, так и не поняли, что же такое подписал тогда Медведев в Душанбе. А подписал он по существу декларацию о гарантиях территориальной целостности стран Центральной Азии, предоставленных этим странам не кем-нибудь, а Китайской Народной Республикой. Поскольку никаких других гарантий на постсоветском пространстве попросту не осталось. И вполне вероятно, что при определенной ситуации центральноазиатские страны обратятся за помощью именно в Пекин, а совсем не в Москву. А, может быть, вообще, станут именно там просить защиты от России.

Российский политолог Андрей Пионтковский еще несколько лет назад писал: "Ханства Средней Азии постепенно становятся ближним зарубежьем набирающего экономическую мощь Китая. Мы своими руками создали там замечательную организацию ШОС по их рейдерскому поглощению Пекином..."

Кто-то возразит: все это невозможно, мы с Китаем – союзники! Для справки: в китайском языке вообще нет слова "союзник", ближайший к нему по смыслу термин буквально переводится как "вассал". Что же до "альтернативы Западу и НАТО", то Китай, да и другие партнеры по ШОС всегда "глушили" попытки Кремля протащить подобные пассажи в документы организации. Наверняка такой же прием эти попытки встретят и на ближайшем сентябрьском саммите в Душанбе. Весьма показательно, например, что Китай отказался от участия в строительстве "воссоединительного" моста через Керченский пролив.

Что же до природы отношений Пекина и Москвы, то свидетельством их уже сложившегося "вассального" характера является превращение России в сырьевой придаток Китая, причем по диктуемым из Пекина ценам. Но это только внешняя, видимая сторона. Сейчас не вспоминают, что еще в сентябре 2009 года тем же Медведевым была подписана "Программа сотрудничества на 2009 -2018 гг. между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири России и северо-востока КНР", включившая более 200 совместных проектов.

По этой программе Россия отдает в совместную разработку природные месторождения широчайшего спектра полезных ископаемых к востоку от Урала. Причем Китай согласен строить перерабатывающие производства и на российской территории, только в том случае, если на них будут заняты китайские рабочие и при китайском участии в административном контроле (то есть на территории РФ фактически создаются суверенные китайские анклавы). Та же программа предполагает расширение пограничных пропускных пунктов и "укрепление российско-китайского сотрудничества в сфере трудовой деятельности". Из явлений того же порядка - подписанное в октябре 2013 года соглашение о допуске китайцев к разработке природных месторождений Ямала и Камчатки.

Добавим к этому растущую китайскую иммиграцию в слабозаселенную Сибирь и Дальний Восток, а также явное присутствие "сибирского сценария" на учениях китайской армии. В случае чего Китаю даже паспортов своих раздавать не придется (как это было с российскими паспортами в Абхазии, Южной Осетии и, кстати, на протяжении многих лет в Крыму). Статья 50 конституции КНР гласит: "КНР охраняет надлежащие права и интересы китайцев, проживающих за границей…". Как видим, говорится даже не о "гражданах КНР", а просто о "китайцах". Аналогии с "защитой Русского мира" и т.д. напрашиваются сами собой, да и привлекательный "правовой" прецедент уже создан, причем самой Россией.

Вот и выходит, что ненависть к Западу и страстное желание российской правящей бюрократии принадлежать чему-то "Большому" и "Евразийскому" может привести к неожиданному, но логичному результату - превращению самой России в "ближнее зарубежье" Китая. А, может быть, в Кремле к этому и стремятся? Передать нескладную страну в руки старших товарищей из Пекина и вся недолга. Может у них получится лучше, а то в конце концов рванет и костей не соберешь…

Михаил Калишевский
21 авг. 2014